Моя душа состоялась. Дневник Алены

Забыть уже не могу. Впечаталось в память. И понимаю, что он совершенно прав, решив прекратить все отношения. И понимаю, что разные и не нужны друг другу. Могу без и не страдаю. Но память! Не буду больше ничего знать о нем, о его судьбе? Странно…

Когда я говорила Паше, что все у нас будет хорошо, я не обманывала и не фальшивила. Я и сейчас так думаю. У меня все будет так, как нужно мне. И у него – как захочет сам. Мы наверняка еще пересечемся в жизни профессиональной и деловой. Но в личной… Не осталось ничего, что могло бы возвратить нам, разочаровавшимся, нас, влюбленных. Да нет, я не разочарована. Была готова.

Я никогда не буду такой, какой вы меня придумываете, господа.

Разве что совпадут наши выдумки и не захотят больше расставаться.

Когда мы последний раз говорили, я поняла – bye-bye, baby!

Я всегда это знала. Но по инерции как-то играла. Не хочу больше о нем, пройденный этап. Не такой уж плохой. Я запомнила о нас больше хорошее.

С Олегом – чертовски опасно, но замечательно. С ним риск и кайф, все – люкс. И мне бешено нравится жить такой. И жить Москвой. Разной. Сумасшедшей и трогательной. Прелестной, улыбчивой и грустной. Но все-таки обворожительно счастливой и завораживающей этим счастьем лучших. Спасибо, королева.

Какое странное захватывающее, восторженное чувство от Олега. От его присутствия. Вообще. Не во мне. В пространстве.

Описываю свою жизнь через мельтешение событий, лиц, своих и чужих чувств.

К Паше – через иронию, спокойствие и понимание, что мы – не.

К Олегу – с восхищением от его отношений с жизнью, с непреодолимостью, неодолимостью тяги к нему. Я не знаю, что со мной. И мне это нравится.

Описываю себя и других. Я знаю, понимаю, что не писать не смогу. Это сильнее меня. Мне сейчас нет дела до того, кто и как отнесется к этим писаниям. Просто они уже есть. И что-то значат для меня. И не только для меня.

Я рада, что заколдована. Нет, расколдована от сна жизни. Я никогда не скажу, что он – случайность. И он не скажет. Напротив, слишком много в нас судьбы. Судьбы быть разными. Судьбы быть не вместе. Это тоже сила. Но магия эта не опасна. А чувство опасности? Ну да, в ритме, совпадающем, как и стрелки часов в полдень и в полночь. В нас так же мало общего, как в этих полюсах времени. И мы так же необратимы, как то мгновение, когда они замирают в одной точке.

13.12. Новый год подарит тебе праздник. Ты поймешь себя. Будет и горе. Но справишься.

Крепись, будут потери. Я не скажу. Но крепись. Декабрь твой, летай, это очень редко случается, чтобы так благоприятствовали звезды. Не все, но всё.

Я пропаду? Нет, останешься. И имя у тебя будет.

Мое пробуждение временно? Нет, это единственно возможный путь. Ты сама выбрала. И поняла. Не бойся не бояться. Бойся не быть собой. Сейчас главное – победить скверну, и тогда сама увидишь, как по-новому все обернутся на тебя. И оценят. Ты уже на пути исправления. Но постарайся быть терпимой. И еще раз терпимой.

Твое беспокойство небезосновательно. Но не томись. Декабрь благословит. И рассудит всех. И всем – по делам их. Мастер.

14.12. Наконец-то дома. Приняла ванну и успокоилась. На каком краю оказалась я по своей вине! Не хотела ведь садиться в машину, увидев эту морду. Но села. Как удалось выпутаться, что меня спасло – сама не пойму. Спасибо, Господи, что спас. Спасибо, что не хуже, но и то, что случилось, – до чего мерзость. Может, у меня нервный шок, и я не могу опомниться, но странно спокойна. Ни слез, ни отчаяния. Унижение понимаю. И жить с этим дальше придется. И я уже после этого стала другая. И прежней быть не сумею. Но спасибо, говорю себе. И это единственная мысль. Спасибо, что не хуже.

