Крещение огнем, Том 1

Во-вторых, генералитет все больше приобретает черты типичной бюрократической структуры, которой гораздо важнее не быстрый результат (победа), а сохранение и приобретение социальной значимости. С чем это сравнить? Пожалуй, с существованием утрированного Министерства энергетики. Ему что нужно? Залить страну дешевой энергией с наименьшими затратами, что ли? Черта с два! Ему важно строить как можно больше дорогих электростанций-гигантов, вырывая у общества как можно больше бетона, стали, рабочих рук и денег. Чем грандиознее и дольше стройки — тем большими ресурсами придется рулить, тем выше вес чиновников, тем больше кабинетов, департаментов и подчиненных они смогут получить. Появись изобретатель с машинкой, которая сможет заменить собой гигантскую электростанцию, такое Минэнерго его первым в землю зароет, понеже изобретение уничтожает всю отлаженную систему.

Точно так же дело обстоит и с генералами. Дай им волю — и война затянется надолго. Ибо «когда снаряды рвутся днем и ночью, быстрей дают чины и ордена». Пока идет война, можно выдвигаться, повышать статус, управлять гигантскими людскими и материальными массами. Чтобы понять это, достаточно вспомнить, в какую бойню превратили Первую мировую английские и французские генералы, а также — выкрутасы «гениального» маршала Жукова. Чем богаче страна ресурсами — тем больше ее генералы напоминают кровавых мясников, затягивающих любимое удовольствие. У американцев было так же: знаменитый полководец Севера в Гражданской войне 1861-1865 годов, генерал Грант, обладая огромным преимуществом над южанами в людским и материальных ресурсах, действовал на удивление «жукоподобно». Если южане, стесненные во всем, ставили на красивые полководческие решения и дерзкие операции, то Грант давил массой, бил в лоб, заваливая трупами своих солдат позиции противника. Впрочем, все это верно и для нынешних войнах. Советско-российский генералитет с удовольствием затягивал и Афганскую, и Чеченскую войны, делая из них (и на них) свой «бизнес».

Не знаю, каким образом, но фронтовик Гитлер это «просек». Именно поэтому он стал выдвигать наверх смелых мыслью гудерианов и сам вмешивался в планирование операций, придавая им черты триллера и психологического шоу. Он понял, что там, где мысль старого генералитета будет ходить по шаблонным (затратным и долгим) путям, умный любитель найдет намного более эффективное, быстрое и малокровное решение. То, которое позволит сокрушить сильного противника.

Польша стала триумфом подобного подхода к делу. И режим Гитлера совершает еще одну гениальную новацию.

Стремительный разгром поляков только подхлестнул всеобщий страх перед немцами. Уже в апреле 1940 года в Париже издается книга «Немецкое вторжение в Польшу», которая сеет ужас перед действием пятой колонны Гитлера. Польша, в которой жили сотни тысяч немцев, представлялась жертвой этих коварных внутренних врагов, которые совершали диверсии, поджоги, рвали связь и хитрыми способами указывали цели для бомбежек, наводя на несчастных поляков стаи ревущих гитлеровских пикировщиков и ударных самолетов.

Снова пошли слухи о передатчиках размером со спичечный коробок (которые реально появятся лишь в 1960-х). Западные газеты сообщали о тысячах немецких шпионов, помогавших наступающим дивизиям Гитлера. И, конечно, дикий ужас перед немцами нагоняли газетные фотографии и кадры кинохроники, развертывавшие картины жестоких авиационных бомбежек Варшавы. Заметим: именно яростные налеты на Варшаву окончательно сломили волю высшего руководства Польши, которое в панике бежало из страны.

Однако, как пишет Луи де Йонг, общественное мнение Запада все же успокаивало себя. «…Польша относилась к Восточной Европе. Разве поражение Польши не доказало, что эта «республика полковников», в сущности, совсем не демократическая, давно уже разложилась?».

УРОК ДЛЯ НАС СЕГОДНЯ:

Западники тогда (как и сейчас) смотрели на восточных европейцев как на «братьев меньших», как на существ второго сорта. Мол, они, конечно, не страшные русские, но и не вполне наши. На помощь терзаемой Польше Запад так и не пришел, хотя на то были и договоры, и торжественные обещания. Погибать за «неполноценных европейцев» европейцы первосортные (англичане и французы) совсем не рвались. И вряд ли, читатель, они будут класть свои головы сейчас, когда после падения СССР восточноевропейцы устремились в НАТО и Евросоюз.

Глядя на все это, Гитлер по-прежнему не считал происходящее новой мировой войной. Какая мировая схватка? Просто закончилась очередная спецоперация, следующая в цепи за австрийской, чешской и мемельской. Расчеты подтверждаются: психологические акции парализовали Англию и Францию. Всего за месяц новой Германии удалось захватить Польшу — тогда как Второму рейху кайзера на это понадобился год в кампании 1914-1915 гг. Потери были смешны (по меркам того времени, конечно) — только 8 тысяч немцев, цена какой-то недели боев в Первую мировую. Можно двигаться дальше!

И вот тут немцы совершили новаторский прорыв, дополнив прежние воздушно-психологические средства войны «оружием кино».

В начале 1940 года режиссер Ханс Бертрам под чутким руководством министерства пропаганды д-ра Геббельса выпускает роскошный, захватывающий фильм «Крещение огнем» — документальную ленту в стиле «технотриллер» и «реалити-шоу». Она рассказывает о молниеносных и беспощадных операциях немецкой авиации в Польше.

«…В начале «Крещения» зрителю сообщалось, что это фильм о действиях Люфтваффе в Польше. Съемки велись во время настоящих боевых действий. …Молодые Люфтваффе назывались в «Крещении» «мечом в небесах». Повествование ведется в оживленной манере, временами почти экстатической, по мере того, как развертывается прославление Германа Геринга и Люфтваффе. Фильм особо подчеркивает решающую роль ВВС в спасении человеческих жизней, обеспечении сухопутных войск разведывательной информацией и разрушении польских железнодорожных узлов и узлов связи. Один из самых впечатляющих эпизодов «Крещения» показывает, как скопление вражеских поездов уничтожается бомбометанием с низкого полета. Диктор неустанно подчеркивает, что самолеты Люфтваффе атаковали только военные сооружения…