Смерть, идущая по следу (интернет-версия)

— Американская разведка имела общее представление о вовлечённости немецких специалистов в создание Советским Союзом атомной бомбы, но при этом явно не была знакома со многими существенными деталями. Так, например, в своих документах американцы называли руководителя группы немецких физиков и инженеров, разрабатывавших установку по газодиффузионному разделению изотопов урана, Адольфом Тиссеном. На самом деле этого человека звали Петер Адольф Тиссен (Peter Adolf Thiessen). Понятно, что если бы американская разведка действительно располагала агентом в среде учёных-ядерщиков, такая нелепая ошибка не могла быть допущена и неоднократно повторена в дальнейшем;

Американская военная разведка знала, что разработкой советской газодиффузионной установки по разделению изотопов урана занимается немецкий учёный Тиссен. Но имени легендарного Тиссена американцы не знали и вплоть до 1956 г. упорно называли его «Адольфом». На самом деле его звали Питером. Эта маленькая деталь с очевидностью доказывает то, что американцы в глаза не видели советские секретные документы по атомной проблематике и работали, что называется, «на слух». И тем не менее, демонстрировали неплохую результативность.

— 1 февраля 1949 г. представители американского разведывательного сообщества во время сенатских слушаний официально сообщили о том, что в СССР с 1947 г. успешно действует завод по производству металлического урана-235. Сообщение это было сделано более чем за полгода до того, как Советский Союз взорвал свою первую атомную бомбу. Американцы не знали ни официального названия завода, ни его ведомственной принадлежности, ни имени директора, но привели точные географические координаты предприятия: 55°47′ с.ш., 38°27′ в.д. На пару последующих десятилетий за этим ядерным производством закрепилось условное название «завод в Электростали». Скудность административной информации об этом объекте с одной стороны и весьма точное представление о специализации созданного там производства — с другой, позволяет с полным основанием считать, что агентурное проникновение американской разведки на этот завод не состоялось (по крайней мере, тогда), а вся информация о нём получена путём инструментальной (приборной) разведки и последующего анализа её результатов. Речь идёт о пробах грунта и воды из прилегающего к объекту района, в которых было зафиксировано устойчивое появление крайне необычного «изотопного букета», характерного для строго определённого технологического процесса;

— В 1955 г. на слушаниях в JCAE (JCAE — Joint atomic energy intelligence committee, Объединённый Комитет по атомной энергии Конгресса США) представители ЦРУ сообщали, что им известно о работе в СССР двух реакторов на тяжёлой воде тепловой мощностью 50 МВт. каждый, предназначенных для наработки компонентов термоядерного оружия. Американцам было известно время запуска установок, их месторасположение и даже производительность — 0,15 гр. трития в сутки на 1 Мвт мощности. При этом признавалось, что число реакторов должно быть гораздо более двух, но о расположении остальных американской разведке ничего не было известно. Очевидно, что американские разведчики не имели доступа к секретным документам ЦК КПСС, Совмина СССР и Минсредмаша и ориентировались, что называется, наощупь. Случайно узнав о пуске тяжеловодных реакторов, они сумели проверить эту информацию посредством засылки «транизитных разведчиков», получили её подтверждение, однако, далее не продвинулись;

— В первой половине 50-х гг. американские разведчики на слушаниях в Объединённом Комитете по атомной энергии утверждали, будто в Семипалатинске находится конструкторское бюро по разработке ядерных боеприпасов. Впоследствии они дезавуировали эти заявления как ошибочные. Этот казус подтверждает сделанный ранее вывод о полной недоступности для американской разведки советских документов по атомной тематике высокой степени секретности. И CIA, и MID на протяжении 50-х гг. не раз заглатывали фальшивки, которые им подбрасывала советская контрразведка. КГБ успешно дурачил своих противников долгие годы, пока конец этому не положил Олег Пеньковский, сообщивший американцам исключительно ценную и точную информацию об объёмах наработанных к тому времени расщепляющихся материалов и количестве произведённых из него ядерных боеголовок;

— Вместе с тем, американцы демонстрировали порой удивительную осведомлённость о специфических технических деталях атомного производства. Так, например, в бюллетене от 8 января 1953 г., направленном ЦРУ Объединенному Комитету по атомной энергии Конгресса Соединенных Штатов, сообщалось о том, что газодиффузионные установки, запущенные в Свердловске-44, нарабатывали до 1 кг. урана-235 в сутки. При этом американская разведка считала, что ввиду несовершенства техпроцесса, получаемый продукт не имел нужной чистоты и концентрация U-235 достигала лишь 75 %, что требовало его дополнительной очистки. В течение года-полутора советским специалистам удалось частично решить проблему и чистота конечного продукта достигла 90 %, что однако, всё равно было недостаточно для непосредственного использования получаемого урана в производстве боевых частей. Причиной этих трудностей американцы считали коррозию конструктивных элементов производящих установок, которую советские специалисты смогли устранить лишь после 1955 г. То, что американская разведка отследила повышение качества конечного продукта, однозначно свидетельствует о регулярном мониторинге ею радиологической обстановки в районе Свердловска-44;

— На слушаниях в JCAE во второй половине 50-х гг. американская разведка практически ежегодно сообщала о росте КПД советских реакторов в Челябинске-40 и производственных линий в Свердловске-44, нарабатывавших оружейный плутоний и уран соответственно. По мнению американских специалистов эффективность техпроцессов возрастала примерно на 10 % каждый год без увеличения тепловой мощности установок (и соответственно, выбросов тепла в окружающую среду). Получить такие данные, не имея доступа к совсекретной технической документации, можно было лишь осуществляя регулярный мониторинг за районами, прилегающими непосредственно к производственным зонам этих объектов;

— В 1957 г. представитель американской военной разведки признал, что информация о характере продукции, производимой в закрытом городе Томск-7 (на Западе этот объект обычно именовали «Сибирской станцией»), получена на основании исследования пыли, доставленной в США на зимней шапке человека, побывавшего там. Эта информация явно подтвердила заинтересованность американской разведки в получении минеральных образцов из ближайших окрестностей изучаемых объектов в целях их лабораторного исследования.

История с радиоактивной пылью на зимней шапке столь интересна, что на ней следует остановиться подробнее. Тем более, что она рождает прямые аналогии с радиоактивными свитерами, найденными на телах погибших членов группы Игоря Дятлова.

Первая информация о строительстве крупного «атомного города» севернее Томска появилась у разведок стран НАТО ещё в начале 50-х гг. Источниками информации являлись якобы лица немецкой национальности, проживавшие в том районе и выехавшие впоследствии на Запад. Там они согласно легенде вступили в контакт с британскими спецслужбами, от которых сообщённая немцами информация попала уже к американцам. В одном случае в роли такого немца выступал некий военнопленный, бывший военнослужащий вермахта, отличный портной, который шил форму для советского генерала ещё аж в 1949 г. и узнавший от него о секретной стройке. В другом случае в роли «секретоносителя» якобы выступал некий этнический немец, гражданин СССР, приезжавший в Томск к своему другу и видевший колоссальную стройку севернее города. Друг, якобы, содержался в психлечебнице, из окон которой прекрасно просматривалось громадное здание с тремя высоченными трубами. При всём комизме рассказа о «сумасшедшем друге», примерно в таких выражениях эта история была озвучена на слушаниях в JCAE.