Правда о «Смерш»

В зависимости от выполняемых задач появилось несколько категорий агентов:

— шпионы-разведчики. Перед ними ставились задачи сбора информации о частях и вооружениях Красной Армии, их передвижениях, концентрациях, замыслах и т. п. Вся эта информация своевременно должна была передаваться в разведцентры;

— агенты-диверсанты. Задача — подрыв важных военных и народнохозяйственных объектов. Они снабжались соответствующими подрывными средствами;

— агенты-террористы. Задачей этой группы агентов были убийства командиров Красной Армии и высших правительственных чиновников;

— агенты-пропагандисты. Перед ними ставилась задача проникновения в войска, с тем чтобы исподволь, аккуратно внушать бойцам мысль, что Советский Союз войну проиграл, что немцы скоро победят, что хватит кормить вшей в окопах и зря проливать кровь, что лучше пойти и сдаться в плен к цивилизованным немцам, которые обеспечивают теплой одеждой, жильем, достаточным питанием, шнапсом и девочками.

На оккупированной немцами территории были созданы несколько десятков разведывательных школ с определенными профилями подготовки.

Там будущих агентов тщательно обучали и инструктировали, иногда в течение нескольких месяцев, а то и более года. Только в 1943 году было подготовлено свыше 5000 шпионов и диверсантов.

В школы подбирались лица из числа изменников Родины, немецких пособников, а также некоторых категорий военнопленных.

Правда, что касается военнопленных, то большинство солдат и офицеров Красной Армии, оказавшихся в немецком плену, соглашались работать на противника с одной целью — вырваться из гитлеровских лагерей и перейти к своим, чтобы продолжить борьбу с захватчиками. Шефы немецких спецслужб хорошо понимали это и весьма скептически оценивали эффективность своих резидентур из числа советских военнопленных. Так, бывший начальник отдела «абвер-1» генерал-лейтенант Ганс Пиккенброк после войны признавал:

«Россия — самая тяжелая страна для внедрения вражеской разведки… После вторжения германских войск на территорию СССР мы приступили к подбору агентов из числа военнопленных. Но трудно было распознать, имели ли они действительно желание работать в качестве агентов или намеревались таким путем вернуться в ряды Красной Армии… Многие агенты после переброски в тыл советских войск никаких донесений нам не присылали».

Перед выброской в наш тыл агентов тщательно и разносторонне инструктировали, снабжали подготовленными документами прикрытия, обеспечивали большим количеством советских денег. Начиная с 1943 года активная переброска через линию фронта производилась в заранее подготовленные места с помощью самолетов.

Легенды прикрытия не отличались особым разнообразием (мы отстали от своей части, возвращаемся с задания или из госпиталя после ранения и т. п.), но во фронтовых условиях были достаточно трудно проверяемы.

Многих агентов немцы оставляли на территории, которая должна была быть освобождена от оккупации, с таким расчетом, чтобы наши полевые военкоматы мобилизовали их и они попали бы в части действующей армии.

Мы, сотрудники органов «Смерш», сразу почувствовали изменения в формах и методах агентурной деятельности противника.

Факты разоблачения агентуры обобщались, в ориентировках доводились рекомендации по розыску и задержанию, указывались признаки подделки документов.

В частности, стало известно, что в фальшивых красноармейских книжках, которыми фашисты снабжали своих агентов, они используют скрепку из нержавеющей стали. Такая скрепка всегда была чистой, блестящей, по бокам смежных листов она не оставляла никаких следов ржавчины. В подлинных же красноармейских книжках скрепки изготавливались железными и всегда оставляли на страницах ржавые следы. Противником был выпущен фальшивый орден Красной Звезды, где красноармеец был изображен не в сапогах, как на настоящем ордене, а в обмотках.

Знание названных и иных признаков подделки существенно помогало сотрудникам «Смерш» в розыске и задержании агентов гитлеровской разведки.

