Шаг за черту

Говорили, что борьба будет долгой и омерзительной. Так и вышло. Война Америки с терроризмом вступила в новую фазу, основные вехи которой — всеобщее недовольство положением на базе Гуантанамо, условиями содержания заключенных, их статусом и нарушениями прав человека; тщетные старания США разыскать Усаму бин Ладена и муллу Омара; рост числа противников продолжающихся бомбардировок Афганистана. Кроме того, Америке, если она теперь решит атаковать другие страны, заподозренные в укрывательстве террористов, скорее всего, придется действовать в одиночку, без помощи коалиции, поддержавшей ее военные действия против Афганистана. Виной тому идеологический враг, с которым столкнулась Америка и которого победить намного сложнее, чем воинствующий ислам. Этот враг — антиамериканизм, захлестнувший сейчас весь мир.

Хорошо еще, что для исламистских фанатиков в постталибский период настали тяжелые времена. Бин Ладен и Омар, живы они или мертвы, — люди вчерашнего дня, нечестивые воины, которые отправили других на мученическую смерть, а сами поспешили скрыться в горах. К тому же, если верить упорным слухам, падение террористического блока в Афганистане, вероятно, предотвратило исламистский путч против Мушаррафа в Пакистане, возглавляемый более близкими Талибану представителями вооруженных сил и разведывательных служб — людьми вроде вселяющего ужас генерала Хамида Гуля. А президент Мушарраф, сам далеко не ангел, был вынужден арестовать лидеров кашмирских террористических группировок, пользовавшихся ранее его поддержкой. (Всего через два года и три месяца после того, как он натравил те же самые группировки на Индию, спровоцировав последний кашмирский кризис.)

Весь мир учится на уроках американских боевых операций в Афганистане. Джихад уже далеко не так популярен, как прошлой осенью. Подозреваемые в поддержке терроризма страны неожиданно стали покладистее, более того, схватили несколько плохих парней. Иран признал законность нового афганского правительства. Даже Великобритания, терпимее всех прочих стран относящаяся к исламистскому фанатизму, начинает видеть разницу между борьбой с «исламофобией» и предоставлением убежища самым отъявленным негодяям.

В Афганистане Америка сделала то, что необходимо было сделать, и сделала это хорошо. Плохо то, что успех не способствовал улучшению отношений с другими странами. Как ни парадоксально, но, видимо, именно эффективность американской кампании заставила мир возненавидеть Америку еще сильнее. Западные критики американской кампании в Афганистане выходят из себя и потому, что показали свое малодушие, и потому, что ошибались со всех сторон: нет, американскую армию не унизили, как русскую; и, да, воздушные удары оправдали себя; нет, Северный альянс не устроил резни в Кабуле; и, да, режим Талибана рухнул, как любая ненавистная тирания, даже на юге, где позиции талибов были особенно прочны; нет, не так уж сложно оказалось выбить боевиков из пещерных укреплений; и, да, различным фракциям удалось сформировать новое правительство, которое на удивление неплохо справляется со своими обязанностями.

Между тем та часть арабско-мусульманского мира, которая в своем политическом бессилии винит Америку, чувствует себя бессильнее, чем когда-либо. Как всегда, общее недовольство тяжелым положением палестинцев подпитывает антиамериканский радикализм, и только приемлемое решение конфликта сможет подорвать пропагандистскую деятельность фанатиков. Однако, даже если завтра такое решение вдруг найдется, антиамериканские настроения не ослабнут. Ими слишком удобно прикрывать пороки мусульманского общества: коррумпированность, бесправие, угнетение собственных граждан, экономическую, научную и культурную стагнацию. Ненависть к Америке стала символом идентичности, позволяющим пафосно бить себя в грудь и сжигать флаги на словах и на деле, отчего становится так хорошо на душе. Это чувство пронизано лицемерным отвращением к самому желанному и основывается на ненависти к себе («Мы ненавидим Америку, потому что нам не стать такими, как она»). Все, в чем обвиняют Америку: ограниченность, стереотипность, невежество, — ее обвинители увидят, посмотревшись в зеркало.

