Защита Лившица: Адвокатские истории

Скажу вам по секрету, что я и сам мастер придумывать версии. Это входит в набор профессиональных навыков. Поэтому, как профессионал, я имею возможность оценить версии, придуманные другими. Версию Митрича я оценил как юридически выгодную, этически подлую и логически уязвимую. Ну вот, например: к протоколу осмотра места происшествия приобщены фотокарточки – общий снимок автомобиля, вид спереди и с боков, узловой снимок салона. Машинка, надо отдать должное, ухоженная. Но объектив случайно прихватил женскую туфлю с высоким каблуком, лежащую на заднем сиденье. Не Золушка ли какая-нибудь оставила его впопыхах? Или это, пардон, жене вашей принадлежит? Митрич попытался было грубить: не ваше, мол, дело, не по существу, мол, вопрос, но после визита сержантов, рассказавших о босой бабочке с туфлей в руке жена Митрича без разрешения судьи покинула зал.

И тогда наш потерпевший скис. В этой благоприятной обстановке вполне уместным стало выяснение вопросов о том, каким образом у нападавшего оказалось огнестрельное повреждение на спине (см. медицинскую справку) и как это согласуется с версией о разбойном нападении; каким чудесным образом разбойник вытаскивал деньги из кармана куртки лежащего на земле потерпевшего, если куртка висела на спинке водительского сиденья (см. фото к протоколу), и т. д. и т. п.

По приличному с вида лицу было видно, что мрачные мысли снова посетили Митрича. Он пытался, но не мог отличить происходящее в зале суда от того, что творилось в его голове, версию от жизни, вымысел от правды. Ему срочно нужна была помощь Зятя, но Зять на помощь прийти не мог. Мы его устранили почти детской тактической уловкой: заявили, что хотели бы допросить этого человека в качестве свидетеля и поэтому до допроса он не может находиться в зале судебного заседания. Пусть в коридорчике ожидает.

В коридорчике в это время, выполняя спецзадание, сидела неопознанная противником Бабушка и слушала, как Зять инструктировал Марго. Адвокат – враг, и на все его вопросы нужно отвечать отрицательно. Это последняя ходка – держись.

И Марго вошла в зал. Довольно вяло, но последовательно она изложила версию, правильно ответила на вопросы государственного обвинителя.

Неприятности начались с обычного вопроса защиты:

– Вы работаете?

Марго превратилась в королеву и через паузу ответила, что она порядочная женщина и не желает слышать гнусных намеков. Конечно, она не работает.

Но если это так, то защите интересно узнать, откуда порядочная Марго возвращалась в столь поздний час. Просто гуляла, говорите? В семи километрах от дома? А раньше давали показания, что возвращались с работы. Прошу суд обозреть справку из ресторана. Как объясните противоречие? А почему приехали к кафе-бару «Встреча», который совсем не по пути домой? Прошу суд обозреть карту города. А что рассказывали сержантам? Прошу суд огласить их показания.

«Во попала…» – думала Марго, оглядываясь на Митрича.

Но Митрич был погружен в свои мрачные мысли и ничего вокруг не замечал. Потом ему стало совсем плохо (причем, кажется, всерьез), и вызвали «скорую помощь».

Из-за суматохи со «скорой помощью» я потерял Бабушку, которая должна была доложить о результатах выполнения спецзадания. Нашел я ее сидящей на скамейке в сквере за углом. Бывшая завклубом вела культурно-просветительскую работу с Марго. Эта мастерица устного народного творчества была в своем репертуаре – цена вопроса двадцать ходок. Бабушка вздохнула – это пенсия за два месяца. Вникнув в тему разговора, я принял сторону Марго – дочку растить надо, муж в тюрьме. Еще, не дай бог, из следственного изолятора в зону к мужу придет малява о том, на какие деньги она его дочь кормит. Марго меня поняла сразу и снизила цену. Хапуга. Из-за таких, как она, в стране скоро некому будет водить электровозы.

Электровозы – это будущее, а сейчас помощь требовалась последнему в стране водителю «копейки». Он не реагировал на внешние раздражители и все говорил что-то бессвязное о луне, теплых волнах и коррозии. Успокоил Митрича лишь второй укол. Доктор сказала, что для его возраста кардиограмма нормальная, но дедушке, видимо, нужно будет показаться узкому специалисту – и отвела Зятя в сторонку пошептаться.

