Знакомьтесь: МУР

Полк имел задачу, действуя в ближайшем тылу врага, истреблять его живую силу и технику, совершать диверсии, громить тыловые учреждения и пункты снабжения, нарушать связь, вести разведку расположения войск противника. За два с половиной месяца — с 13 ноября 1941 года по 31 января 1942 года — штаб полка направил в тыл врага 104 боевые группы. Они действовали на рузском, дороховском, рогачевском, можайском, нарофоминском и волоколамском направлениях. Боевые группы народных мстителей наносили ощутимые удары по врагу. За это гремя они истребили 1016 гитлеровцев, уничтожили 6 танков, 46 автомашин, одно тяжелое орудие, заминировали 8 дорог, взорвали три склада, авторемонтную базу фашистов, два моста, в 440 местах нарушили связь противника.

В дни обороны Москвы из сотрудников милиции формировались и милицейские подразделения для действий в тылу врага. Их боевые операции получили высокую оценку не только руководителей партизанского движения, но и ряда крупных военачальников.

Вот одно из свидетельств признательности милицейскому партизанскому отряду за помощь частям регулярной армии:

Эту записку генерал Л. М. Доватор направил партизанам милицейского отряда, которым командовал И. Е. Шапошников, за ценные разведданные и информацию о планах фашистов разгрома одного из отрядов прославленных конников, расквартированного в деревне Каменка Московской области.

Каратели уже давно стягивали силы, чтобы взять в кольцо воинов Доватора. Однажды в доме мельника А. Виноградова, где разместился штаб фашистов, гитлеровцы устроили попойку. Перепившись, офицеры стали хвастаться друг перед другом, как они завтра поведут на Каменку своих солдат и покончат с отрядом кавалеристов. Их бахвальство слышали мельник и его «племянница» В. Прохорова — разведчица партизанского отряда. А через несколько часов о планах фашистов знали партизаны.

И когда стянутые в соседние с Каменкой села танки гитлеровцев и автомашины с автоматчиками начали атаку, загрохотали взрывы. Это сработали партизанские мины. В Каменку фашисты так и не попали. На одной из мин подорвался мотоциклист. В его сумке партизаны обнаружили очень ценные документы, которые немедленно передали в штаб Доватора.

И позднее конники Доватора неоднократно получали от партизан И. Е. Шапошникова ценные разведданные о расположении фашистских частей, их штабов, радиостанций, баз.

В тылу оккупантов действовало несколько отрядов, сформированных только из сотрудников Московского уголовного розыска. Первый такой отряд был организован еще в начале сентября 1941 года. Его возглавил секретарь комсомольской организации МУРа Виктор Колесов. Комиссаром отряда был назначен старший оперуполномоченный 1-го отделения МУРа Михаил Немцов.

Безлунной сентябрьской ночью отряд муровцев перешел линию фронта в районе Волоколамского шоссе и за Истрой углубился в лес. Партизаны, действовавшие в ближнем тылу гитлеровцев, занимались сбором разведывательных данных и диверсионными операциями. Через некоторое время карателям удалось напасть на след отряда и окружить его. Муровцы приняли неравный бой. Когда кольцо окружения стало сжиматься, Виктор Колесов приказал своим товарищам прорываться, а сам залег за пулемет. До последнего патрона он вел огонь по врагу, но дал отряду без потерь прорвать окружение. В этом неравном и тяжелом бою командир пал смертью героя. За мужество, проявленное в борьбе с гитлеровскими захватчиками, секретарь комсомольской организации МУРа Виктор Колесов посмертно был награжден орденом Красного Знамени.

Вскоре для проведения боевых операций в тылу рвущихся к Москве фашистов был сформирован новый партизанский отряд муровцев. В один из поздних осенних вечеров тревожного 1941 года секретарь начальника МУРа, разыскав заместителя начальника 1-го отделения Михаила Кузнецова, сообщила ему:

— Михаил Иванович, вас срочно к товарищу Романченко.

