Тюремная энциклопедия

Ненормальные бандиты к тому времени осушили всю принесенную порцию спиртного и тосковали за картами. Один из них вдруг встал и направился к дверям, которые вели внутрь тюрьмы. «Дверь в коридоре проверю», – объяснил он. Как оказалось, хитрый бандит решил бежать в одиночку. Его нюх чуял запах смерти, витающий в комнате для свиданий. В коридоре этого запаха не было, и бандит заспешил к соседнему кабинету, окно которого вело во двор. Через час, когда начнется штурм, он чудом ускользнет из тюрьмы и будет пойман только через полгода…

– Водку давай! – гремело за дверями. – И про машину не забудьте. Деньги принесли?

Язык террористов слегка заплетался. Но только слегка. Во второй раз им подали пять бутылок водки, изготовленной чекистами по их фирменному рецепту. Водка была настояна на сильнодействующем снотворном, которое запаха и вкуса не оставляет. Женшина-заложница приняла сумку, и пирушка в комнате продолжилась. Только теперь на заложниках экономили и контрольную пробу снимать не заставляли. Через каждые пять минут офицер подходил к дверям, стучал и задавал какой-нибудь вопрос. Ответы были вялыми. Еще спустя пятнадцать минут из-за двери раздалось урчание и пара несвязных слов.

Начался штурм. Облаченные в бронежилеты и полусферы бойцы ОМОНа ворвались в комнату. Вооруженный пистолетом бандит внезапно открыл глаза, привстал с деревянной лавки и поднял оружие. В тот же миг он получил пулю в лоб и откинулся на лавке. Двое других – лишь в трусах и майках – посапывали на полу. Заложников быстро вывели на улицу. Сонных бандитов начали будить ногами. Пьяные зеки извивались под форменными ботинками и вяло защищались руками. Они пришли в себя только в камерах.

Донецк–Воронеж: хрен догонишь

Июньская ночь была им плохой союзницей. Луна разлила свет по совхозным полям, и лишь одинокие посадки хранили густой мрак. Они бежали молча. Крюков слышал сзади тяжелое хриплое дыхание, напоминавшее сдавленный кашель, но не оглядывался. Пот заливал глаза, промокшая майка липла к телу и неприятно жгла спину, ноги уже начинали дрожать и наливаться свинцом. Лесополоса закончилась. Впереди лежали донецкие просторы. Проселочная дорога петляла и терялась в темной перспективе, где начинались совхозные хаты. Крюков остановился и стал отхаркиваться. Чтобы унять резь в правом боку, он согнулся. Спустя несколько секунд рядом молча свалился Вадим. Тому было совсем худо.

Крюк сел на землю и прикинул расстояние до лагеря. По его подсчетам, этот марафон длился уже более часа. До рассвета оставалось часа два-три, еще столько же до утренней поверки. За это время нужно было сменить казенное тряпье и затеряться в городе. Впереди спал поселок, до которого оставалось совсем немного.

– Пошли, – прохрипел Крюков и с трудом встал на затекшие ноги. Его напарник не шелохнулся и продолжал лежать, уткнувшись лицом в сухую траву. Крюков медленно подошел к Вадиму и легонько пнул в ребра:

– Ты не сдох?

Вадим, цепляясь руками за ветки, поднялся, зашатался и сделал несколько шагов. Раздалось мычание, в котором едва угадывались элементы ненормативной лексики. Крюков подтолкнул приятеля между лопаток и сам перешел на медленный бег. Через две-три минуты он вновь вошел в прежний ритм и все чаше подгонял Вадима, плетущегося за спиной. Бежать по дороге было легче. Крюков уже потерял счет времени, но чувствовал, что до лагерного шмона они должны успеть.

Впереди послышался звук приближающегося автомобиля. «Ложись!» – крикнул он Вадиму. Тот стянул черную, пропитанную потом майку и, накрыв ею стриженую голову, растянулся среди дороги. В десятке метров за кустами притаился Крюков. Спустя несколько секунд стало ясно, что едет грузовик. Наконец свет фар выхватил из темноты лежащую фигуру, автомобиль сбавил скорость и нерешительно остановился. Водитель не стал выходить из кабины и лишь посигналил неизвестно кому. Пока шофер рассматривал находку и думал свою думу, Крюков подобрался к грузовику и рванул дверь кабины.

– Сидеть! – рявкнул он и так побелевшему от лунного света водителю. В горло жертвы уперлась нагретая сталь ножа. – Разворачивай тарантас. Сколько до города?

