Монархия и социализм

На этом этапе английское правительство заявило, что в таком случае оно рассмотрит возможность строительства атомного реактора и завода по производству тяжёлой воды где-нибудь в Великобритании. Этого американцы хотели меньше всего, к середине 1943 года обстоятельства сложились в их пользу, они вырвались вперёд и им никак не улыбалась перспектива начинать во время войны ядерную гонку с Англией. В результате друзья-соперники достигли компромисса, в значительной мере определившего лицо послевоенного мира, на свет появилось так называемое «Quebec Agreement» (Квебекское Соглашение). Оно было заключено после нескольких месяцев напряжённых переговоров и подписано Рузвельтом и Черчиллем 19 августа 1943 года. Согласно достигнутой договорённости стороны обменивались документацией, после чего 24 ведущих английских и канадских учёных становились частью «Manhattan Project». Это было хорошо, но это были вопросы технические, а техника для политиков всегда была и будет лишь инструментом. Квебеское же Соглашение преследовало цели политические и в этом смысле англичане, как им тогда казалось, преуспели. Вот к чему сводилось Соглашение: «1. Мы никогда не используем это средство друг против друга. 2. Мы не используем его против третьей стороны без согласия друг с другом. 3. Мы не передадим никакой информации о Tube Alloy (таково было кодовое название ядерного оружия вообще, позже так стал называться плутоний, само существование которого было государственной тайной) третьей стороне без взаимного согласия.»

Суть соглашения, если кто ещё не понял, в следующем — Англия получила право вето на применение ядерного оружия Соединёнными Штатами. Очень мало кто знает, что для того, чтобы провести первое ядерное испытание в Аламагордо, американцам было необходимо согласие англичан и англичане его дали. Напомню, что первый ядерный взрыв был произведён 16 июля 1945 года, «добро» же Лондона Вашингтон получил за двенадцать дней до этого, в День Независимости, 4 июля 1945 года. Поскольку взаимоотношения между Англией и Америкой полны не только бросающейся в глаза, но и скрытой символики, то английская отмашка именно в этот день должна была означать что-то очень понятное заклятым друзьям, вынужденным проживать общую историю, говоря при этом на одном языке.

Из сказанного выше следует и ещё одна любопытная деталька — дело в том, что применение ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки тоже требовало снятия английского вето. Так что моральные претензии, обычно предъявляемые американцам, с ничуть не меньшими основаниями могут быть адресованы и англичанам.

Когда я написал, что англичанам лишь казалось, что они преуспели, то имел я в виду следующее — американцы выиграли от «Quebec Agreement» гораздо больше. Заключив в 1943 году соглашение, они придержали англичан позади себя, а чего стоит бумага, на которой соглашения пишутся, они тут же не преминули продемонстрировать на деле. В 1945 году Черчилль согласовал с Трумэном присутствие англичан на исследовательском самолёте, который должен был сопровождать «Энолу Гей» в её миссии первого в истории боевого применения ядерного оружия. Английская делегация в составе группы капитана Леонарда Чешира, куда входил Уильям Пенни, о котором чуть ниже, с санкции не больше и не меньше, как президента Соединённых Штатов, вылетела на Тиниан. Ну, и как прилетели, то, как водится, сразу же и сели. И так сидеть и остались. Генерал Гровс своей властью не пустил англичан на борт исследовательского самолёта и он улетел без них. Результаты первой атомной бомбардировки видели только американцы, и, понятное дело, не только видели, но ещё и кино снимали, в пробирки пробы брали, смотрели в очки обычные и сквозь стёклышко закопчённое, и на язык пробовали и топтать пытались, словом, исследовали, англичан же, равноправных участников «проекта», к месту событий просто не подпустили. Не подпустили не на пушечный выстрел даже, а на четыре тысячи километров.

Потребовались протесты государства на самом высоком уровне и новый «переговорный процесс», чтобы англичанам дали несколько мест в исследовательском самолёте под названием Big Stink, что означает «Большая Вонючка» (символика, символика, всё она, проклятая!) и повезли их к месту уже второго взрыва, в Нагасаки, и там дали поглядеть в щёлочку, дали убедиться воочию, Как Оно Бывает. А бывает Оно страшно.

О, как страшно Оно бывает.

11

Победа социалистов на июльских, 1945 года, выборах в Великобритании была для американцев полной неожиданностью. На чём бы они ни строили свои расчёты, но для них это было как гром среди ясного неба.

То, что произошедшее не было случайностью, американцы сознавали тем отчётливее, что ничуть не хуже англичан были знакомы с существующей в обществах того типа, что Гитлер метко называл «плутократическим», системы выборов, при которой всегда побеждает именно тот, кто должен победить. Победа социалистов означала, что так хочет государство, так хочет власть. Социализм и национализация означали, что низведённая с чемпионского пьедестала Англия не только не собирается сдаваться, но наоборот, она демонстративно вкалывает себе допинг и вновь выходит на беговую дорожку. Именно этим объясняется доходившая до неприличия реакция американцев на внутриполитические события в Англии.

Англии же жизненно (именно ЖИЗНЕННО) необходимо было создать ситуацию, когда бы «сила вещей» заставила американцев не только вновь начать считаться с Англией, но и усиливать её. Собственными, американскими, руками.

Расклад был следующим — Англии нужно было заставить американцев начать процесс усиления Европы, чего Америка поначалу вовсе не хотела, Америка хотела как можно быстрее из Европы уйти, интерес же Англии лежал на ладони и все, включая Америку, его видели и понимали. Возрождение Европы автоматически означало усиление Англии, победители во Второй Мировой, хотели они того или нет, просто вынуждены бы были создавать противовес «континенту». Причём оба победителя, и США, и СССР.

Усиление Европы находилось в прямой зависимости от усиления СССР, чем сильнее становился СССР, тем сильнее должна была быть Европа и тем сильнее должна была становиться Англия. По итогам войны Англия проиграла, она не могла, как в совсем недавнем прошлом, усиливать себя сама, но она всё ещё могла воздействовать на ситуацию, пусть и не напрямую. Дело в том, что у Англии всё ещё была её Империя. Империя эта ползла на глазах, разваливалась и именно в этом, как бы парадоксально это ни звучало, Англия и увидела свой шанс. Уходя упорядоченно, контролируя процесс ухода, управляя им, торгуя кусками бывшего геополитического влияния, Англия могла приказать самой себе выжить.

Казалось бы, что в интересах Англии было взорвать ситуацию, уйти отовсюду разом, обрубив концы и отцепив абордажные крючья. «Гори оно всё огнём.» Мир запылал бы со всех концов и миру этому было бы дело до чего угодно, только не до Англии. И Англия, находись она не там, где она находится, может быть, так бы и поступила, но всё дело было в самой Англии, в том, что она — остров, причём остров, который не мог дать англичанам не только всего необходимого для проживания, но даже и основы основ — хлеба насущного, Англия не могла прокормить себя.

Так выглядела доска, на которой началась большая Игра.

Ещё не было никаких блоков, ещё все были сами по себе и сами за себя и неясно было даже за всех ли Бог или только за кого-то одного. Америка прекрасно понимала, что, начни она из каких-то соображений усиливать Европу, это тут же вызовет реакцию в виде усиления России, кроме этого, Америка считала, что, отдав Сталину Восточную Европу, она набила ему полон рот хлопотами и интерес к чему-то другому у него появится ещё не скоро. Первые два года после войны Америка уделяла Европе самый необходимый минимум внимания, всё своё внимание она сосредочила на Дальнем Востоке. Америка полагала, что пока Россия будет строить между собою и Европой «санитарный кордон», она успеет оттяпать Китай.