Америка: каким мир был бы без неё?

Американская революция привела к власти первое правительство в мире, основанное на главном принципе: суверенитет и права находятся у народа, а не у короля или правящего класса. Если европейские страны видели верховную власть в «божественном праве», Америка видела ее в «согласии между управляемыми». Но это не совсем верно. Рассмотрим известное заявление Джефферсона в Декларации: «Все люди созданы равными и наделены своим Создателем определенными неотчуждаемыми правами». Заметьте, Джефферсон как человек Просвещения и никак не ортодоксальный христианин, тем не менее, видит первоисточником равенства и прав именно Создателя. Почему не народ? Потому что никогда «все люди» или народ не соглашались с таким суждением. Более того, даже если они сделали бы это, все люди не стали равными, как не стали бы одинаково высокими, умными или нравственными путем взаимного или общего согласия!

Джефферсон имеет в виду, что все люди равны в том, что обладают одинаковой человеческой природой. Будучи людьми, они все имеют одинаковую духовую ценность в глазах своего Создателя. Именно из этого равенства законное правительство получает свои полномочия на то, чтобы править на основе согласия тех, кем правит. Не отрицая Божественного права, Джефферсон тоже обращается к нему. Однако в американском случае Бог утверждает систему, в которой верховная власть или суверенитет происходит не от короля, а от народа. Королевская верховная власть, существующая по воле Божьей, уступает дорогу общественной верховной власти, существующей по воле Божьей. Америка установила первое в истории правительство, которое опиралось на выражение «мы — народ» [32].

Это сдвиг исключительной важности. Вместо движения прав и привилегий «вниз», от короля к народу, теперь они стали направляться «вверх», от народа к правителям. В прежнем варианте король даровал ограниченную власть и права народу, а в Америке граждане даруют ограниченные полномочия и власть своим правителям. В других странах люди — это подданные и подчиненные законам. Они владеют правами только с разрешения государства. В Америке же нет подданных, только граждане, которые подчиняются только законам, ими самими учрежденным через своих законных представителей. Эти представители обладают властью по воле народа и должны повиноваться тем же законам, что и все остальные люди.

Так правительство, управляющее народом, и выбирается народом на основании правила принятия решений большинством голосов. Но кто контролирует правительство? Американский ответ на этот вопрос — Конституция. Следовательно, американское решение отличается от английской практики. Англия не имела письменно зафиксированной конституции. Вместо этого английский закон был основан на общем праве — неписанных правилах, обычаях и прецедентах. Оно развивалось столетиями. Американские же Основатели приняли Конституцию или «высший закон», превосходящий даже принцип принятия решения большинством. Зачем нужен такой закон? Если правительства получают власть путем демократического процесса, почему они должны быть ограничены и контролируемы более высоким законом? Причина в том, что американские Основатели понимали ограничения принципа подчинения меньшинства большинству.

При демократии может показаться странным, что на право большинства принимать решения должны накладываться некие ограничения. Причина для этих ограничений в том, что люди создали правительство, а правительство должно править в интересах всего народа. В условиях Америки, конечно, существуют сложности с понятием «весь народ». Штаты, а не граждане напрямую, приняли Конституцию. И даже сегодня, на президентских выборах, люди выбирают своего лидера через штаты (например, «Штат Вирджиния голосует за Барака Обаму»). Несмотря на это, суть остается в том, что правительство получает свою моральную легитимность от народа целиком. Полностью легитимное правительство только то, которое правит благодаря общему согласию. Ведь народ решает, как целое. Проблема в том, что на практике достичь общего согласия почти невозможно. Поэтому принцип большинства становится следующей наилучшей заменой. Тем не менее, правило большинства должно быть установлено так, чтобы большинство правило в интересах целого. Мэдисон пишет: «Воля большинства должна быть абсолютным заменителем воли общества в целом». [33]

Иначе можно сказать, что большинство не должно использовать свою власть для попрания прав меньшинства. Основателей это очень беспокоило. Что, если большинство решит, скажем, конфисковать собственность меньшинства? Основатели настойчиво говорили: «Тирания большинства столь же опасна, как и тирания одного человека. В некотором смысле она даже опаснее». Плохо быть подавляемым одним человеком, но еще хуже быть угнетенным массой сограждан. В «Заметках о Вирджинии» Джефферсон утверждал: «выборный деспотизм — это не то правительство, за которое мы боролись». [34]

Поэтому американские Основатели разработали множество механизмов для ограничения власти центрального правительства (даже избранного), чтобы гарантировать невозможность подавления этим правительством всех или хотя бы некоторых своих граждан. Конституция — это документ, разрешающий создание правительства с ограниченными полномочиями. В ней говорится, что федеральное правительство должно делать то-то и то-то. А за пределами этого федеральное правительство не имеет полномочий. Когда Томас Джефферсон, а позже Джеймс Мэдисон предложили добавить к Конституции «Билль о правах», Александр Гамильтон выступил против этого. В № 84 издания «Федералист» [35] Гамильтон писал: «Перечисление таких прав не только не является необходимым, но может быть даже опасным». Он спрашивал: «Зачем заявлять, что нельзя делать то, на совершение чего не дано власти?». И добавлял: «Зачем, к примеру, нужно говорить, что свобода прессы не должна ограничиваться, если не дается власти, путем которой такие ограничения могут быть наложены?» Гамильтона беспокоило, что «…детальное перечисление ограничений федеральных властей могло бы соблазнять правительство брать на себя неоправданные полномочия в областях, где особые ограничения не перечислены». [36]

Но другие желали иметь письменные гарантии, что правительство не сможет нарушать некоторые основополагающие права, и таким образом «Билль о правах» бы принят в форме поправки к Конституции.

Вдобавок к ограничению размера и полномочий федерального правительства Основатели разделили власть между ним с одной стороны и штатами с местными правительствами — с другой. Этот принцип называется «федерализмом». Они также разделили древо федеральной власти на три ветви — законодательную, исполнительную и судебную. Так возникло «разделение властей». Основатели также установили систему «сдержек и противовесов», давая различным ветвям власти (скажем, Палате представителей и Сенату, или президенту и Конгрессу, или Конгрессу и судам) полномочия принимать альтернативные решения по одним и тем же вопросам. Это дает возможность блокировать проведение в жизнь проектов, не пользующихся широкой поддержкой.

В № 51 «Федералиста» Мэдисон приводит основания для этого: «Правительства становятся тираническими из-за слабости человеческой природы. Если бы членами правительства были ангелы, то ни внешний, ни внутренний контроль был бы не нужен». Но это не так, ибо вместо ангелов мы имеем Джорджа Уокера Буша и Барака Обаму. Такие люди имеют свою собственную повестку дня, а конкурирующие повестки формируют то, что Мэдисон называл «фракциями». Каждая фракция попытается узурпировать все правительство и провести в жизнь свою собственную программу. Поэтому фракциям в этом следует мешать, но не путем их устранения, а путем их взаимного противостояния. Мэдисон писал: «Амбиции должны противодействовать амбициям. Это приводит к политике восполнения недостатков предложенных решений благодаря взаимному противодействию и конкуренции интересов». В таких условиях проектами, получающими одобрение, будут те, которые служат общественному благу. Цель — обеспечение условий, в которых «…частный интерес каждого индивида мог быть стражем прав общества». [37]