– Шесть километров.

Вадим забрался в кузов, Крюков остался в кабине. Грузовик развернулся и двинулся обратно в город. Шофер нервно косился на опасного спутника, поигрывающего финкой, и, наконец, спросил о своей участи. Ответ состоял из двух слов: «Захлопни пасть». В пригороде машина остановилась.

– Вытряхивайся, – приказал Крюков. Водитель оцепенел. Он не сводил глаз с блестящего ножа, которому сейчас, видимо, подкинут работу.

– Хлопцы, не режьте! – пролепетал он, спешно подыскивая слова. – Возьмите буксирный трос и привяжите меня к дереву. Оставьте живым. Ради моих детей,

Шофера вытолкнули из кабины. Беглецы проехали еще пару километров, затем бросили грузовик. В глухом переулке Крюк перемахнул чей-то забор и отгоняя отчаянно лающего пса, постучал в окно. В окне вспыхнула настольная лампа. Занавеску отдернули, и глухой голос сонно спросил:

– Чего надо?

– Тебя. Канада.

После короткой паузы хозяин слегка испуганным голосом произнес:

– Ты. Крюк?

– Я. Канада.

Дверь скрипнула и два темных силуэта скользнули внутрь. Альберт Гротман по кличке Канала суетливо распахнул дверь на кухню. Он не стал зажигать свет и загрохотал табуретами, подвигая их гостям. Вадим нашарил в полутьме на плите остывший чайник и припал к носику. Кухня наполнилась шумными глотками. Лицо Гротмана дернулось и повернулось к Крюку:

– Ты что, по звонку отбухал?

Крюков не ответил. Уткнув локти в колени и обхватив голову руками, он неподвижно сидел на табурете. Канада уже прекрасно понял, зачем к нему пришли, и явно нервничал:

– У меня нельзя хорониться. В прошлый вторник я наелся грязи за гашиш и сутки отсидел в нардоме. Вас здесь сцапают. Уходить надо до рассвета.

– Не хнычь, Канада, – оборвал Крюк. – Дай денег и одежду. Если сможешь, натяни провода по вопросу новых ксив.

Канада пошел в соседнюю комнату и вскоре вынес рубашки, брюки и носки. Вадим поворошил тряпье и спросил:

– А намудники?

Хозяин вернулся к гардеробу и достал трусы. Зеки начали дружно одеваться. Крюку рубаха оказалась тесной, и ему пришлось надеть футболку. К тому времени Канада уже стоял с деньгами и рассыпался в извинениях:

– Это все бобули. Нет больше. Менты все выкачали. Я на мели.

Крюк, не считая, сгреб деньги и воткнул в карман брюк.

– И последнее, Канада. Отвези на нас вокзал.

Вышли во двор. Загнав собаку, которая разрывалась от лая, в будку, Гротман открыл гараж и вывел «Жигули». В салоне Крюков криво улыбнулся:

– Если нам сегодня повезет, Канада, я тебе канистру бензина подарю.

Гротман шутки не понял и лишь отмахнулся. Хотя имел все шансы получить эту канистру.

Из оперативной ориентировки:

«13 июня 1993 года из ИТК строгого режима ЮЖ24/3 путем проникновения в дренажную систему совершили побег:

Крюков Сергей Петрович, 1956 года рождения, трижды судимый за разбой, в 1983 году приговорен к 15 годам лишения свободы, уроженец Краматорска, женатый, имеет сына 8 лет. Рост 182 см, обладает крепким телосложением, владеет приемами рукопашного боя, может быть вооружен, при задержании всегда оказывал во-оружейное сопротивление;

Чебан Вадим Тимофеевич, 1965 года рождения, дважды судимый, в 1990 году приговорен к 7 годам лишения свободы, уроженец Воронежа, не женат. Рост 176 см, среднего телосложения, особая примета – отсутствие мизинца на левой руке «.

Впереди был Киев, затем Воронеж и, наконец, Тула, где жила давняя и еще одинокая пассия Чебана. После двух дней взаимных лобызаний Чебан стал глушить водку в удивительных количествах. Поначалу гостеприимная и нелюбопытная хозяйка составляла компанию, потом заскучала и даже закатила мертвецки пьяному Вадиму скандал. Крюк, который уже почти успокоился, вновь занервничал. Он отобрал у кореша все деньги, но тот принялся тайком выносить из квартиры мелкие вещи. Под конец он обвешал лицо подруги «фонарями». Когда за хозяйкой захлопнулась входная дверь, Крюков начал трясти Чебана: