Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Чукча, отпугивающий копьем собаку (XIX в.).

Реконструкция. Рисунок А. В. Сильнова

Чукотский воин в доспехе из лахтачьей кожи с левым крылом, в железном пластинчатом шлеме с кожаными нащечниками (XVIII в.).

Реконструкция. Рисунок А. В. Козленка

Наши: Нанкачгат, богатырь, одетый в лахтачную одежду [101], большой, широкий; во время ледохода на реке Номваан ложится поперек, задерживает глыбы льда; по его туше переходят кочевые обозы, как по твердой земле. Товарищ его Тэмээрэчэкай тоже проворный. Пошел Выращенный таньгами на промысел, нашел дикого оленя, убил, подхватил. Из досады смотрит Нанкачгат, говорит: «Не сможет!» Говорит: «Могу!» Догнал Выращенного таньгами, схватил за правую руку, тот дергает, дергает, вырвать не может. «Если я стал для тебя дичью, (убей)!» — «Нет, не для смерти, для жизни тебя схватил, не для темноты, для смотрения. Сердце твое не хочу достать». — «Э-э!» — «Почему лицо твое как у настоящего человека? Кто ты?» — «Я — Взращенный таньгами». «А-а! Будь нашим товарищем, совсем нашим, указателем пути!» — «Согласен». Пошли вдвоем к Якунину. «Вот, вот! Какого человека сюда привел?» — (кричит Якунин), схватил большое ружье, хотел выстрелить. «Зачем же? Это — товарищ, будет указывать жительства». Сел таньг, стал есть. Ест очень скоро. «Вот, вот! Отчего так скоро ест?» [102] Схватил большой нож, хочет ударить. «Зачем же? Это — товарищ, будет указывать жительства!» — «А-а!» Заснул Якунин, покончил еду. Тэмээрэчэкай хотел его ударить ножом. «Сонного не убивай! Если Нанкачгат силен, пусть сражаются завтра вдвоем!» — «А-а!»

Наутро пошли сражаться, Якунин, железом одетый, Нанкачгат, одетый лахтами, двое. Копье Якунина, острие длиной в локоть, копье Нанкачгата такой же длины. Солнце обошло вокруг небо, сражаются, не могут. Люди кругом стоят, смотрят. Копье Якунина притупилось, стерлось об землю до обуха. Железная одежда рассечена, язык Нанкачгата свешивается до плеча. Не могут. Тогда Эургын, из смотрящих, молодой парень, выстрелил из лука стрелой из китового уса, пробил Якунину глаз. Облился кровью Якунин, сел на землю, оперся локтем о землю. Множество людей приступают; еще убивает, ибо силен. Тогда Эургын ударил ножом под броню, распорол брюхо; тогда убили.

На другой год Выращенный таньгами и Тэмээрэч пошли обозом к Солнечному Владыке. «Где же товарищ?» — «Нету» — «Где?» — «Убили» — «А-а! Я говорил ему!»

Тогда перестали драться, заговорили люди Этэль (чуванцы), убиваемые с обеих сторон (коряками и чукчами), стали говорить на все стороны. Сделавшись товарищами, совсем перестали драться. Тогда Нутэвия-чуванец пришел к Ээнейву [103] и говорит: «Слишком худо убивать друг друга, пусть перестанем! Сотворим союз!» Говорит Ээнейву: «Посмотрим! Пойди, спроси сильных людей вашей страны, что они скажут, потом осенью приезжай! (Посмотрим), как будет!» Уехал Нутэвия.

На другой год стала осень. Наставши, осень кончилась. Окончилась осень. Сидит Ээнейву дома, вдруг слышит, кто-то на оленях приехал. Вышел на двор — иные олени, иная одежда (не чукотская). Человек привязал оленей, не подходит, сидит на нарте, потупив голову, Нутэвия. Молча сидит, только голову похиляет. Обошел вокруг один раз, другой; молчит, ничего не говорит. Пнул ногой в лицо, молчит. Еще обошел кругом раз и другой, ничего не говорит. Опять сильно пнул в лицо ногой, испытывает: будет ли гнев? Нисколько. Тогда сел на корточки против него, говорит: «Пришел?» — «Ы!» [104] — «С чем ты?» Ничего не говорит, только достает из сумы медаль и бумагу. Вот эта бумага о прекращении войны и создании союза.

