Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

788. Екатерина II — Г.А. Потемкину

[15 сентября 1787]

Поздравляю тебя, мой друг Князь Григорий Александрович, с доброю обороною фрегата «Скорого» и бота «Битюга». Естли по сему сметь судить, то о успехе Марка Войновича за верно полагать можно.

Бога прошу, да поможет тебе и всем. Adieu, mon Ami.

789. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Матушка Всемилостивейшая Государыня! Почти один за другим возвратившиеся курьеры привезли мне дражайшие письмы Ваши. Ты мне покровительница пишешь подлинно, как родная мать, но не в силах соответствовать столь неописанным твоим милостям.

Прежде всего начну, что Кинбурн неприятель жестоко притесняет, направя все свои бомбарды, и 4 сутки безпрестанно канордирует и бомбардирует, как днем, так и ночью¹. Вред он причинил еще небольшой. Убито у нас 4, а ранено 10. Бог вливает бодрость в наших солдат. Они не унывают. Я приказал всем тамо находящимся производить винную порцию и мясо. Командует тем отрядом Генерал-майор Рек², курландец, храбрый и разумный, по-русски разумеет, как русский, и сие много значит для людей. Комендант тамо Тунцельман³ — человек испытанный. Над всеми ими в Херсоне и тут Александр Васильевич Суворов. Надлежит сказать правду: вот человек, который служит и потом, и кровью. Я обрадуюсь случаю, где Бог подаст мне его рекомендовать. Каховский в Крыму — полезет на пушку с равною холодностию, как на диван, но нет в нем того активитета, как в первом⁵. Не думайте, матушка, что Кинбурн крепость. Тут тесный и скверный замок с ретраншементом весьма легким, то и подумайте, каково трудно держаться тамо. Тем паче, что с лишком сто верст удален от Херсона. Флот Севастопольский пошел к Варне. Помоги ему Бог.

Граф Петр Александрович прислал ко мне два полка пехотных, два карабинерных и Генералу Каменскому приказал следовать с его частию из Орла. Но он еще не двинулся, кроме Ростовского пех[отного] полку, который из Белагорода пришел уже в Кременчуг. Легче мне будет, как он сюда придет. Тогда я его введу в Польшу, а стоящими отрядами по Бугу буду действовать, ибо граница будет тогда безопасна.

Матушка, рекрут возьмите не меньше 60 тысяч. Ежели теперь сего не зделаете, то никогда армия не укомплектуется и тем самым изведется теперь же. По дороговизне хлеба жители о сем тужить не будут.

Слава Богу, что Император решился принять участие и что скорей объявит войну, то лутче будет.

Между тем прикажите ласкать агличан и пруссаков. Флот в Архипелаг нарядить нужно. Не меньше двадцати линейных кораблей, а приуготовлять 40. Французам о сем отправлении сказать с тем, что Вы не сумневаетесь, что они дозволят на своих берегах нашему флоту нужные выгоды. То же и агличанам. Тут увидите, как кто отзовется.

Матушка Государыня, что до меня касается, разве Бог даст сил, а то я в слабости большой, забот миллионы, ипохондрия пресильная. Нет минуты покою. Право, не уверен, надолго ли меня станет. Ни сна нет, ни аппетиту. Все в играх, чтобы где чего не потерять. Когда уже удалюсь или скроюсь, что свет обо мне не услышит?! Это проклятое оборонительное положение. Один Крым с Херсоном держит пехотных полков 20. Какая бы из сего была армия!⁶ Да больные, ох, много отымают сил.

Матушка, простите, не смогу писать больше. Ежели бы скорей Иван Петрович приехал⁷. В зимние месяцы позвольте мне на малое время приехать в Петербург. Нет способу написать, обо всем изъяснить.

