Мюрат

крайне нуждался.

Через два часа его разбудили явившиеся с обыском жандармы. Они облазили весь дом, но не нашли ни малейшего следа пребывания короля. В самый разгар их поисков вернулся брат; Маруэн с улыбкой взглянул на него, полный уверенности, что король спасен, однако по выражению лица прибывшего понял, что случилась какая-то новая беда. Улучив момент, когда жандармы вышли из комнаты, он подошел к брату и спросил:

– Ну как, король, надеюсь, уже на борту?

– Король в пятидесяти шагах отсюда, прячется в сарае.

– Почему же он вернулся?

– Рыбак решил, что будет буря, и отказался доставить его на бриг.

– Вот негодяй!

В комнату вернулись жандармы.

Они провели всю ночь, тщетно обшаривая дом и службы, и неоднократно проходили буквально в нескольких шагах от короля, так что Мюрат мог слышать их угрозы и проклятья. Наконец за полчаса до рассвета жандармы удалились. Маруэн дал им отойти подальше и, едва они скрылись из виду, бросился к королю. Тот лежал в дальнем углу сарая, держа в каждой руке по пистолету: бедняга не сумел побороть усталость и заснул. Маруэн немного помедлил: ему было жаль возвращать короля к его скитальческой и беспокойной действительности. Однако нельзя было терять ни минуты, и он разбудил Мюрата.

Не мешкая они двинулись к берегу. Над морем стоял утренний туман, уже в двухстах шагах ничего нельзя было разглядеть. Волей-неволей им пришлось ждать. Едва первые лучи солнца начали прогревать ночные испарения, как пелена над морем разорвалась на части, и они поплыли над водой, как плывут по небу облака. Король жадным взглядом всматривался в громоздившиеся перед ним белоснежные горы, но ничего не мог разглядеть. Однако он не терял надежды, что в конце концов увидит за этой движущейся завесой спасительный бриг. Горизонт понемногу светлел; еще какое-то время над морем плыли похожие на дым клубы тумана, и Мюрату казалось, что в каждом из них он узнает белые паруса своего корабля. Наконец туман рассеялся окончательно, и перед ним открылось бескрайнее море. Никакого брига не было и в помине. Не имея возможности больше ждать, ночью он ушел.

– Что ж, – проговорил король, обернувшись к адвокату, – жребий брошен, я отправляюсь на Корсику.

В тот же день в Авиньоне был убит маршал Брюн.

Мюрат прятался у г-на Маруэна до 22 августа. Теперь уже ему угрожал не Наполеон, а Людовик XVIII; теперь уже не преданный боевой товарищ Брюн со слезами на глазах сообщал ему о полученном приказе, а неблагодарный негодяй де Ривьер назначил цену{[7]} за голову того, кто когда-то спас его самого{[8]}. Правда, Ривьер написал бывшему Неаполитанскому королю, чтобы он сдался и положился на человечность короля Франции, однако это неопределенное предложение показалось изгнаннику не слишком-то надежной гарантией, особенно со стороны человека, который только что чуть ли не у себя на глазах позволил убить маршала Франции, имевшего пропуск, подписанный его собственной, Ривьера, рукой. Мюрат знал об избиении мамелюков в Марселе и об убийстве Брюна в