Иоанна Неаполитанская

вы простите то мнимое насилие, которое мы проявили по отношению к вам из боязни вас лишиться, и не забудьте, что в день, когда ваше величество перестанет быть нашею королевой, вы подпишете смертный приговор всем своим подданным.

Иоанна успокоила архиепископа и делегацию славного города Экса улыбкой, полной печали, и заверила их, что вечно будет помнить их любовь и верность. На сей раз она не могла ошибиться в истинности чувств дворян и народа, и столь редкая преданность, выражавшаяся в искренних слезах, тронула королеву до глубины души и заставила с горечью обратиться мыслями к своему прошлому. Но за лье до Авиньона ее ждал триумфальный прием. Навстречу ей вышел Людовик Тарантский и все кардиналы курии. Пажи в ярких нарядах несли над головой Иоанны алый бархатный балдахин, расшитый золотыми лилиями и украшенный плюмажами. Впереди шли красивые юноши и девушки в венках и пели королеве хвалу. По сторонам улиц, где следовал кортеж, в два ряда стояла живая людская изгородь, дома были расцвечены флагами, колокола звонили тройным перезвоном, словно в большой церковный праздник. Климент VI принял королеву в Авиньонском замке со всею пышностью, какой он окружал себя в торжественных случаях, после чего Иоанна разместилась во дворце кардинала Наполеоне Орсини, который после возвращения с конклава в Перудже построил в Вильневе это обиталище королей, где поселились папы.

Сегодня трудно представить, насколько необычным и шумным городом был в те времена Авиньон. С тех пор как Климент перенес папский престол в Прованс, в стенах этого соперника Рима появились площади, церкви, дворцы, где кардиналы купались в неслыханной роскоши. Все дела народов и королей рассматривались в Авиньонском замке. В городе можно было встретить посла любого двора, купца из любой страны, искателя приключений любой национальности; гудящие от разноголосицы улицы были запружены итальянцами и венграми, испанцами и арабами, цыганами и евреями, солдатами и бродягами, шутами и поэтами, монахами и придворными. Тут перепутались языки, обычаи и наряды, это была невообразимая смесь роскоши и нищеты, пышных одеяний и рубищ, распутства и величия. Недаром средневековые поэты заклеймили в своих стихах этот проклятый, по их мнению, город именем нового Вавилона.

Во время пребывания в Авиньоне Иоанна своей королевской властью оставила после себя любопытный памятник. Возмущенная бесстыдством падших женщин, осквернявших своим присутствием все самое достойное в городе, неаполитанская королева издала знаменитый указ, первый в своем роде и в дальнейшем послуживший образцом для других ему подобных, по которому эти несчастные женщины, торговавшие своей честью, должны были жить в специальном пристанище, открытом круглый год, за исключением последних трех дней Страстной недели; доступ туда евреям был категорически запрещен. Этим своеобразным монастырем управляла аббатиса, избираемая каждый год. Были разработаны правила распорядка, за нарушение которых виновные строго наказывались. Законоведы того времени славили