Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, позд-ние таланты, а также другие истори

Штрассман планировала прожить в деревне полтора года, но осталась на два с половиной — настолько захватывающим и содержательным оказалось ее исследование. «Я чувствовала, что удостоилась великой чести, — объясняет она. — И просто не могла заставить себя уехать».

Штрассман заинтересовал обычай догонов изолировать женщин с менструацией в специальных хижинах на краю деревни. В Сан-гуи имелись две «менструальные» хижины — темные крошечные однокомнатные глинобитные постройки с полками вместо кроватей. В каждой помещались три женщины, и те, кто попадал сюда, когда обе хижины были замяты, ютились снаружи на камнях. «Это не то место, куда приходят расслабиться и отдохнуть, — говорит Штрассман. — Здесь люди просто проводят ночь, возвращаются сюда на закате, а рано утром встают и начинают носить воду». Штрассман взяла анализы мочи у женщин из специальных хижин для подтверждения менструации. После этого составила список жительниц деревни и все оставшееся время своего пребывания в Мали — 735 дней — вела учет тех, кто посещал хижины. Как ей удалось установить, первые месячные у женщин из племени догонов начинались в среднем в 16 лет; рожали же они но восемь-девять раз. Начиная с менархе, первой менструации, и заканчивая 20 годами, Штрассман насчитала в среднем семь менструаций в год. За последующие полтора десятилетия, с 20 и до 34 лет, женщины большую часть времени либо были беременны, либо кормили грудью (что в случае догонов подавляло овуляцию примерно на 20 месяцев). Как следствие этого в среднем у них происходила одна менструация в год. Начиная с 34 лет и до наступления менопаузы (приблизительно в 50), когда фертильность резко идет на спад, у них насчитывалось четыре менструации в год. В общей сложности догонские женщины менструировали около 100 раз в течение жизни. (Те, кто выживал в детском возрасте, обычно доживали до 70-80 лет.) У среднестатистической жительницы Запада за жизнь происходит около 350-400 менструаций.

Офис Беверли Штрассман располагается в цокольном этаже бывшей конюшни рядом с Музеем естественной истории на территории кампуса Мичиганского университета. Позади ее рабочего стола выстроились в ряд потрепанные жизнью картотечные шкафы. В ходе разговора Штрассман обернулась и достала оттуда кипу пожелтевших таблиц. С левой стороны на каждом листе были проставлены имена и идентификационные номера женщин из деревни Сангуи. В верхней части шла временная линия, разбитая па 30-дневные периоды. Каждая менструация каждой женщины была помечена х. Две женщины из деревни, пояснила Штрассман, не могли иметь детей и поэтому были регулярными посетительницами менструальной хижины. Она принялась листать страницы, пока не нашла их имена. «Смотрите, за два года у одной произошло 29 менструаций, а у второй 23. — Рядом с каждым именем сплошной линией стояли х. — Вот женщина, приближающаяся к менопаузе, — продолжала Штрассман, водя пальцем по странице. — Ее цикл несколько нестабилен. А вот еще женщина детородного возраста. Две менструации. Потом беременность. Больше я никогда не видела ее в менструальной хижине. Вот эта женщина не появлялась в хижине в течение 20 месяцев после рождения ребенка, поскольку кормила грудью. Две менструации. Потом беременность. У нее случился выкидыш, прошло несколько менструаций, потом она снова забеременела. У этой женщины за весь период исследования случилось всего три менструации». В таблицах Штрассман было не так уж много х. Большинство ячеек пустовали. Она вернулась на несколько страниц назад, чтобы отыскать двух нетипичных женщин, менструировавших каждый месяц. «Если бы это был менструальный график студенток Мичиганского университета, все ячейки выглядели бы так, как эти две».

Штрассман не утверждает, что собранные ею статистические данные применимы к любому доиндустриальному обществу. Но она убеждена — и ее поддерживают работы других антропологов, — что на количество менструаций в течение жизни не особенно влияют различия в диете, климате или средствах к существованию (например, собирание против земледелия). По мнению Штрассман, более существенным фактором является широкая распространенность грудного вскармливания или бесплодия. Но главное, в чем она убеждена: модель, включающая позднее менархе, частые беременности и длительные периоды без менструаций, обусловленные интенсивным грудным вскармливанием, была практически универсальной вплоть до случившегося около 100 лет назад «демографического перехода» от высокой плодовитости к низкой. Другими словами, то, что мы считаем нормальным, — частые менструации - с эволюционной точки зрения аномально. «Печально, что гинекологи полагают, будто женщины должны менструировать каждый месяц, — заметила Штрассман. — Они просто не понимают истинной биологической основы менструации».

