Смерть, идущая по следу (интернет-версия)

Резидентуры принципиально различались между собой по характеру объектов, деятельность которых находилсь в их поле зрения. Основными их типами были т. н. «фабрично-заводские» и «колхозно-крестьянские» резидентуры. Названия эти говорят сами за себя, без пояснений понятно, какую среду такие резидентуры были призваны «освещать». Существовали и специфические, куда менее распространённые резидентуры, условно называемые «студенческими», «лагерными» (т. е. в системе ГУЛага) и т. п. Следует различать резидентуры, созданные по всей стране секретно-оперативными частями органов госбезопасности и подразделениями уголовного розыска. Они имели разный состав, решали разные задачи и практически никак не пересекались. Советская милиция, имевшая в своём распоряжении куда меньше средств, чем органы госбезопасности, на должности своих резидентов обычно оформляла пенсионеров, имевших опыт оперативной работы, как правило бывших сотрудников уголовного розыска. Для них зарплата резидента служила неплохим подспорьем бюджета. Госбезопасность так низко не падала и должность резидента там замещал штатный сотрудник. Остаётся добавить, что умный куратор обычно старался организовать работу подотчётных ему резидентур таким образом, чтобы у каждого резидента существовал сменщик, готовый быстро заступить на его место в случае выбытия (ранения, гибели, чрезвычайной ситуации в районе действия резидентуры и т. п.). Подобных сменщиков называли «запасными резидентами», как правило они существовали в составе крупных либо очень ответственных резидентур.

Существовали количественные нормы по охвату территории регионов сетью резидентур, напрямую связанные с количеством населения и спецификой его занятий. На одного резидента замыкалось обычно до 30 агентов; в каждом цеху каждого завода должен был трудиться «конфидент», в цехах стратегических заводов с числом занятых 1 тыс. и более человек норма составляла 1 осведомитель на каждые 500 рабочих. Резидент не должен был работать на тех объектах, которые освещал своей работой — это требование было призвано исключить возможность сведения личных счётов. Резидент никогда не давал письменных поручений своим «конфидентам» — это правило диктовалось желанием в максимальной степени замаскировать его работу и исключить случайную «расшифровку» посторонними лицами. Также резидент никогда не принимал от агентов письменных сообщений, содержавших негативную информацию о работе партийных организаций. Оформление такого рода сведений осуществлялось только после согласования с куратором, причём резидент в своём рапорте не раскрывал источник компрометирующих сведений, принимая всю ответственность за точночть сообщаемой информации на себя. Резидент никогда не имел при себе либо по месту жительства документов, доказывающих связь с органами безопасности, а также табельного оружия (он мог владеть оружием лишь в той степени, в какой это допускалось обычному советскому человеку). Ни при каких обстоятельствах резидент не мог раскрывать свою причастность к органам госбезопасности перед посторонними лицами или обращаться к ним за помощью для преодоления трудностей в процессе исполнения служебных обязанностей. Все недоразумения с правоохранительными органами резидент должен был решать через своего куратора. Даже на допросе у прокурора резидент не мог раскрыть свою должность и персональный состав резидентуры — он мог лишь попросить прокурора связаться с куратором. Другими словами, резиденты советских органов госбезопасности не могли оставлять никаких следов своего существования в документах иных ведомств.

КГБ и его преемники в пост-советской России никогда официально не раскрывали численный и качественный состав резидентур, однако сейчас мы можем составить довольно полное представление о распространённости этих структур на основании данных, преданных огласке Службой Безопасности Украины. Эти данные упоминавшийся выше американский исследователь Д. Бурдс привёл в своём весьма информативном исследовании «Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944–1948 гг.)», изданной в Нью-Йорке 2006 г. на русском языке. По архивным данным советской госбезопасности на территории УССР по состоянию на 1 июля 1945 г. числились 175 резидентур, на связи у резидентов находились 1196 агентов, действовавших под прикрытием и работавших на возмездной основе, а также 9843 осведомителя. Ни резиденты, ни их агенты и осведомители, разумеется, ни при каких условиях не раскрывали свою связь с органами государственной безопасности. Как видим, «внутреннее осведомление» представляло собой всеохватную сеть с колоссальным документооборотом! Внутренние резидентуры госбезопасности проводили огромную работу по профилактике подрывной деятельности и протестных настроений населения, позволяя органам госбезопасности принять меры по их пресечению на ранних стадиях. На всех этапах существования и реформирования структур госбезопасности СССР этот участок их работы являлся одним из приоритетных.

В разное время оперативники на своём сленге именовали резидентов по-разному. В годы застоя, в условиях казавшегося непоколебимым гражданского мира и спокойствия, их могли небрежно именовать «резинками» или «рюкзаками», а в смутное время всеразрушительной Перестройки, когда ценность тайного осведомления возросла многократно, появилось уважительное (хотя и не без иронии) «президент». Должность резидента требовала от лица, занимающего её, весьма специфических качеств. Прежде всего, этот человек должен был быть лабильным, контактным, умеющим подстроиться под собеседника и расположить его к себе. Эффективность работы агента в значительной степени зависела от его личных отношений с резидентом, так что умение последнего завоевать доверие очень помогало в работе. От него требовалось недюжинное личное мужество и самообладание, поскольку по делам службы резиденту порой приходилось оказываться среди недружественного населения. Работа резидента требовала частых разъездов и встречь со многими людьми, причём чем шире был круг общения резидента, тем лучше он маскировал свои агентурные связи. Понятно, что резидент для своего легендирования не мог трудиться на рабочем месте, требующем строгой отчётности по выработке плана или отработке рабочего времени. Его официальная работа подразумевала такой график, при котором он мог переезжать с места на место и располагать своим временем без согласования с руководством. Идеальной маскировкой для резидента являлась работа в потребительской кооперации, финансовой инспекции (в годы НЭПа), разъездного сельскохозяйственного специалиста (агронома, ветеринара), работника культурно-просветительного профиля (лектора общества «Знания» или ему подобных, члена спортивных обществ и т. п.). Резиденты нередко легендировались под разного рода работников выездной торговли или скупщиков всевозможного сырья — от металлического лома до костей животных (не надо улыбаться — кости животных, рога и копыта активно скупались у населения вплоть до 60-х гг. прошлого века, а в сталинское время подобный продукт даже был объектом налогообложения).

Хорошей маскировкой в работе служили для резидента любовные связи и поскольку в те годы жилищный вопрос стоял очень остро, квартиры любовниц обычно использовались для конспиративных встреч. Вообще же, наличие любовниц в различных населённых пунктах служило отличным объяснением появления резидента в разных местах. Поскольку завести и сохранить семью при подобном образе жизни было довольно проблематично, среди резидентов был велик процент разведёных мужчин и холостяков.

Нельзя не признать, что холостяк Золотарёв в роли инструктора по туризму идеально подходил на роль резидента. Характер его работы позволял иметь широкий круг общения с лицами из разных регионов страны и принадлежащих к разным социальным группам. Туризм в те годы был «территорие свободы», лишённой идеологической опеки правящей партии. В походах люди раскрепощались, быстро сходились друг с другом, сама обстановка романтического путешествия способствовала быстрому установлению устойчивых доверительных отношений. Внимательный и наблюдательный человек мог почерпнуть немало любопытной информации, наблюдая за поведением людей в неформальной обстановке турпохода. Впрочем, надо всё же уточнить, что непосредственный сбор информации не входил в круг первоочередных задач резидентов, перво-наперво они выступали в роли координаторов работы многочисленных агентов-«конфидентов». А для этого Семён Золотарёв имел по роду своей работы всё необходимое.