Помоги родной земле!

Не должно быть вод, «текущих напрасно»: грязных, спускаемых безнаказанно помойных отходов и отравленных ими рек…

Возвратимся чуть назад. Летом 1961 года в Свердловске на плотине пруда и его набережных можно было видеть оживленные группы горожан. Переговариваясь, они подолгу с интересом всматривались в воду. «Говорят, рыба появилась…»

Такие же кучки любопытствующих стягивались около первых рыболовов. Да, появились и рыболовы. С глубокомысленным видом они сидели около своих удилищ, не отрывая взгляда от поплавка. Что удавалось им поймать, и удавалось ли, мы не знаем, но факт был налицо: еще вчера мертвый пруд стал оживать.

Этому предшествовал ряд событий. О самом главном, так сказать, решающем из них расскажем подробнее.

В фильме «Реки не должны умирать» фигурирует доцент Уральского университета Г. Д. Пащевский. Вот о нем, собственно, и пойдет речь. Но прежде несколько слов об Исети.

Еще любознательный житель Свердловска Владимир Алексеевич Ложкин, гидролог и гидроним, ища объяснение, откуда явилось слово «Исеть», высказал предположение — не легендарным ли исседонам, о которых говорит Геродот, обязана река своим названием. А может, его принесли с предгорий Алтая отважные кеты: на их языке «ис-сет» значит «рыбная река». Но сейчас нас занимают не столько тонкости топонимики, науки, изучающей происхождение географических названий, сколько хочется подчеркнуть, с каких давних-давних дней река служит человеку. Долгая история у Исети. Давно она поит людей и заводы, что осели на ее берегах. Был здесь и развитый рыбный промысел.

Исеть протекает по густо населенной местности Среднего Урала. И прудов на ней — несть числа. Только в черте Свердловска их насчитывается четыре: Верх-Исетский, городской, парковый, Нижне-Исетский. Еще шесть запруд перегораживают ее на пути от Свердловска до Каменск-Уральского. Пойма ее широкая, просторная, берега ласковые, приветливые, и если бы на участке от ЦПКиО до Химмаша привести в порядок прибрежную полосу, подсыпать пляжи, ну и, разумеется, вернуть чистоту воде, тысячи и тысячи свердловчан не стали бы летом ездить на дальние южные курорты, затрачивая на это время и бездну денег. Зачем? От добра добра не ищут! Об очистке и благоустройстве Исети заговаривал еще в военные годы П. П. Бажов.

Заметим, что за последние полтора-два десятилетия река видела не одну экспедицию. Плавали по ней краеведы и журналисты. Серьезное исследование провели сотрудники Уральского научно-исследовательского института комплексного использования и охраны водных ресурсов. Но первую действенную помощь оказал реке Г. Д. Пащевский. Он сделал первый реальный шаг к ее исцелению и благополучию.

Говорят, случай — лучший помощник.

Многие годы Геннадий Дмитриевич обучал химии студентов Уральского политехнического института имени Кирова, затем стал преподавать химическую технологию на химфаке и заведовать кафедрой в университете. Как-то в декабре 1952 года он возвращался с совещания из Москвы. В вагоне вместе с ним оказались начальник Уральского филиала Гипромеза, главный инженер ВИЗа и кто-то еще из верхисетских производственников.

— Опять попало нам за воду, — говорили верхисетцы.

— А какие растворы? — поинтересовался Пащевский. — Неужели так сложно, что нельзя решить?

— Обращались — не могут…

Так разговор перешел на проблему очистки воды в Исети. Уроженец Елабуги на Каме, Пащевский не мог оставаться равнодушным к судьбе Исети. Ежегодно он брал отпуск, чтоб прокатиться на пароходе от Перми до Казани, подышать волжским речным воздухом, налюбоваться вволю камскими просторами. Слово за слово. Узнав, кто Пащевский по специальности, собеседники предложили:

— Может, вы нам поможете?

— Да это не мой профиль. Это дело коллоидников…

Все же они записали его адрес. Он уже начал забывать об этом разговоре и своих попутчиках, как вдруг в марте приехали на факультет представители из горсовета и с ВИЗа. Снова — о том же. «Другие отказались».