В целом же для разоблачения агентуры противника применялся обширный комплекс мер как в войсках Красной Армии, так и в стане противника. Мы вели активную зафронтовую работу, внедряли в немецкие разведорганы и разведшколы нашу агентуру, а нередко и самих сотрудников органов «Смерш».

Кроме указанных выше мероприятий, органы «Смерш» вели оперативную работу во всей фронтовой полосе. Здесь в основном упор делался на создание такого режима, который затруднял бы действия агентуры противника и других враждебных элементов и благоприятствовал бы их своевременному выявлению и задержанию. Для этого активно использовался личный состав заградотрядов, военно-полевых комендатур, дорожной службы, кабельно-шестовых рот, служб тыла и др.

На все командировочные предписания, в течение определенного периода, проставлялись зашифрованные малозаметные метки.

Активно использовались оперативно-разыскные группы с включением в них агентов-опознавателей, которые знали немецких агентов в лицо по совместному пребыванию с ними в разведшколах. Такие группы во главе с оперработником «Смерш» посещали железнодорожные станции, рынки, разъезжали по оживленным дорогам и другим местам, где были массовые скопления людей. В случае опознания кого-либо агентом-опознавателем тот делал условный знак, и мы задерживали подозреваемого. Задержание не всегда удавалось провести тихо и гладко, порой приходилось вступать с противником в вооруженную борьбу. Не следует забывать, что многие немецкие агенты относились к людям, которым при задержании нечего было терять.

Мероприятия с использованием агентов-опознавателей получили достаточно широкое распространение и позволяли задерживать большое количество шпионов и диверсантов.

Следует иметь в виду, что многие агенты немецких разведорганов не имели заданий проникнуть в войска, а действовали только в их окружении.

Из 126 немецких агентов, разоблаченных Особым отделом 5-й ударной армии за период с конца 1942 и до середины 1943 года, только 24 человека были разоблачены в войсках. Поэтому периодически во фронтовой полосе проводились меры по так называемой проческе территории в прифронтовой полосе с привлечением большого количества войск и сотрудников органов военной контрразведки. Результаты подобных прочесок можно проиллюстрировать несколькими яркими примерами: во время битвы под Москвой было задержано 200 немецких агентов и обезврежено 50 разведывательных групп; при проческе с 1 по 6 сентября 1944 года прифронтовой полосы 3-го Белорусского фронта было захвачено 20 шпионов, 116 бандитов и 163 вооруженных дезертира.

За линией фронта, в тылу у противника, действовало более 2000 оперативно-чекистских групп. Они вели активную разведку и сообщали в Москву важные сведения. За время войны от них поступило более 4000 важнейших сообщений, из которых 2500 были доложены лично И. Сталину. Эти сведения серьезно помогали в разработке и ведении наших боевых действий.

Важные разведданные были получены в результате допросов плененных фельдмаршала Паулюса, а также адъютантов Гитлера, Гиммлера, Гесса, Бормана. Важнейшие сведения докладывались Сталину.

Оперсостав особых отделов, а затем «Смерш» имел ориентировки о разыскиваемых агентах (установочные данные, приметы и т. д.). Были специальные книги розыска известных, но еще не разоблаченных агентов абвера. Сведения в эти книги включались по данным наших разведчиков, внедренных в разведорганы и разведшколы, и по показаниям уже разоблаченных агентов. Повторюсь, органы «Смерш» вели активную зафронтовую работу. Только в 1943 году в немецкие разведорганы и разведшколы было внедрено 52 наших человека.

В ходе войны и после нее среди немецких военнопленных было выявлено свыше 2000 официальных разведчиков, в том числе бывший начальник абвера-3 Бомлер, начальник абвера-1 Хансен, начальники абвергрупп, абверотделов и диверсионных школ. Это при том, что подавляющее число разведчиков, да и офицеров разгромленной Германии всеми силами стремилось сдаться в руки англо-американских союзников.