Глубина антиамериканских настроений среди значительных слоев населения и средств массовой информации удивляет и даже шокирует всех, кто за последние пять месяцев побывал в Великобритании, других странах Европы или следил за проходящими там общественными дебатами. Западный антиамериканизм как явление намного причудливее своего исламского аналога и, как ни странно, в большей степени имеет личностную направленность. Мусульманским странам не нравится могущество Америки, ее «высокомерие», ее процветание: у неамериканского Запада больше всего претензий к американскому народу. Каждый вечер я слушал обличительные речи лондонцев на тему полнейшей невменяемости американских граждан. Значение террористических атак на Америку постоянно преуменьшается («Американцы все хоронят и хоронят своих мертвецов»). Американский патриотизм, тучность, эмоциональность, эгоцентричность — вот основные объекты критики.

В таком враждебном климате Америке будет сложно ответить на конструктивную критику. Показательный пример — обращение с заключенными на базе Гуантанамо. Колин Пауэлл выразил намерение предоставить им статус военнопленных и права, предусмотренные Женевскими конвенциями, и это был достойный ответ государственного деятеля на давление мирового сообщества, но ему не удалось убедить президента Буша и господина Рамсфельда согласиться с его рекомендациями, и это тревожный знак. Администрация Буша давно уже оставила политику отказа от мирных переговоров, характерную для нее на начальном этапе. И теперь она должна вступить в диалог для достижения консенсуса. Власти и богатству никогда не быть популярными. Тем не менее сейчас больше, чем когда-либо, необходимо, чтобы Соединенные Штаты ответственно использовали свою власть и экономическую мощь. Не время пренебрегать остальным миром и действовать в одиночку. Слишком велик риск обернуть уже достигнутую победу в поражение.

Бог в Гуджарате

Кадр недели — обгоревшая, почернелая детская рука с крохотными пальчиками, сжатыми в кулачок, в груде сожженных тел в Ахмедабаде, штат Гуджарат. Детоубийство в некотором роде специализация индийского общества. Привычное лишение жизни нежеланных новорожденных девочек, массовое избиение невинных младенцев в Нелли (Ассам) в 1980-х годах и сикхских детей в Дели во время чудовищных смертоносных репрессий, последовавших за убийством госпожи Ганди, — все это подтверждает нашу удивительную способность во время религиозных беспорядков сжигать детей, облив керосином, или перерезать им горло, или травить их, или просто забивать до смерти длинными дубинами. Я говорю «нашу», потому что родился и вырос в Индии, искренне люблю эту страну и знаю, что сделанное одним из нас сегодня любой другой теоретически способен совершить завтра. Если я горжусь силой Индии, то ее грехи тоже должны быть моими.

В моих словах слышен гнев? Хорошо. Стыд и отвращение? Я, безусловно, надеюсь, что так. Уже больше десяти лет в Индии не прекращаются кровопролитные столкновения между индуистами и мусульманами, но негодования, стыда и отвращения в том, что говорится по этому поводу, недостаточно. Начальники полиции оправдывают своих людей, не желающих защищать индийских граждан независимо от их религиозной принадлежности, объясняя, что у них тоже есть чувства и они также подвержены всеобщим настроениям.

Между тем индийские политические лидеры вздыхают и продолжают успокаивать население традиционным враньем о том, что ситуация находится под контролем. [Ни от чьего внимания не ускользнуло, что правящая БДП (Бхаратия джаната парти — Индийская народная партия) и экстремисты из ВХП (Вишва хинду паришад — Всемирного совета индусов) — родственные организации, ветви одного и того же ствола.) Даже некоторые международные комментаторы, например аналитики британской газеты «Индепендент», призывают нас «не предаваться излишнему пессимизму». Самое ужасное, что мы привыкли к массовым убийствам на религиозной почве. Иногда они случаются часто, иногда их нет совсем. Такова жизнь, друзья. Большую часть времени Индия остается одной из крупнейших светских демократий мира, и мы не должны допустить искажения общей картины из-за выпускаемого порой экстремистско-религиозного пара.