Люди и спецслужбы

Безрезультатная и бессмысленная работа тогдашней Службы безопасности президента бросает густую тень и на все нынешние спецслужбы, декларирующие свою борьбу с коррупцией в высшем эшелоне власти: результатов никаких, шуму много. Вывод: имитация работы, да и та из рук вон.

Интересные детали в этой же публикации сообщил начальник Центра технического обеспечения СБП Владимир Барашков:

"По своему техническому потенциалу мой Центр был настоящим мини-КГБ. Для нас не было невыполнимых задач…

— То есть Вы занимались и технической защитой, и прослушкой, и шифрами?

— И этим тоже. В мире существуют только два способа получения информации: агентурно-оперативный и оперативно-технический. Любой специалист поймет: если пошла операция, кто-то задержан или уволен, без нас его дело не обошлось.

— Я помню, какие жуткие слухи ходили о СБП, будто прослушивается весь Кремль, Белый дом, Старая площадь…

— Я не могу отвечать за ФСО или ФАПСИ. Что же касается СБП, то мы исходили из непосредственных задач. Массового контроля — заявляю это со всей ответственностью — не было. Слишком дорогое удовольствие, технику ставили только в случае необходимости".

Эти весьма корректные профессиональные высказывания позволяют тоже сделать некоторые выводы:

Бывший руководитель СБП позже во многих своих интервью и в книгах горько печалился по поводу того, что компроментирующая сановников информация, которую тот большими порциями поставлял президенту, последнего только раздражала. Вероятно, так и было — большего размаха коррупции и казнокрадства, чем в ту пору, среди высшего эшелона власти трудно представить. Траты же на службу, способную вести широкомасштабную техническую разведку — как на технику, так и на персонал — нужны были умопомрачительные. Вот и получается, что подразделения СБП и вся она в целом скорее были не средством обеспечения вопросов госбезопасности, а эталоном бессмысленных, бросовых государственных трат колоссального объема на создание и содержание уму непостижимой по дороговизне имитационной структуры-декорации.

В интервью знающего реальное положение дел руководителя спецслужбы содержится еще одно подтверждение того, что пугливое общественное мнение чиновной бюрократии и творческой интеллигенции всегда на порядки завышает реальную ситуацию по прослушиванию спецслужбами телефонных, радиотелефонных и прочих разговоров. Что всегда льстит самолюбию спецслужб, повышает их своеобразные «котировки акций» на ярмарке человеческого тщеславия.

В коротком интервью еще одного руководителя СБП в ранге заместителя Льва Яшина находим новые интересные детали:

"Служба встала на ноги быстро. Уже через год коллеги из других ведомств — ФСБ, МВД, Минобороны — не только признали нас, но и пошли за помощью. Если информация, материал не доходили до первых лиц, отдавали это нам. Совместно мы провели не одну операцию.

Но у высокого ранга есть и обратная сторона. Мы получали много сигналов о том, что люди пытаются лоббировать какие-то интересы, прикрываясь именем СБП". За этим коротким, но информационно емким отрывком скрыта весьма содержательная информация по серьезным проблемам спецслужб:

Главное, и вероятно, единственное преимущество тогдашней Службы безопасности президента — предельная личная близость ее руководителя к первому лицу государства, открывавшая неограниченный доступ «к телу». Этим величайшим преимуществом ни в малой степени не обладали все иные спецслужбы, МВД, а потому в острых ситуациях вынуждены были идти на поклон к коллеге. Такое вынужденное партнерство, сопряженной с уступкой приоритета по собственным разработкам, редко вызывает искренние чувства. Часто — только тщательно скрытую обиду.

