Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

Трудно сказать, сам ли Ф. Чуев сочинил столь экзотическую версию заболевания Сталина, либо обнародовал несусветный бред В. Рясного, в то время уже глубокого старика, но эта версия ни с какого боку не стыкуется с версиями ни Хрущева, ни Охраны. Хотя о том, что из-за запертой изнутри двери в покои Сталина было не так-то просто попасть, сочинять Чуеву было совсем ни к чему.

А вот еще целая антология версий о том, в каких условиях жил и творил вождь мирового пролетариата в своем трагическом уединении на Ближней даче в Кунцево и что случилось с ним в тот трагический день на стыке зимы и весны 1953 года.

1. «Дом-дача стоял за двумя заборами, окруженными несколькими рядами колючей проволоки, за тремя рвами с водой. Охранялось все это десятью вышками и по меньшей мере, одним дотом. Кроме того, под домом был огромный бункер и система подземных коммуникаций, а также ветка метро, соединяющая дачу с Кремлем.

На втором этаже дома в четырех комнатах находилась преданная охрана— молодые деревенские парни— все лейтенанты.

О неблагополучии узнали, когда наутро старуха, выполнявшая обязанности официантки, пришла взять с окошка посуду от ужина и передать завтрак. Ужин оказался нетронутым. Охрана не знала, что делать. Наконец вызвали соратников. Они понимали — наверняка что-то случилось, и решили взломать дверь. Однако она оказалась сделанной из толстой, снарядонепробиваемой стали: именно в этой двери было окошко для пищи. Ни один заключенный не содержался так строго. Все попытки взломать ее оказались безуспешными. Длинный и узкий стальной ключ, которым она открывалась, находился у Сталина. И вдруг нашелся элементарно простой выход, делавший бессмысленной тяжелую бронированную дверь. Ее сравнительно легко приподняли и сняли с петель! В комнате лежал полуживой, вернее, полумертвый вождь».

2. «Кабинет Сталина был расположен в большой, почти пустой комнате. Посередине стоял письменный стол и у стены диван. Другой мебели не было. Сзади стола находился наблюдательный глазок, в который офицер охраны мог заглянуть, чтобы удостовериться, что все в порядке. На столе была установлена простейшая кнопочная сигнализация вызова охраны. Было принято в определенное время через окошечко в двери (как арестанту!) подавать Сталину пищу, а световой сигнализацией, как в известных опытах Павлова, напоминать ему о еде.

В один из первых дней марта 1953 года Сталину подали еду. Сообщили об этом мерцанием лампочки, но он сидел за столом и, казалось, писал. И когда через полчаса после сигнала офицер заглянул в глазок снова, то опять увидел Сталина склоненным над столом. Ничто не вызвало тревоги. Согласно инструкции вождя не следовало беспокоить, хотя в этот раз он не притронулся к еде. Когда еще через полчаса офицер заглянул в глазок, Сталин не переменил позы, и офицер сообщил об этом начальству.

Когда вошли в кабинет, выяснилось, что будто бы пишущая рука вождя на самом деле тянулась к сигнализации, когда он потерял сознание. Сталина перенесли на диван. Срочно вызвали какого-то малоизвестного врача из департамента Берии. Известные же доктора, следившие за здоровьем Сталина, к тому времени были в тюрьме. Врач засвидетельствовал сердечный приступ. Сталин, незадолго до этого перенесший удар, не приходя в сознание, умер.

5 марта 1953 года должен был начаться процесс над врачами. По иронии судьбы, этот день стал днем смерти Сталина».

3. «Сталин жил в отдельном домике. Калитку, которая отделяла его даже от охраны, он закрывал сам. Будучи «совой», Сталин просыпался не ранее 10–11 часов, открывал калитку, и тогда можно было войти в нее.

В тот день к 11 утра были вызваны на доклад несколько военных. Однако к этому часу калитка оставалась закрытой. Ждали. После часа дня стали волноваться. Наконец, в 3 часа по согласованию с начальником охраны осмелились открыть калитку. Вошедшие застали Сталина еще живым. Вызвали Светлану и соратников. Приехали они, когда Сталин был уже в агонии. Стране и миру еще дня 3 сообщали о ходе болезни уже мертвого вождя. Готовили и готовились». [23]

Все вышеприведенные мифологические версии обладают одним «достоинством»: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», хотя, частенько на них продолжают ссылаться как на бесспорный источник информации, некоторые исследователи.