— Ну, ладно, — согласился он. — Пошлите мне растворы.

Спустя немного времени ему доставили бутыли, каждая литров на двадцать, полные растворов, которые завод вынужден был сбрасывать в реку Исеть.

Задача оказалась и вправду нелегкой. Трансформаторная сталь — кремнистая, при производстве ее получается окалина; окалину нужно снять — для этого листы травят в серной кислоте. Образуется железный купорос в растворе и частично кремниевая кислота, частью — так называемый гель, желеобразный нефильтрующийся осадок, частью — в сернокислом растворе (золь).

Кремний, кремниевая кислота и портили все дело. Затруднял гель. Из-за этого нельзя было ввести замкнутый цикл водообращения — мешала коллоидная кремниевая кислота.

Задача состояла из двух частей: сперва золь превратить (скоагулировать) в гель, потом — выделить. Очищенную воду — снова в производственный оборот.

В прошлом Пащевский много занимался производством минеральных удобрений. «Чистый химик» был одновременно и технологом, знал аппаратуру. Это оказалось очень важно для успеха.

Он работал с увлечением, не зная отдыха и, конечно, не думая о том, что в будущем получит еще одно звание «умной головы», той, о которой мечтали многие деятели металлургического производства у нас и за рубежом.

И все же потребовалось около четырех лет, прежде чем он смог внедрить свое изобретение. Лишь в конце 1957 года на старом Верх-Исетском заводе начали строить первую опытную установку. Только через полтора года пустили: долго бились — капризничала, не могли наладить.

Установка обошлась около семи миллионов рублей (в старом исчислении). Однако уже в первый год завод выручил от продажи железного купороса полтора миллиона рублей. Вот то богатство, которое в буквальном смысле утекало из рук.

В 1960-м на городском пруду появился сначала один земснаряд, потом другой. Началась чистка пруда. Что только там не доставали: железо, камни, обломки каких-то машин. Постепенно исчезала радужная пленка на поверхности пруда и мазут у берегов, чище, прозрачнее становилась вода. И вот однажды блеснула в глубине чешуей первая рыбешка… То-то было радости для свердловских мальчишек!

Как мечтал об этом дне уральский сказочник Бажов! Будучи депутатом, в послевоенные годы он сам не раз ставил вопрос об очистке Исети.

Все хорошо знавшие Павла Петровича свидетельствуют, как близко к сердцу принимал он обиды природы, небрежное, варварское отношение к ней. Болезненно реагировал он на «порчу» реки Чусовой: «Какую красоту губим и сколько убытку терпим!» Однажды в Нижних Серьгах он, отнюдь не склонный к нравоучениям и нотациям, весьма сурово порицал руководителей завода, укоряя их за то, что в военные годы они как-то спустили в реку Серьгу какую-то «химию» и отравили всю рыбу не только в Серьге, но и в Михайловском пруду [6].

Руководителей ВИЗа заставили заняться охраной Исети. И ведь получилось!

Правду сказать, для сомнений имелось немало оснований. Как-то на том же ВИЗе задумали копать почвенную яму. На полметра ржавчина, листовое железо… Накопилось за столетия, что плавит и прокатывает металл старик ВИЗ. Откуда быть чистой воде?!

На Всероссийском смотре учебных заведений установку Пащевского отметили премией, с берегов Исети она вскоре шагнула в Новолипецк. Там, на молодом металлургическом гиганте, ее запроектировали в четыре раза больше. Такая же установка в Новой Гуте, в Польше. В Свердловск приезжали инженеры из Чехословакии. Они месяц жили на ВИЗе, изучали уральский опыт очистки воды. Можно сказать, на всех предприятиях, где имеются установки, фильтрующие сточные воды, ныне используются в той или иной мере элементы схемы Пащевского.

За достигнутые результаты, за долгую добросовестную службу, за то, что он взялся за труднейшую задачу, связанную с охраной здоровья и жизни людей, и успешно решил ее, — советское правительство наградило Г. Д. Пащевского орденами «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени.