Революционное богатство

Еще пока остается в школьных стенах образование, но параллельно — если не повсеместно, то по крайней мере довольно широко — в дома приходят Интернет и сотовая связь. И заботы о престарелых тоже, похоже, возвращаются в домашние условия в соответствии с правительственными и частными планами, нацеленными на сокращение высоких расходов по содержанию больниц и домов для престарелых.

Таким образом, форматы семьи, частота разводов, сексуальная активность, отношения между разными поколениями, схемы знакомств, воспитание детей и другие сферы семейной жизни — все это претерпевает чрезвычайно быстрые перемены.

Скорость 30 миль в час. Если компании, неправительственные организации и семья меняются с такой высокой скоростью, то что можно сказать о профессиональных союзах?

На протяжении полувека, как мы видим, Соединенные Штаты переориентировались с преимущественно физической работы на интеллектуальную, от твердо закрепленных навыков работника к взаимозаменяемым, от слепого повторения к инновационным задачам. Работа становится все более мобильной, она сегодня ведется в самолетах, в автомобилях, отелях и ресторанах. Вместо того чтобы годами оставаться в одной организации с одним и тем же персоналом, индивиды перемещаются из одной проектной команды в другую, из одной рабочей группы в другую, постоянно расставаясь со своими сослуживцами и входя в контакт с новыми. Многие являются «свободными агентами» на контракте, а не наемными работниками. Корпорации меняются со скоростью 100 миль в час, а американские профсоюзы, как застывшие в янтаре насекомые, связаны наследием своих организаций, методами и моделями, доставшимися им от 1930-х годов и эпохи массового производства.

В 1955 году американские профсоюзы представляли 33 процента всей рабочей силы. Сегодня это число сократилось до 12,5 процента.

Быстрый рост неправительственных организаций отражает расслоение интересов и жизненных стилей в Америке Третьей волны. Происходящий параллельно упадок профсоюзов отражает упадок массового общества Второй волны. Роль профсоюзов стремительно уменьшается, и чтобы выжить, им требуется новая дорожная карта и более скоростное средство передвижения.

Всяк на своем месте

Скорость 25 миль в час. По крайнему справа ряду движутся правительственная бюрократия и законодательные учреждения.

Привыкшие не реагировать на критику со стороны и откладывать перемены на десятилетия пирамидальные бюрократии занимаются повседневными делами правительств во всем мире. Политики знают, что гораздо легче создать новую чиновничью структуру, чем прекратить деятельность уже существующей, даже если она абсолютно бесполезна и устарела. Они не только сами очень медленно меняются, но и тормозят бизнес, который должен откликаться на запросы быстро развивающегося рынка.

В качестве примера можно привести то, как много времени требуется американской Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами для тестирования и апробации новых лекарств, в то время как результатов этих проверок в отчаянии ожидают больные, часто не доживающие до конца этой работы. Процесс принятия решений правительством столь медлителен, что для получения разрешения на строительство новой взлетной полосы в аэропорту требуется десятилетие, а согласования по прокладке шоссе длятся семь лет и более.

Скорость 10 миль в час. Даже бюрократия, поглядывая в зеркальце заднего вида, видит кое-кого за своей спиной. Эта машина тащится на спущенных шинах в облаке пара, вырывающегося из радиатора, и задерживает всех, кто едет за ней. Неужели этот металлолом обходится в 400 миллиардов долларов ежегодно? Это не что иное, как американская система образования.

Предназначенная для массового производства, функционирующая как фабрика, управляемая бюрократически, защищаемая могущественными профсоюзами и политиками, зависимыми от учительского электората, американская школа в точности отражает состояние экономики 20-х годов XX века. Лучшее, что о ней можно сказать, это что она не хуже, чем школы большинства других стран.

В то время как бизнес подталкивается к ускоренным переменам безжалостной конкуренцией, государственные школы представляют собой хорошо защищенную монополию. Родители, учителя-новаторы и средства массовой информации взывают к переменам. Тем не менее, несмотря на растущее число экспериментов в области образования, оно сохраняет свою основу — школу «фабричного типа», рассчитанную на нужды индустриальной эпохи.

Может ли образовательная система, движущаяся со скоростью 10 миль в час, готовить выпускников для вакансий в компаниях, чья скорость составляет 100 миль в час?

Скорость 5 миль в час. Не все дисфункциональные институты, тем или иным образом воздействующие на мировую экономику, являются национальными образованиями. Экономика каждой страны в мире испытывает существенное влияние — прямое или опосредованное — со стороны глобального руководства, набора межправительственных организаций типа ООН, Международного валютного фонда, Всемирной торговой организации и еще десятков менее заметных учреждений, устанавливающих правила для межгосударственной деятельности.

Некоторые из них, например, Всеобщий почтовый союз, насчитывают более века существования. Другие возникли около 75 лет назад во времена Лиги наций. Большинство из оставшихся — исключая BTO и Всемирную организацию интеллектуальной собственности — были созданы после Второй мировой войны, полвека назад.

Сегодня национальному суверенитету бросают вызов новые силы; новые игроки и новые проблемы возникают на международной арене, но бюрократические структуры и образ действий неправительственных организаций остаются по преимуществу без изменений.

Когда 184 нации, входящие в состав МВФ, недавно выбирали своего нового главу, США и Германия разошлись во мнениях. В конце концов немецкий кандидат все же был избран, поскольку, согласно «Нью-Йорк таймс», президент Клинтон и его министр финансов Ларри Саммерс пришли к выводу, что они «не могут нарушить действующее в течение полувека правило, позволяющее занимать этот пост представителю европейских стран…».

Скорость 3 мили в час. Однако еще медленнее меняются политические структуры в богатых странах. Американские политические институты от Конгресса и Белого дома до политических партий бомбардируются требованиями со стороны различных групп, которые ожидают более оперативных реакций от систем, созданных для неторопливых дискуссий и бюрократических проволочек. Как в свое время жаловался нам тогдашний сенатор Конни Мак: «У нас на Капитолийском холме никогда не бывает и двух с половиной минут на обсуждение проблемы, когда бы нас никто не перебивал. Нет времени на то, чтобы остановиться и подумать, нет ни секунды на то, чтобы хоть отдаленно напоминало умный разговор… Две трети нашего времени уходит на пиар, избирательные кампании и поиски спонсоров для них. Я член комитета, специального совета, рабочей группы и бог знает чего еще. Как вы считаете, могу я принять разумное решение по поводу всех тех вещей, о которых, как считается, я должен все знать? Это невозможно. Нет времени. Так что решения все чаще и чаще принимают мои сотрудники».

Мы поблагодарили его за честное признание, а потом задали вопрос: «А кто же выбирал ваших сотрудников?»

Политическая система никогда не предназначалась для того, чтобы иметь дело с высокосложной и стремительно меняющейся экономикой, основанной на науке. Партии и выборы приходят и уходят. Новые методы поисков спонсоров и пиар-технологии возникают постоянно, но в США, где наукоемкая экономика наиболее развита, а Интернет позволяет формировать новые политические организации чуть ли не в мгновение ока, серьезные перемены в политической структуре происходят так медленно, что практически незаметны.

Едва ли нужно защищать экономическую и общественную значимость политической стабильности. Однако неподвижность — совсем другое дело. Политическая система США, насчитывающая два столетия, существенно изменилась после Гражданской войны 1861–1865 годов и потом в 1930-х годах после Великой депрессии, когда более полно адаптировалась к условиям индустриальной эры.