Боевые пловцы

Джонсон предложил установить на дне моря на глубине 15 м небольшую площадку, выбрав для этого такое. место, где вода остается достаточно прозрачной все время, пока нет штормов. С помощью тяжелых грузов подводные пловцы укрепили на дне моря алюминиевую выдвижную лестницу с площадкой наверху. Джонсон рассказывает о своем приключении во время подводных съемок следующее:

«К этому времени я уже три раза опускался под воду с аквалангом и, имея большой опыт в водолазном деле, был уверен, что без труда установлю фотоаппарат и засниму малую подводную лодку, когда она будет проходить мимо меня. Тем не менее Фэйн приказал Кепесеру сопровождать меня. Как я потом убедился, это была очень разумная предосторожность. Я легко добрался до площадки на верху лестницы, и Кепесер подал мне аппарат. Недалеко от лестницы было поставлено несколько буйков, и я договорился, что подводная лодка пройдет между лестницей и буйками. Тот, кто управлял этой лодкой или видел ее в действии, знает, что она до того неповоротлива, что кажется сонной. Можно с какой угодно силой перекладывать горизонтальные рули, но пройдет по крайней мере 10 секунд, прежде чем она очнется от сна и пойдет на нужной глубине. Вертикальный руль работает нисколько не лучше. Поэтому я совершенно не удивился, когда в первый раз подводная лодка прошла за линией буйков. Я решил ждать ее возвращения.

Я сидел, совершенно не двигаясь, в течение нескольких минут. Неожиданно я почувствовал, что мне не хватает воздуха, дыхание значительно участилось. Однако я не испытал ни замешательства, ни нерешительности, как это бывает при удушье, и решил ждать, что будет дальше. С каждой секундой я дышал все чаще и глубже, в конце концов я почувствовал себя очень плохо. Но я не хотел всплывать, мне казалось, что подводная лодка вот-вот пройдет мимо меня. Наконец я инстинктивно почувствовал, что теряю сознание. Отдав фотоаппарат Кепесеру, я с трудом всплыл на поверхность. Когда меня вытащили из воды, я был бледен как смерть и уже начинал синеть. За всю мою жизнь мне ни разу не было так плохо, и, кроме того, было страшно думать о том, что в возрасте 49 лет мне придется бросить плавание под водой. Какой-то рослый и здоровый главстаршин а надел мой акваланг и нырнул в воду. Не прошло и двух минут, как он показался на поверхности, — его легкие работали, как меха. Это навело меня на мысль о том, что случай, происшедший со мной, объясняется не только моим возрастом.

На одном из кораблей находился доктор Ламбертсон, и я попросил его осмотреть мой акваланг. Он не обнаружил в нем никаких неисправностей и, надев его на себя, отправился на помощь Фэйну, который вместе с моим техником занялся подводными съемками.

Я заметил по часам, сколько времени Ламбертсон находился под водой. Менее чем через 3 минуты он вынырнул и сообщил, что акваланг неисправен. В результате осмотра было обнаружено, что слишком старый заряд абсорбирующего вещества не целиком поглощал углекислый газ; таким образом, стало ясно, что я отравился углекислым газом. На следующий день я пришел в себя настолько, что смог снова опуститься поз воду».

В воскресенье прибыла подводная лодка «Квилбэк». Джонсон установил свою лестницу с площадкой над крышкой торпедного аппарата правого борта подводной лодки.

Лодка легла на дно, и Джонсон, заняв свое место на площадке, проверил показания подводного экспонометра и исправность киноаппарата весом около 12 кг; в воде он весил не более 0,5 кг.

Было решено сфотографировать подводных пловцов с легководолазным дыхательным прибором в тот момент, когда они попытаются войти в лодку через торпедный аппарат и таким путем выйти обратно.

«Болторезный щит и крышка торпедного аппарата были открыты, и Фэйн первым залез в трубу. Предполагалось, что крышка будет закрываться и открываться вручную; это делалось для того, чтобы пловцы могли научиться обращению с дыхательным прибором внутри торпедного аппарата, и, кстати, для того, чтобы можно было заснять пловцов в действии.