О ЯКУНИНЕ СКАЗКИ [2]

Сказание приведено по изданию: Богораз 1900. № 128: 332―333. Текст записан В. Г. Богоразом от чукчи Нырона на урочище Аконайке. Сказка представляет чукотский взгляд на последний поход и гибель Якунина-Павлуцкого в 1747 г. Причем действия 1747 г. смешаны в сказании с походом капитана на Чукотский Нос в 1731 г. В сказании, прошедшем через фольклорное предание, Якунин погибает при штурме укрепления, а не в полевой битве, как погиб Д. И. Павлуцкий. При этом даются конкретные географические привязки этого события, которые должны объяснить происхождение рода чукотского тойона (Богораз 1900: 333, примеч. 1).

Когда воевали таньги с чукчами, люди бежали из внутренней страны к морю, но таньги следовали сзади и истребляли не успевающих. Когда ловили, худо убивали: мужчин разрубали топором между ног, вниз головой; женщин раскалывали, как рыбу для сушения. Убежали оленные на край земли, поместились под утес, под круглыми скалами построили в ущелье крепость. Но пришли таньги и взобрались на горы и, скатывая сверху камни, изломали укрепление и истребили людей. На земле Нэтэн [105] за мысом Пээк [106] поставили под утесом, нависавшим над берегом, другую крепость. Сверху нельзя скатить туда камни. Таньги взошли на утес. Ничего не могут сделать, ибо перелетают камни их через границу жительства. Стали обходить, ища проход, впереди идет в железном панцире Якунин. У входа в узкое ущелье стоит чукотский парень Еыргын с луком в руках и пьет из деревянной чаши воду. «Пей хорошенько, — говорит Якунин, — больше ты не будешь пить на этой земле!» Схватил Якунин копье, стал размахивать, прыгает вверх, как вершина дерева, и машет копьем. Парень снял со стены небольшой лук, наложил небольшую стрелу из китового уса. Лицо Якунина покрыто железом, только две дыры вместо глаз. Тот выстрелил. Пока прыгает, попал ему прямо в глаз. Упал на землю Якунин; побежал и схватил его: «Ты, худо убивательный! У нас нет топоров, но, по крайней мере, иначе умертвим тебя!» Развели огонь, жарят его у огня, хорошо изжаренное мясо срезывали ломтиками и жарят снова. Умер. Таньги, испугавшись, бежали, но их настигли и истребили. Тогда в знак радости устроили гонку судов жители Нэтэна. Собрались из Наукана [107], Уэлена [108], Пичуна и всех приморских селений до Ванкарэма [109], но всех победили два брата, рожденные сукой, из Экалюруна. Ставкой была пленная девушка. Ее взяв, женились на ней. От них размножился род «рожденных сукой».

О ЯКУНИНЕ СКАЗКИ [3]

Сказание приведено по изданию: Богораз 1900. № 129: 333―334. Текст записан В. Г. Богоразом от чукчи Гадэ в Анюйской крепости в 1896 г. Сказка передает еще одну версию о поражении и гибели Якунина.

Был русский начальник, очень жестокий, худо убивал наших людей. Держа за ноги, разрубал топором сверху вниз промеж ног, внутренности выпадали. Привязывали мужчинам член к шее и били по спине. Человек вскакивал и отрывал член и ядра. Много стад заграбили. Поехал он однажды с Колымы в Анадырь. Сам едет в кибитке, люди бегут кругом. Услышали наши, собралось скопище с тундры, прибежали, засели по дороге. Ночью напали на сонных, перерезали всех, только начальника взяли живым. Еще двух русаков (были бедненькие ребята, их худо кормили, обижали), тех не убили, взяли. Сказали им: «Будете смотрящими, что мы сделаем, чтобы прекратилось худое убивание наших». Раздели начальника нагим, надели на голову ему ремень, достали чикиль [110], привязали, заставили бегать по снегу вокруг, дергают за чикиль, бегает; дерг, дерг — пенис только болтается справа налево. Бегает, бегает. Положили его на землю. Стали пороть его колотушками из оленьего рога [111]. Пробили всю задницу. Подняли, опять бегает на чикиле, глаза выкатываются, язык вывесился изо рта, достал до сосцов, хлопает взад и вперед по груди; сопит — хи, хи, хи — при каждом шаге плюет кровью. Загоняли до смерти на чикиле. Тогда тем бедняжкам дали запас, отправили домой на сильной упряжке оленей: «Теперь скажите вашим, чтобы прекратилось худое убивание людей».