Если мошенники стали использовать лейбл «СБП» для решения каких-то проблем — значит, прок от этого для гешефтмахеров был. Прок же мог иметь место только в одном случае: уже существовала обширная и успешная практика использования служебного положения для решения личных проблем со стороны реальных сотрудников СБП и их руководителей. Эта практика имеет место быть и ныне со стороны сотрудников из других спецслужб. Отражением чего являются многочисленные случаи задержания мнимых сотрудников ФСБ, ФСО. ГРУ и иных силовых ведомств по всем городам и весям России. В советское время подобное себе позволяли лишь вымышленные литературные персонажи, подвизавшиеся на ниве «детей лейтенанта Шмидта». Да было еще 1-2 реальных «личных друзей» Л.И, Брежнева, получивших за это с десяток лет строгого режима. КГБ СССР умел жестко и эффективно пресекать такую практику в зародыше. Но то был КГБ. Не зря США ныне практически воспроизводят у себя его структуру.

Валерий Стрелецкий, начальник отдела "П" Службы безопасности президента высветил новые стороны деятельности рассматриваемой спецслужбы: "Отдел "П" был призван защитить правительство от иностранных спецслужб, от коррупционеров и взяточников… Уже тогда СБП предупреждала: необходимо остановить вывоз денег за рубеж. Ежемесячно на Запад утекало от 10 до 15 миллиардов долларов… Была даже разработана специальная программа по возврату денег. Но, увы, она так и осталась в проекте".

Здесь впечатления итоговые однозначны:

Дееспособная спецслужба сначала прекращает нарушение закона, охранять который поставлена, а о принятых мерах и достигнутых результатах информирует, предлагая шаги по изменению неблагоприятной ситуации. А здесь — сплошные благие намерения и никаких реальных результатов. Так что возникает сильнейшее подозрение — а не участвовали ли лично иные руководители именитой спецслужбы в общей вакханалии вывода капиталов из России?

Без сомнения — СБП самый надежный и наиболее точный источник данных о величине бытовавшего в те годы вывоза капитала из России. 10-15 миллиардов долларов в месяц, 3-4 бюджета страны в год — сильно похожи на действительность. С той поры криминальный и полукриминальный вывоз капитала из России только возрастал, что исправно фиксировали западные спецслужбы. Российские же не предприняли против этого практически ничего, позволив превратить национальную экономику в высохшую трухлявую мумию. А нацию — в издыхающий полутруп.

Более-менее ощутимых результатов Служба безопасности президента по свидетельству ее первого заместителя, генерала Рогозина достигла только в весьма специфическом и несколько сомнительном промысле: «СБП ведь занималось не только охраной и оперативной деятельностью. Именно СБП взяла под контроль торговлю оружием. Это надо было видеть, как я с автоматчиками приехал на коллегию „Разоружения“ и зачитал указ о назначении нашего сотрудника Котелкина Генеральным директором… Мы держали в поле зрения алмазно-бриллиантовый комплекс, добычу золота, фондовый рынок… Лично я был членом четырех правительственных комиссий по торговле оружием, по драгкамням и металлам, по новым технологиям и по фондовому рынку ценных бумаг».

Пожалуй, здесь мы имеем дело с уникальным явлением, своего рода феноменом в истории спецслужб, аналогов которому не было в прошлом и вряд ли предвидится в будущем:

Ни одна российская спецслужба не вводила так открыто коммерческую составляющую своей деятельности в официальный перечень своих функций. Любому грамотному и опытному управленцу понятно, что такой набор направлений, целых отраслей экономики, взятый службой безопасности президента под официальную опеку, есть не что иное, как самое настоящее «крышевание», несовместимое со статусом и предназначением этой службы. Никакие мифические спасенные для государства прибытки, если таковые даже в чем-то и были, не являются хоть сколь-нибудь извиняющими этот произвол аргументами.

Спецслужба, завязшая в серьезной коммерческой деятельности, никогда не станет охранителем и защитников государственных интересов: все потенциальные объекты ее внимания автоматически становятся либо партнерами, либо конкурентами. Из конкурентов, как бы ни были те преданы интересам государства, такие спецслужбы сделают коррупционеров и казнокрадов. А партнеров, сколь бы ни была их деятельность опасна и ущербна для страны, делать «отцами и спасателями нации», двигать в министры.