Солдаты третьей мировой

1 сентября 1968 года лейтенант Муамар Каддафи поднял революцию, свергнувшую власть короля Идриса, и тут же выжал из страны штатовскую военную базу и британский контингент.

Ливийцы умели воевать и, приглашая сюда русских, вовсе не предлагали им гибнуть за завоевания ливийской революции. Даже в контракте говорилось о недопустимости отправлять советских специалистов в 50-километровую приграничную зону — опасно.

Впрочем, эти условия, конечно, нарушались. А русские — это вам не англичане–контрактники. Если русских офицеров попросили работать под пулями, так неужели они будут отказываться?

Так было и на авиабазе в Узу, непосредственно на границе с Чадом, где погибли те самые прапорщик и капитан. Они были там в командировке, ремонтировали оборудование. Ночью на ливийцев со стороны Чада на «Тайотах» налетела вооруженная до зубов группировка. От авиабазы осталась одна пыль. Самолеты, взлетные полосы — все было уничтожено. Парни из Чада перебили весь контингент авиабазы, включая русских специалистов. Наших специалистов ни среди мертвых, ни среди пленных обнаружить не смогли. Ливийское руководство только плечами пожимало.

Тогда Горбачев вышел непосредственно на Каддафи и объявил ультиматум: «Либо вы вернете нам двух пропавших специалистов, либо я прикажу вывести всех советских специалистов из Ливии». Что ни говори, а Горбачев мог иногда поставить вопрос по–имперски жестко. Подействовало. Ливийцы выдали нам два высохших трупа. Они сами зарыли их в песок, пытаясь скрыть нарушение контракта.

Майор Куликов рассказывает: «На разгромленной авиабазе в Узу две недели простоял в пустыне русский радиопеленгатор. Он был, конечно, в нерабочем состоянии, но у нас в мастерской с запчастями было очень плохо. Мы выпросили эту развалину у ливийцев, чтобы разобрать на запчасти. А потом покумекали и убедились, что жизненно важные узлы не затронуты, и пришла нам в голову шальная мысль: «А не отремонтировать ли этот несчастный радиопеленгатор?».

Никому ничего не говорили. Работали день и ночь. Вскоре радиопеленгатор стал работать в заводских параметрах. Ливийцы, увидев это, чуть не упали. На следующий день приехала целая комиссия — не менее двадцати ливийских полковников. Им показывали весь изрешеченный пулями, но все–таки работающий русский радиопеленгатор, а рядом — немецкие «Телефункены», абсолютно целые, но неисправные и не поддающиеся ремонту. В Ливии, в жесточайших условиях пустыни, мы не раз убеждались в превосходстве русской радиотехники над западной. Например, английские передатчики помех «Рохалы» из–за жары постоянно выходили из строя. А уж, казалось бы, англичане с их богатым колониальным опытом вполне могли сделать свою технику жароустойчивой. Русские колонизировали в основном никому не нужную, кроме нас, Сибирь. Да только русского мужика и жара не напугает. И технику наши мужики делали универсальную, мировую».

Барханы плавают

Майор Куликов работал при центральной радиомастерской управления радиоэлектронной борьбы Ливии. Занимался ремонтом, обслуживанием техники, обучением ливийцев. Ездил в командировки по всей Ливии, обслуживал разведцентры, размещенные в оазисах или вдоль границ.

Однажды после командировки в Бенгази наши специалисты уже сидели в аэропорту, дожидаясь возвращения в Триполи. Однако старший группы специалистов передал по телефону: «Поступила просьба срочно выехать в оазис Эль — Куффа, отремонтировать радиопередатчик». Их посадили в немецкий «Фокке–вульф» — и туда. Поселили на самой вершине, в древней турецкой крепости. Посмотрели передатчик, заказали по телефону нужные детали, ночью можно было отдохнуть.