«А завтра она снова выйдет из дома, и снова будет ловить попутку». Циничный город усмехнется, скажет: «Неугомонная». Я не спорю с тобой, столица, и ничего не доказываю. Я просто явилась такая, какая есть, и ты ничего не в силах сделать с этим. Женщине нужно многое испытать. Когда все слишком благополучно, жди опасности. Неважно какой. Она придет. И уведет за собой покой. Не обязательно в личной жизни. Но где-то да порвется. Закон равновесия. Закон жизни.

16.12. Что за странное легкомысленное отчаянное состояние? Я буду вылетать из вуза и буду улыбаться. Потом осознаю, возможно. Но, боже мой, ничего ведь не изменилось: я веду себя так же, и всё и все со мной как раньше. И нет, все странным образом перевернулось, изменилось, стало по-другому. В чем дело, не пойму. И не в каких-то конкретных людях, хотя многим благодарна, что были милы со мной. И не в приступе самоуверенности. Не только в них. Не надо искать ответов, не надо их придумывать. Я не знаю, что со мной. И все равно мне это нравится.

Вот только окно и сумасшедшие глаза, которые не видела две недели. И мое отчаянное веселье. И что, что мне со всем этим делать?

Отчаяние грозит перейти в истерику. Меня занесло на такую ликующую высоту самочувствия, что отказали все тормоза и системы управления. Возможно, я лечу уже по инерции. И срыв неизбежен. Это вопрос времени. А сейчас – смутные позывные судьбы. Я ее ощущаю сейчас близостью. И то самое чувство необратимости. Оно продолжается. Иногда кажется: все они отвернулись от меня. Но что-то растет в душе сильное и несокрушимое. И они смотрят на меня глазами прохожих. И остаются со мной. И оставляют меня. А что дальше? Необратимость. Довольно гадкого. Я про-консервировалась долго во внутренних тех годовалой давности депрессиях. И отчаянно кинулась во вновь открывшуюся жизнь. Меня предупредили: осторожней. Мимо. Предупредили еще раз. Но я уже неслась на полном ходу в расставленную собой же ловушку. Она прищемила мне душу, но я вырвалась, зареванная и ошалевшая. Добал-делась Могло быть хуже. Опять пожалели и предупредили. В последний раз.

Слушаюсь и повинуюсь. Но они-то знают все. И я, пропащая и счастливая, уже с именем. Прозвучавшим. И подарком будет. Не скажут. Но подумают. И я догадаюсь. Но тоже не скажу.

Она любила деревья мая. Она любила сниться тебе. Но когда опаздывают трамваи К полнолунию, ее судьбе Задают вопросы О наваждениях. Она-то знает,

19.12. Еще раз про себя. Любимую и не очень.

Власть светских глаз. Ветер в голове. И рифмы, рифмы. Меня и ночи, меня и счастья, меня и безумия. Меня рифмуют с потерями, а я только улыбаюсь. Пропадать буду в печали и продолжать улыбаться. Улыбкой, не умеющей объяснять, назвавшей каждого из вас по имени. Ведь каждому из вас показалось, что она – ваша. Но она ничья. Даже не моя. Она приходит, непутевая. Нет, она врывается, забаламутив форточки, балконные двери и занавески. Она обрушивается наваждением. И я улыбаюсь вам, замечательные мои мужчины. И я ухожу от вас навсегда. Как же ненавистно мне это слово. Я смею только писать его, но не пускаю в речь, в свет, в жизнь. Оно не стоит их. А я? Любимая и не очень. Это «не очень» делает меня бурей, делает меня маской. Не совпадаем на самых крутых виражах. Не совпадаем в печали, в радости, в странностях. Ветер в голове и тот разный.