Вернейший и благодарнейший подданный

Князь Потемкин Таврический

16 сентября [1787]. Кременчуг

790. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Из флота никакого известия нету. Кинбурн не престают канордировать, и несколько раз турки пытались зделать ночью десант, но нашли наших в осторожности¹. Я приказал готовиться всеми возможными судами зделать попытку на бомбардирские турецкие суда². Все сие готово будет не прежде, как дней чрез пять. Каменский, Господь ведает, когда еще будет здесь. Пехота, то есть баталионы гренадерские, частию готовы, а частью не прежде половины будущего месяца. Но я, моя матушка, изнемог до крайности. Спазмы мучат, и, ей Богу, я ни на что негоден. Теперь нужна холодность, а меньше большая чувствительность, какова во мне. К тому же, Боже сохрани, ежели бы зделалась какая потеря, то, естли не умру с печали, то, наверно, все свои достоинства я повергну стопам твоим и скроюсь в неизвестности. Будьте милостивы, дайте мне хотя мало отдохнуть. Ей, немогу³. Я все зделал, что можно по сие время сделать: в хлебе уверен, войски, кои формируются, поспевают. Но делать нынешний год — не знаю, что. Графа Петра Александровича войски теперь должны быть заодно с здешними, то следует ему всю иметь команду. К его же флангу и цесарский кордон. Он будет с ними лутче уметь переговорить, имев уже с ними прежде дело. Если б, поруча ему, дозволили мне приехать в Питербург, я бы в дороге обмогся. Матушка, Бог видит, не в силах.

Вернейший и благодарнейший раб Ваш

Князь Потемкин Таврический

19 сентября [1787]

791. Екатерина II — Г.А. Потемкину

P.S. Третья неделя, как я от Вас не имею не единой строки, почему нахожусь в великом душевном безпокойстве столько по делам, как и о Вашем здоровье¹. Уведомите меня чаще о том и о другом.

Сен[тября] 20 ч. 1787

792. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Услыша, что сегодня из канцелярии Вашей отправляют к Вам курьера, то спешу тебе сказать, что после трехнедельного несказанного о твоем здоровье безпокойства, в которых ни откудова я не получала ни строки, наконец, сегодня привезли ко мне твои письмы от 13, 15 и 16 сентября¹ и то пред самою оперою, так что и порядочно оных прочесть не успела, не то чтобы успеть еще сего вечера на них ответствовать. Ради Бога, ради меня, береги свое драгоценное для меня здоровье. Я все это время была ни жива, ни мертва от того, что не имела известий. Молю Бога, чтоб вам удалось спасти Кинбурн. Пока его турки осаждают, не знаю почему, мне кажется, что Александр Васильевич Суворов в обмен возьмет у них Очаков. С первым и нарочным курьером предоставляю себе ответствовать на Ваши письмы.

Прощайте, будьте здоровы и, когда Вам самим нельзя, то прикажите кому писать вместо Вас, дабы я имела от Вас известия еженедельно.

Сент[ября] 23, 1787

С Вашими имянинами Вас от всего сердца поздравляю.

793. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Матушка Государыня, я стал несчастлив. При всех мерах возможных, мною предприемлемых, все идет навыворот. Флот севастопольский разбит бурею; остаток его в Севастополе — все малые и ненадежные суда, и лучше сказать, неупотребительные. Корабли и большие фрегаты пропали¹. Бог бьет, а не Турки. Я при моей болезни поражен до крайности, нет ни ума, ни духу. Я просил о поручении начальства другому. Верьте, что я себя чувствую; не дайте чрез сие терпеть делам. Ей, я почти мертв; я все милости и имение, которое получил от щедрот Ваших, повергаю стопам Вашим и хочу в уединении и неизвестности кончить жизнь, которая, думаю, и не продлится. Теперь пишу к Графу Петру Александровичу, чтоб он вступил в начальство, но, не имея от Вас повеления, не чаю, чтоб он принял². И так, Бог весть, что будет. Я все с себя слагаю и остаюсь простым человеком. Но что я был Вам предан, тому свидетель Бог.

Вернейший и благодарнейший

раб Ваш

Князь Потемкин Таврический

24 сентября [1787]. Кременчуг