На следующем заседании Марго рассказала всю правду, пропуская сами знаете что. А мы и не возражали. Потом еще были свидетели, эксперты, заявления, справки, первые морозы и наконец приговор.

За причинение побоев потерпевшему Серж получил четыре месяца лишения свободы, которые он к тому времени уже отсидел. Новый год встречали всей семьей дома в Костылевке.

А что касается Митрича, то он в период обострений ложится в психиатрический стационар и там подробно рассказывает соседям по палате о матовом блеске разбойничьего клинка. В период же ремиссии он стоит на балконе и отгоняет дворовых мальчишек от сильно поржавевшей «копейки». За руль Митрич уже не садится.

Интермеццо № 3

Древнекитайский философ Лао-цзы утверждал, что ценность сосуда зависит от пустоты в нем.

Юсик не читал книг и о существовании древнекитайской философии не знал. Он добился авторитета в криминальной среде благодаря совсем другим своим качествам. Однако, если бы старик Лао-цзы был жив, он показывал бы Юсика своим ученикам на семинарах. Ученики, услышав историю Юсика, обязательно сказали бы, что учение Лао-цзы всесильно, потому что оно верно. Исторической правды ради надо отметить, что последователи Лао-цзы говорили об этом и без Юсика. Тем не менее я бы тоже хотел сказать пару слов о древнекитайской философии.

Это произошло в южном портовом городке. Братва приговорила Юсика к смерти, потому что он им мешал. Киллер, хорошо знавший приговоренного, сел на заднее сиденье его джипа и во время разговора в упор выстрелил из пистолета в авторитетную голову. Пуля, войдя в правую щеку, пронеслась по пустотам черепной коробки жертвы, не задев ничего, вышла из-под левого уха и полетела дальше через раскрытое окно джипа в неизвестность. Найти эту пулю потом так и не смогли.

А если бы пуля попала в голову старого философа? Там же столько всего напичкано и нет ни одного свободного места – как в моторном отсеке «мерседеса»… Философ был бы убит наповал, а Юсик остался жив. Его сосуд оказался более ценным.

Прав ли был старик Лао-цзы?

Пункт «г»

После второго инфаркта доцент кафедры научного коммунизма Лев Михалыч Горелик вышел на пенсию и переехал жить на дачу в деревню Кошкино.

Он полюбил рано просыпаться, слушать утреннюю перекличку петухов и смотреть, как солнце, розовое, словно младенец, выглядывает из-за камышей.

Вечерами то же солнце, но уже воспаленное и опухшее, как варикозные вены, пряталось за акациями у железнодорожной станции, и в наступившей тишине было слышно кваканье лягушек.

Утренняя тишина отличается от вечерней тишины так же, как еще наивная юность отличается от уже наивной старости, и Лев Михалыч, хоть и пенсионер, но все-таки философ, размышлял об этом и еще о многом другом, сидя на веранде со стаканом вечернего кефира. Потом жена Валя накидывала на плечи полусонного философа плед и укладывала Левушку на диван.

В конце июля позвонила дочка. После очередного и, кажется, счастливого брака она стала москвичкой, но каждый год проездом на моря посещала родителей. Старательно растягивая на московский манер букву «а», дочка сообщила, что будет с мужем на следующей неделе, соскучилась, устала, мечтает отоспаться и поесть донских раков. Обнимаю, целую, ждите, пока.

Тема раков была для Льва Михалыча новостью, поскольку в их доме никогда раков не употребляли. Не по идеологическим соображениям, а просто потому, что это не входило в состав обычного меню. Но если дочка попросила – будут раки. Даже более того – добытые собственными руками, как помидоры со своего огорода. Валя возразила (а она по любому поводу возражала), что раков можно купить по дешевке у местных браконьеров. Лев Михалыч согласился (а он всегда соглашался с женой), но решил попробовать и даже вспомнил, что в витебском детстве удил рыбу на берегу Двины. Затем он припомнил еще несколько удачных случаев, когда ему удавалось что-то сделать руками, и, обидевшись на необоснованную иронию Вали, ушел на веранду пить кефир.