Русские и ливийцы зарезали барашка, собрали ужин: хлеб, овощи, приправы. Майор Куликов попросил ливийского лейтенанта подать ему острейшей приправы. Ливиец решил подшутить над русским: «Сможешь съесть целую ложку этого?» Майор только внутренне усмехнулся. Вряд ли этот лейтенантик знает, как по–настоящему обжигает горло неразбавленный спирт, который они пили в Сибири. Русский майор предложил ливийцу: «Давай на спор: кто не сможет съесть целую ложку приправы, тот мяса есть не будет». Владимир Николаевич задержал дыхание по всем правилам и заглотил–таки ложку огненной пасты, хотя и слезу вышибло. Ливиец не смог. Нет, действительно, арабы не знают, что такое неразбавленный русский спирт. Лейтенант чувствовал себя опозоренным, он убежал из компании. Так и не поел мяса. Никогда не поел. Вскоре лейтенант погиб.

Ночью майора Куликова позвал к телефону его начальник из Триполи: «Немедленно прими все усилия, чтобы выехать из оазиса». Намек был прозрачен. С часу на час начнется заваруха. Русские об этом узнали, но ливийскую сторону не предупредили, только сообщили по телефону своему специалисту. (Советско–ливийская дружба носила весьма условный и довольно специфичный характер). Но Куликов при всем желании не мог отсюда выбраться самостоятельно. Советская разведка не ошиблась. Вскоре со стороны Судана поперла группировка в несколько тысяч штыков (В Судане базировалась оппозиция Каддафи). Нападавшие все ближе и ближе пробивались к вершине горы, где в крепости расположились русские и ливийцы. Куликов хорошо видел в бинокль атаковавших негров. Падение крепости и неминуемая смерть были, казалось, в двух шагах. Но… рассвело. Подоспели Ми‑24 с системами залпового огня. Ракетные удары по суданцам были страшны. Песок в пустыне плавился и застывал монолитными глыбами.

Орден Ливийской революции

Держу в руках высшую ливийскую награду: «Орден революции 1 сентября 1 степени». Простенький кружок желтого металла на зеленой ленточке. Ни платиновых вставок, ни бриллиантов. Аскетизм революционных наград. Но в условиях непрерывной революции такая награда может стоить больше, чем пригоршня алмазов. Майор Владимир Куликов был награжден высшим ливийским орденом «3а личный вклад в дело укрепления советско–ливийского военно–технического сотрудничества». Смотрю на наградной диплом и удивляюсь: «А где же печать?» Куликов улыбается: «Я о том же ливийцев спросил, так они на меня руками замахали: «Какая может быть печать, если стоит личная подпись Каддафи! Собственноручная! На наших дипломах факсимильные подписи ставят, и то про печать не вспоминают!» Да… Личный автограф Каддафи есть, конечно, не у каждого…

В 1987 году случилось очередное обострение военных действий с Чадом. Собрали русских специалистов, поставили задачу: за четыре дня создать новый разведцентр. Английский специалист в таком жестком авральном режиме отказался работать: «Я выполняю обязанности только в пределах контракта». А русские… На то они и русские С трудом, но очень быстро собрали все необходимое оборудование, работали день и ночь, разведцентр был готов в срок.

Ливийцы готовили крупное наступление на Чад, по границе с которым проходила горная гряда. Эта территория имела большое стратегическое значение: ни одна армия не будет чувствовать себя спокойно, когда непосредственно над границей нависает крупный горный массив. Не говоря уже о том, что эта земля была богата алмазами и нефтью. Ливийцы долго и безуспешно штурмовали эту позицию Чада. Положили несколько тысяч человек — все без толку. Советская сторона не раз предлагала пустить туда наш самолет–разведчик, так, чтобы изучить район боевых действий во всех деталях. Ливийцы не соглашались, не доверяли русским (и правильно, кстати, делали: интересы двух сторон далеко не всегда и не во всем совпадали).

Наконец, ливийцы дали согласие на полет русского разведчика. На основе полученной аэрофотосъемки и другой собранной информации майор Куликов с товарищами подготовили наглядный макет местности, с которым потом работал сам Каддафи. Наступательная операция имела ошеломляющий успех. Ливийцы «оторвали» у Чада 400 километров территории. Погибло всего 28 человек.

Вот тогда–то Каддафи и наградил нашего майора орденом. И все–таки у наших в Ливии была «своя игра». Если своенравный, не желающий никому подчиняться Муамар затевал нечто противоречащее глобальным интересам СССР… с ним, конечно, никто не спорил. Мы просто ломали его планы, причем так виртуозно, что многомудрый Каддафи даже и понять не мог, что случилось.