Франция. Убийственный Париж

Но СМИ слаженно и безжалостно открыли огонь по ближайшему другу Лебовичи, гуру его издательской политики — Ги Дебору. В книгопечатании Лебовичи, как и в кино, был императором. В каталоге основанного им 10 октября 1969 года издательства «Шан либре» — авторы интеллектуальные, но в 1970-х модные не меньше, чем поставщики крутых бестселлеров. Бакунин, Берроуз, Булгаков, Гегель, Клаузевиц, Малевич, Маркс, Наполеон, Ницше, Оруэлл, Савинков, Сен-Жюст, Шкловский. Доклад Хрущева на XX съезде, манифесты немецкой «Фракции Красной армии», поэзия эпохи Тан, структуралисты, «Я был агентом Сталина» Вальтера Кривицкого.

По словам Жерара Гегана, коммуниста-диссидента, кинокритика, автора песни из «Китаянки» Годара, Лебовичи «обожал все, что напоминало хэппенинг». И — трогательная приписка — «часто оплачивал всем выпивку».

Геган вспоминал волшебную ночь на 24 мая 1968 года: нетерпеливая тяжесть «коктейля Молотова» в руке, горящая Биржа. С товарищами по баррикадам он наткнулся на Лебовичи, зазвавшего их на остров Сен-Луи — не самый дешевый район Парижа, — где жил с женой-итальянкой, экс-моделью Флорианой. Шофер продюсера доставил туда корзины еды из роскошного ресторана. Тогда-то Лебовичи и заговорил, как здорово было бы создать «революционный „Галлимар“».

Сказано — сделано: в издательстве Геган занял пост литературного директора. Но революционность Лебовичи была еще наивной: книгу о майских баррикадах он всерьез хотел заказать престарелому католику Франсуа Мориаку.

Все стало гораздо серьезнее, когда в 1971 году Лебовичи встретил сорокалетнего Дебора. Дебор, по собственному определению, «стратегический мыслитель и авантюрист», основал Ситуационистский интернационал (1957–1972), сюрреалистический Коминтерн художников и интеллектуалов, сражавшихся, как диверсанты, с империализмом, деконструируя его язык. Написал (1967) одну из ключевых книг XX века «Общество зрелищ», где напророчил превращение реальности в театр медийных обманок. Лебович стал его издателем и продюсером его фильмов — но не только: в октябре 1983 года он купил в Латинском квартале зал «Студия Кюжас», где круглосуточно крутили фильмы Дебора — такой «музей для одной картины».

Казалось бы, что криминального в дружбе издателя и философа? Но не успели похоронить Лебовичи, как пресса — всех оттенков — впала в хорошо темперированную истерику. Когда Дебора не обвиняли в убийстве напрямую, это делали косвенно: дескать, его контакты стоили издателю жизни. В травле принял участие и Геган, которого с группой сотрудников, возмущенных влиянием Дебора, Лебовичи в 1974 году выставил за дверь.

Вот что писали СМИ. Лебовичи «поддерживал отношения с кругами, близкими международному терроризму». «Все ненавистники буржуазного общества, христианской и западной цивилизации завораживали этого израэлита». «Как все влиятельные евреи, он был склонен <…> субсидировать подрывную деятельность».

Лебовичи, «завороженный подпольем» и «криминальной маргинальностью», «желал творить зло», «окружил себя гангстерами». «Играл с огнем», «катился по наклонной», «накликал убийство». «Хочешь жить опасно — принимай риски». Не влияние ли Дебора тому виной? «Странный человек этот Дебор» — «бешеный», «дьявол» Лебовичи, «главный организатор подрывной деятельности в 1968 году». Программа ситуационистов, как известно, такйва: «Дискредитировать добро. Компрометировать лидеров. Искажать их слова. <…> Дезорганизовать власть. Сеять рознь между гражданами».

«Кому это выгодно? Кто дергал за нитки эти кровавые куклы?» Лебовичи и Дебор — агенты КГБ, сатанисты, связанные с «советским генералом палестинской армии». «Мадам Лебовичи — дочь дантиста из Турина»? Какие еще нужны доказательства его связи с «красными бригадами». Жена Дебора — китаянка, дочь хозяйки ресторана? «Там столовались агенты коммунистического Китая». У контрразведки ничего нет против Дебора? Он путешествует по поддельным документам, а «его телефон нельзя прослушать, потому что у него нет телефона».