А вот версия, обнародованная академиком Мясниковым, выглядит весьма правдоподобной и даже подлинной. Вечером 2 марта за ним приехали из Кремлевской больницы и отвезли в Кунцево к больному Сталину. Впечатление от увиденного и услышанного от министра здравоохранения СССР А.Ф. Третьякова было настолько ярким, что оно не изгладилось по прошествии времени:

«В одной из комнат уже был министр здравоохранения. Министр рассказал, что в ночь на второе марта у Сталина произошло кровоизлияние в мозг, с потерей сознания, речи, параличом правой руки и ноги. Еще вчера до поздней ночи Сталин, как обычно, работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны еще в три часа ночи видел его за столом (он смотрел в замочную скважину). Все время и дальше горел свет, но так было заведено. Сталин спал в другой комнате, в кабинете был диван, на котором он часто отдыхал. Утром в седьмом часу охранник вновь посмотрел в замочную скважину и увидел Сталина распростертым на полу между столом и диваном. Был он без сознания. Больного положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время» [24].

Оставим пока без комментариев откровения столь ответственных свидетелей, поскольку в последующем нам придется еще не раз к ним возвращаться, обратив внимание читателя на то, что в этой коротенькой цитате нами усматривается ключ к разгадке долгоживущей тайны, сопровождающей загадочную смерть Иосифа Виссарионовича Сталина.

Отметим еще один, на наш взгляд, очень важный момент, на который почему-то не обратил внимание ни один из исследователей проблемы «загадочной смерти» Сталина. Все они дружно, как бы сговорившись, утверждают, что версии Н.С. Хрущева и Охраны не стыкуются, потому что ни тот (Хрущев), ни другой (Охрана) не знали о существовании противоположной версии. Но это не так. О существовании версии Охраны не мог знать лишь Хрущев, умерший в 1971 году. Однако версия Охраны «родилась» после 1977 года и «составители» этой версии не могли не знать о существовании версии Хрущева, но почему-то под нее не «подстроились». Создается впечатление, что «составители» версии Охраны сделали это преднамеренно, чтобы «запутать» вопрос настолько, что по прошествии 33 лет так никто его и не распутал.

Далее, ни один из исследователей не пожелал изучить такой лежащий на поверхности вопрос: почему Охрана молчала почти 25 лет и только после встречи, организованной А. Рыбиным в 1977 году, вдруг дружно заговорила, повторяя заученно, как «Отче наш», версию полковника П. Лозгачева, изобилующую столь многочисленными нелепостями, что с очевидностью выпирает ее надуманный характер.

Итак, вопрос сводится к тому, почему именно 1977 год стал годом рождения версии Охраны? Что же такое происходило в первой половине 70-х годов, что заставило руководство страны вернуться к уже изрядно подзабытым событиям трагического февраля-марта 1953 года? Ответив на этот вопрос, мы вплотную приблизимся к разгадке «таинственной» смерти Сталина. Вернее к тем обстоятельствам, которые вполне естественную смерть Сталина обратили в некую тайну, волнующую уже третье поколение советских людей (ныне «россиян»), как живших при Сталине, так и родившихся после его «таинственной» смерти.

Глава 1. Н.С. Хрущев — главный свидетель событий в предсмертные дни И.В. Сталина

Как бы ни были ценными показания офицеров охраны о последних днях жизни И.В. Сталина, но они страдают одним весьма существенным недостатком, а именно: слишком много времени прошло от описываемых событий до момента, когда стали публиковаться воспоминания П. Лозгачева, М. Старостина и А. Рыбина За прошедшие 35–40 лет многие детали событий, участниками которых они были, безусловно из памяти стерлись, хотя общую картину происшедшего они воспроизводят практически одинаково. К показаниям «Охраны», так для общности мы будем называть офицеров охраны, мы вернемся несколько позднее. А сейчас обратимся к показаниям самого «ценного» свидетеля, поскольку Н.С Хрущев «заговорил» сам, либо с его подачи «заговорили» другие ответственные лица, о том, при каких обстоятельствах ушел из жизни вождь мирового пролетариата сразу же после XX съезда КПСС, на котором он выступал с «разоблачением» культа личности Сталина.