Для Штрассман и других специалистов в области эволюционной медицины этот переход от 100 к 400 менструациям на протяжении жизни имеет колоссальное значение. Он означает, что женский организм подвергся изменениям и стрессам, не предусмотренным эволюцией. В своей провокационной книге «Неужели менструация устарела?» (Is Menstruation Obsolete?) доктора Элсимар Кутинхо и Шелдон Сегал, два выдающихся специалиста по контрацепции, утверждают, что этот недавний переход к «затяжной овуляции», как они ее называют, крайне негативно сказался на женском здоровье. Это вовсе не означает, что меньшее количество менструаций автоматически предполагает лучшее самочувствие женщины. В определенных случаях — в особенности в контексте некоторых медицинских состояний — отсутствие менструаций должно служить поводом для беспокойства. У женщин, страдающих ожирением, отсутствие менструаций может свидетельствовать о повышенном риске развития рака матки. У спортсменок ее отсутствие может сигнализировать о повышенном риске остеопороза. Однако большинству женщин, заявляют авторы, непрекращающаяся овуляция не приносит ничего, кроме учащения абдоминальных болей, перемен настроения, мигреней, а также развития эндометриоза, фиброидов и анемии, «одной из самых серьезных проблем женского здоровья в мире».

Но еще более серьезная проблема — возросший риск развития некоторых видов рака. Следует отметить, что рак развивается в тех случаях, когда в процессе деления и воспроизведения клетки допускают ошибки, нарушающие клеточную защиту от бесконтрольного разрастания. Это одна из причин, по которым риск развития рака, как правило, увеличивается с возрастом: у клеток больше времени для совершения ошибок. Это также означает, что любое изменение, стимулирующее клеточное деление, потенциально повышает риск развития рака, и овуляция входит в число таких изменений. В ходе овуляции яйцеклетка в буквальном смысле прорывается сквозь стенки яичников. Чтобы заживить этот разрыв, клеткам стенок яичника приходится делиться и воспроизводиться. С каждой беременностью и вынашиванием ребенка риск развития рака в течение жизни уменьшается на 10%. Почему? Вероятно, потому, что из-за беременности и кормления грудью овуляция прекращается как минимум на 12 месяцев, избавляя стенки яичников от необходимости 12 раз заживлять рану посредством деления клеток. Те же аргументы можно привести и в случае с эндометриальным раком. В период менструации эстроген, попадающий в матку, стимулирует разрастание ее слизистой оболочки, что влечет активизацию потенциально опасного клеточного деления. Женщины с редкими менструациями избавляют эндометрий от этого риска. Рак яичников и эндометрия — заболевание, характерное для наших дней, и оно порождено столетием, в котором менструации у женщин начали происходить 400 раз в течение жизни вместо 100.

В этом смысле Таблетка действительно производит естественный эффект. Блокируя образование новых яйцеклеток, прогестин, содержащийся в оральных контрацептивах, сокращает частотность деления клеток яичников. Также он сдерживает выбросы эстрогена в эндометрий, подавляя в нем клеточное деление. Если женщина принимает противозачаточные таблетки в течение десяти лет, вероятность развития рака яичников снижается на 70%, а рака эндометрия — на 60%. Однако в данном случае понятие «естественное» имеет совсем не тот смысл, какой вкладывал в него Джон Рок. Он предполагал, что Таблетка является естественным средством, поскольку представляет собой неагрессивный вариант происходящих в организме процессов. Как свидетельствуют недавние исследования, Таблетка естественна в той же мере, в какой она радикальна, поскольку спасает яичники и эндометрий от характерных проблем современности. А то, что Рок настаивал па 28-дневном цикле, лишь доказывает глубину его заблуждения: истинное преимущество Таблетки заключалось не в том, что она могла сохранить менструальный цикл, а в том, что могла нарушить его.