Гений полицейского романа Жан Патрик Маншетт сочинил свой нуар: «Я навещал Лебовичи в его офисе <…> Он вел дела с мафией <…> Он пытался втянуть в меня в покер на целую ночь <…> У Дебора невероятный магнетизм, он использует психические техники». Когда все обвинения и оскорбления были уже повторены по нескольку раз, пошли мутные тексты о загородном доме Дебора: соседи часто замечали мощные автомобили, чьи владельцы оставались на ночлег. Как это подозрительно! Особенно бесило СМИ то, что Дебор, как и Лебовичи, никогда не фотографировавшийся, с элегантностью подпольщика ускользал, когда хотел, из-под носа десятков репортеров, неделями осаждавших его дом.

Его отказ превращаться в ненавистное «зрелище» казался «обществу зрелищ» подозрительным, а то и преступным.

Ненависть газет напоминала травлю Анри Кюриэля (9) накануне его убийства (1978): к ней был причастен Институт социальной истории и советологии. А незадолго до гибели Лебовичи издал «Историю анархизма» генсека института Клода Армеля, раскрыв в предисловии его нацистское прошлое.

Дебора допросили и отпустили с миром. Помимо него, следствие допросило двести восемьдесят восемь человек. От Гегана «требовали бесполезные уточнения об идеологической составляющей итальянского футуризма или советского конструктивизма». Актер Франсуа Перье попал под подозрение из-за своего имени. Писательница Еван Анска с трудом убедила следствие, что некто Дюмон, упомянутый ею в письме к «Лебо» в подозрительном контексте — «Берегите себя! Что касается Дюмона, я с ним расправлюсь», — герой ее романа, характер которого для готовившейся экранизации Лебовичи требовал углубить и сделать более зловещим.

За параллельное расследование, столь же безрезультатное, взялась подпольная комиссия, созданная леворадикальными друзьями Лебовичи и Дебора.

Компрометирующие Лебовичи версии убийства, связанные с его страстью к покеру и дорогим девушкам — и то и другое было хорошо известно, — появлялись в СМИ еще долго. Уже в 1993 году «Пари мач» отвел восемь полос фантасмагории о связи Лебовичи с некой Вероник Труа, манекенщицей, проституткой и советской шпионкой, чей якобы обезглавленный и обнаженный труп нашли в 1977 году в Йемене.

Что касается Дебора, он успешно судился с газетами, опубликовал «Соображения об убийстве Жерара Лебовичи», в память о друге не расставался с подаренным им шарфом и наложил запрет на показ своих фильмов. Запрет был снят самоубийством философа: 30 ноября 1994 года он выстрелил себе в сердце из карабина. За год до смерти Дебор писал: «Я не из тех, кого можно довести до самоубийства идиотской клеветой». По странному стечению обстоятельств в ночь со 2 на 3 декабря застрелился нотариус и издатель Жерар Вуате, занимавшийся после гибели Лебовичи делами его издательства, а 4 декабря — его друг, писатель Роже Стефан.

Убийцы Лебовичи не найдены.

P. S. Лебовичи — прототип продюсера Маркуса Дурмана, убитого за долги гангстерами, в фильме Эли Шураки «Лжецы» (1996). Ги Дебору посвящены документальные фильмы: «Ги Дебор: его искусство и его время» (1995) Брижитг Корнан и «Ги Дебор, странная война» (2000) Филиппа Соллерса и Эмманюэля Дескомба.

СЕМНАДЦАТЫЙ ОКРУГ

Глава 42

Бульвар Мальзерб, 205

Странный месье Жозеф (1940)

В годы оккупации домом номер 205 по бульвару Мальзерб владел человек, чье имя французы произносят: Жозеф Жуановичи или Жоановичи. Как звучало оно в родном Кишиневе, бог весть. В историю он вошел как «странный месье Жозеф». И правда странный: как его ни назови, получится оксюморон.

Миллиардер-тряпичник.

Еврей-гестаповец.

За бокалом шампанского шеф французского гестапо Лафон (37) дружески хлопал его по плечу: «Все-таки ты жидовская морда, Жозеф!» А тот маслено улыбался:

«А сколько стоит не быть ею, гаупштурмфюрер?» Сцену эту не оценить по достоинству, не зная, как выглядел Жозеф. Как антисемитская карикатура — вот как он выглядел. Особенно — в своем любимом полосатом халате а-ля Аль Капоне.