Не успел Фэйн скрыться в трубе торпедного аппарата, как тут же показался обратно и, делая отчаянные движения, стал подниматься на поверхность.

Наверху было достаточно людей, и мы с Кепесером решили оставаться на местах. Вскоре Фэйн возвратился и вторично полез в торпедный аппарат ногами вперед. Позднее я узнал, что, когда Фэйц втискивался в узкую трубу торпедного аппарата первый раз, в его дыхательном приборе закрылся клапан подачи кислорода. Задыхаясь и не зная, что, собственно, случилось, Фэйн вынужден был подняться на поверхность. Надо думать, что после пережитого ему не очень хотелось оказаться запертым, как в мышеловке, в трубе торпедного аппарата, тем не менее он подал сигнал закрыть крышку.

Вся операция по входу в торпедный аппарат и выходу из него продолжалась, очевидно, немногим более 2 минут. Большую часть времени я вел съемку. Никогда еще для меня время не тянулось так медленно, как в те секунды, которые Фэйн провел в торпедном аппарате. Можно представить, какими долгими показались эти секунды самому Фэйну, который был стиснут в узкой трубе диаметром около 0,5 м, ничего не видя и даже не будучи в состоянии пошевельнуться».

Когда Фэйн целый и невредимый показался в носовом торпедном отсеке, все облегченно вздохнули. Однако по лицу его было видно, что он еще не совсем пришел в себя. Дело в том, что вода, стремительно выходившая при осушении торпедного аппарата, сдвинула маску на лице Фэйна. Он бы неминуемо захлебнулся, если бы ему не удалось вдохнуть в себя немного кислорода, после того как маска снова стала на место. По мнению Фэйна, если бы он лежал на спине, а не на животе, маску вообще сорвало бы с его лица. Тогда, очевидно, это был первый случай успешного проникновения в подводную лодку через торпедный аппарат.

Следующий эксперимент заключался в том, что сверхмалая подводная лодка должна была сесть на обычную подводную лодку и сняться с нее во время движения. К тому времени уже несколько пловцов — матросов и офицеров — научились входить в большую подводную лодку и выходить из нее через спасательный люк, что было должным образом засвидетельствовано с помощью фотоаппарата.

Доктор Ламбертсон имел наибольший опыт по управлению сверхмалыми подводными лодками, и ему предстояло управлять во время эксперимента одной из них, выкрашенной в желтый цвет. На большой подводной лодке Фэйн и Джонсон должны были выйти наружу через спасательный люк и устроиться на носовой орудийной площадке в качестве фотографов. На верхней палубе должны были находиться также старшина-артиллерист Бейли и младший лейтенант Атчесон, которым предстояло установить сверхмалую подводную лодку в нужное положение. Старшина-артиллерист Пиотровский должен был, держась за буйреп, выпустить буй и вместе с ним подняться на поверхность. Там ему предстояло закрепить буйреп за сверхмалую подводную лодку, которая таким образом при погружении как бы подтягивалась к палубе подводной лодки «Квилбэк». Около орудия установили 2 подводных фотоаппарата, экспонометры и штатив; поперек палубы была привязана алюминиевая лестница, на которую оба фотографа могли опираться своими спинами. «Квилбэк» погрузилась на глубину около 15 м и направилась туда, где находилась сверхмалая подводная лодка. Подойдя на расстояние одной миля, лодка снизила скорость до 2 узлов, так что пловцы имели полчаса для подготовительных работ под водой.

Вот что рассказывает Джонсон о том, что произошло под водой на палубе «Квилбэк»:

«Мы с Фэйном выбрались из лодки. Было установлено, что при скорости движения в 2 узла вода не сорвет с нас маски, если мы будем стоять лицом по ходу движения, однако никто не знал, что произойдет, если мы повернемся в сторону. Пятясь назад к корме, мы достигли орудийной площадки. Встречный поток воды прижал нас к лестнице, а наши ласты, казалось, прилипли к настилу палубы. Втиснув спины между ступеньками лестницы, мы освободили руки для работы с фотоаппаратами. Две-три минуты ушло на то, чтобы подготовиться к съемке, после чего мы смогли немного осмотреться.