Письма. Часть 2

<Приписка на полях:>

Автор мифологии, помнится, ШВАБ (Schwab).

St. Gilles, 20-го сент<ября> 1926 г.

Дорогой Володя,

Спасибо за (прискорбное) оповещение [514] и за милое поздравление Али. Посылаю Вам — наугад — ключ, ни к одной нашей здешней вещи не подходит, м. б. и есть тот. (У меня таких два.)

Если подойдет — все прежние просьбы и пояснения в силе, у меня здесь еще 3 недели сроку, стоит и на одну неделю.

Не подойдет — сберегите.

Что Ч<ер>новы? Когда возвращаются? Где селятся? [515]

Как Ваши дела (служебные)? Пишете ли, и что?

У нас чудесно, райский сентябрь, но хозяева адовы, возненавидели нас, получив всю плату наперед единовременно, и сулят нам отъезд с мировым судьей и жандармами — неизвестно за что.

Живем мы на земле для того, чтобы не захотеть жить на ней еще раз.

Сердечный привет Вам и брату. Видетесь ли с Сережей? Как Вам нравится номер с С<ув>чинским? [516]

Жив ли Дода, где, и что делает?

Везу три новых поэмы: С моря. Попытка комнаты, Лестница.

До свидания в половине Октября!

МЦ.

St. Gilles-sur-Vie (Vendйe).

Av de la Plage

Ker-Edouard

St-Gilles, 27-го сент<ября> 1926 г.

Дорогой Володя,

Простите за всю эту тревогу. Если бы знала, что Вы так каторжно работаете, ни за что не затевала бы. Два слова о ключе и мифологии: если же мифологии на Rue Rouvet нет — она в Праге, больше быть ей негде. Второго ключа не досылаю, потому что 2-го, в субботу, с Божьей помощью, выезжаю сама — я и дети.

Итак, скоро увидимся. Рада буду повидать и угостить Вас в нашем новом (лесном) жилище. [517] Устроим новоселье, на котором будем пить здоровье других планет. То, что человек, хотящий писать свое, должен 13 часов в день выбрасывать написанное другими, — и для чего? чтобы есть, а есть? чтобы жить, то есть 13 часов в день швыряться газетным барахлом — навсегда отвращает меня от нашей.

Негодование — вот что во мне растет с каждым годом — днем — ч асом. Негодование. Презрение. Ком обиды, растущий с детства. Несправедливо. Неразумно. Не по-божески. Есть у Блока эта интонация в строчке:

Разве так суждено меж людьми? [518]

Не это (13 часов в день) нам обещали, когда мы рождались. Кто-то не сдержал слова.

________

Радуюсь — из С<ен->Жиля! Последние недели нестерпимо. Нас возненавидели хозяева, и, по их живописаниям, все: мальчишки, девчонки, «барышни», старухи, — только лавочники любят: кормим. Отъезд хозяйка сулит с кварт<ирными> агентами, жандармами и мировым (сдача «инвентаря», полученного весьма несовершенным и требуемого с нас безупречным). Боюсь, придется покупать шкафы и кровати: там лак сошел, тут фанера… Был бы С<ережа> — все бы сошло, но женщина одна — еще две сотни лет пройдут, прежде чем власть имущие перестанут злоупотреблять этим единоличием. (Подсознательно: я ударю, ты сдачи не дашь, итак…)

Очень подружилась здесь с детьми Андреевыми: Верой и Валентином, особенно — Верой. [519] Добрая, красивая, естественная великанша-девочка, великанёнок, простодушная амазонка. Такой полной природы, такого существования вне умственного, при уме, я никогда не встречала и не встречу. От Психеи — ничего, Ева до Адама — чудесная.

Не знаю, никогда не знаю, что чувствует другой, но от нее на меня — мне казалось — шли большие теплые волны дружественности, неизвестно почему и за что. Жара, песок, волна. Вера — так и останется.

Вера ПОЛНОЕ ОБРАТНОЕ Вадиму и такое же полное, хотя в другую сторону — Савве. (Его не полюбила.)

В Вадиме ничего от природы: одна голова, в Вере ничего от головы: одно (блаженное) дыхание.

Странно, что у мозгового сплошь — Л. Андреева — такие дети (Валентин и Вера). Любовь к природе отца и сына (Вадим) — страх перед собственным мозгом, бегство его. Бессознательное свето-, водо- и т. д. лечение. Этим детям лечиться не от чего. Любопытная семья.

_________

Уже уложила огромный сундук с книгами и камнями (тихая скорость). Вчера было последнее купанье. А нынче — покупанье ведра, мисок, тарелок, чашек, полоскательниц, ложек, всего — битого и якобы битого. Остается после нас целый склад дерева: бочек, досок, палок, коры, принесенных с моря. Есть даже одно (огромное) сабо. Все это, чтобы не оставлять хозяевам, дарим одной 28-летней — веселейшей! — матери ПЯТИ детей. Муж (англичанин, посему ненавидимый) зарабатывает 14 фр<анков> в день.

Планета, планета.

_________

Итак, до скорой встречи, милый Володя. Пожелайте нам мысленно удачной дороги, а главное — благополучного выхода из калитки нашего Ker-Edouard’a. [520] Доде сердечный привет.

МЦ.

<Приписка на полях:>

Везем полсундука Алиных (Ваших!) кинем<атографи>ческих журналов. Тихой скоростью.

Молодец, что достали и осилили Урлевана!. [521] (тбк у нас зовется). Везем с собой роман второй сестры, которым зачитывались наши бабушки и матери: Jane Eyre (Джен Эйр). Книга когда-то гремевшая. Прочтете — сравните. Герои почти те же. Есть еще третий роман (третьей). Достанем и его!

Узнаете бумагу? Пишу Вашим пером. Клеем я все полгода спасалась.

Медон, 12-го bis июля 1927 г., среда

Милый Володя,

Окончательно ли Вы решили снимать Мура? [522] Если да, будем ждать Вас или Адю в воскресенье с утра (Мур ложится в 12 ч., хорошо бы снять его не позже одиннадцати). Имейте в виду, что Мур в тот день не пойдет гулять, ожидая Вашего или Адиного приезда, кроме того будет ждать вокзала, вагона, «птички» и пр<очих> радостей, так что — по возможности — не разочаруйте.

Обещаю Вам за Ваши заботы и хлопоты в течение двух недель переписать Вам от руки какую-нибудь свою вещь — не меньше 200 строк. Вы кажется рукописи любите и храните. Обещаю Вам еще, что обещание исполню. [523]