— Меня? — удивленно переспросил Кузнецов и сразу подумал, что же такого он мог натворить, чтобы его вызывал сам начальник управления милиции столицы. Быстро прокрутил в памяти события последних дней. Ничего особого припомнить не смог. Обычная муровская текучка военного времени. При налетах фашистской авиации выезжал с товарищами на места падения вражеских бомб спасать людей и имущество. Дважды за последние дни их отделение выбрасывали в пригород в район приземления немецких парашютистов и диверсионной группы. Возможно, начальство интересуется результатами их вчерашнего выезда на мясокомбинат для пресечения паники и разграбления склада готовой продукции? Но там старшим был не он, а заместитель начальника МУРа. Громких уголовных дел тоже, кажется, в последнее время не было.

Когда Михаил вошел в кабинет Виктора Николаевича Романченко, там уже находились начальник политотдела Московского городского управления милиции Иван Акимович Кожин и двое военных, звания которых он сразу не рассмотрел. Как и все помещения Петровки, 38, кабинет начальника городской милиции в связи со светомаскировкой в городе освещен был весьма скупо, хотя окна закрывали плотные темные шторы.

— Проходите, товарищ Кузнецов, — пригласил Романченко, поздоровавшись с Михаилом. — Знакомьтесь. Этот товарищ из штаба обороны Москвы, а этот — из штаба армии генерала Рокоссовского, — представил военных начальник управления. — Я вызвал вас по поводу вашего рапорта с просьбой отправить на фронт.

Начальник управления вернулся за стол и подвинул к себе раскрытую папку с довольно внушительной стопкой бумажных листов. Михаил заметил, что сверху лежит его рапорт. Уже третий — с просьбой отправить в действующую армию.

— Ваш рапорт?

— Мой, товарищ инспектор милиции.

— Не изменили своего решения, по-прежнему рветесь на фронт?

— Не изменил. Хочу бить фашистов в открытом бою.

Романченко с улыбкой обвел взглядом присутствующих в кабинете и произнес:

— Значит, считаете, что мы отсиживаемся в тылу и не хотим бить гитлеровцев в открытом бою?

— Да нет… Я не о вас… о себе, — смутился Михаил.

— Ничего, бывает, — начальник управления поспешил вывести его из затруднительного положения. — Думаю, сегодня в московской милиции не сыщется такого человека, который не рвался бы в открытую схватку с фашистами. Но ведь кому-то надо быть и здесь. Охранять порядок в городе, бороться с паникерами и мародерами, тушить вражеские зажигалки, спасать людей из-под развалин, дежурить в истребительных батальонах. Наконец, вылавливать разных там жуликов, другой преступный элемент. Но это к слову. Итак, по существу вашего рапорта. Решено сформировать из работников МУРа еще один отряд для заброски в тыл немцев. И командиром этого отряда есть предложение назначить вас, товарищ Кузнецов…

Михаил пружинисто встал со стула и замер по стойке «смирно».

— Служу Советскому Союзу!

— Минуточку. Садитесь и выслушайте до конца. Новый отряд ожидают более суровые условия за линией фронта, чем были они у отряда Колесова. Колесов и его товарищи все время держались вблизи населенных пунктов, поддерживали широкие контакты с местными жителями. Многие знали об их боевых операциях. Может быть, это и сыграло роковую роль в судьбе отряда. Вам известна его судьба? Есть предположение, что на след отряда фашистов навел предатель.

Кузнецов молча кивнул. Неделю назад в МУР из-за линии фронта вернулся оперуполномоченный их отделения Михаил Немцов, который был комиссаром отряда Колесова. Он и поведал товарищам о подвиге их общего любимца, весельчака и жизнелюба, секретаря бюро комсомольской организации МУРа Виктора Колесова.

— В целях обеспечения большей безопасности, — продолжал Романченко после короткой паузы, — новому отряду будет запрещено заходить в населенные пункты, а тем более останавливаться там без крайней необходимости и без тщательной разведки… — Начальник милиции города опять умолк на несколько секунд. — Увы, в семье не без урода. А гитлеровцы рекрутируют свою агентуру на временно оккупированной территории как раз из всяких выродков. Так что родным домом отряда должен стать подмосковный лес и только. Причем постоянно надо менять места своей дислокации, не засиживаться долго на одном месте. А на пороге зима. Отряд столкнется с серьезными трудностями быта, не говоря уже о боевых испытаниях. Поэтому в тыл к немцам пойдут только добровольцы, хорошо проверенные люди. У вас, товарищ Кузнецов, еще есть время подумать над тем, что я сказал, прежде чем принять окончательное решение.