Не выходя из боя

Картина казалась настолько ясной, что сотрудник, занимавшийся расследованием, принес Баку на подпись постановление об аресте Яковлева. Борис Аркадьевич внимательно выслушал сотрудника и возвратил ему материал.

— У вас здесь нет одного немаловажного документа, — с мягким упреком сказал он. — А именно: свидетельства, которое подтверждало бы, что Яковлев и Лохматый — одно лицо. А на основании догадок, подозрений и предположений арестовать человека мы не можем.

Поиск пришлось возобновить. Архивы жандармерии, тщательно изученные, уже ничего не могли дать. Охранка умела конспирировать свою работу и в докладах, сообщениях в столицу ни разу не назвала фамилию Лохматого. Предстояло найти человека, который лично бы знал агента. Вряд ли нужно подчеркивать, какой это был кропотливый, зачастую напрасный труд. Прошло почти двадцать лет, и разыскать сотрудника охранки, знавшего лично Лохматого, казалось делом просто безнадежным.

Время шло. Яковлев по-прежнему был на свободе, а доказательства его вины найти не удавалось. В отделе стали поговаривать, что нужно либо прекратить дело, либо брать Яковлева. Бак выслушивал предложения и успокаивал сотрудников:

— Арестуем, когда будет все ясно. Вот и добивайтесь ясности. Это наша работа.

Свидетеля все-таки нашли. Чекисты разыскали бывшего жандармского вахмистра Тырина, через которого Лохматый поддерживал связь с охранкой: передавал доносы и получал деньги. На стол положили больше десятка фотографий и среди них снимок Яковлева. Тырина попросили сказать, кого из этих людей он знает. Бывший вахмистр обладал неплохой памятью. Он перебрал снимки и остановился на портрете Яковлева:

— Это Лохматый.

— А настоящая фамилия?

— Яковлев. Приказчик Яковлев. Жил в собственном доме на углу Амбарной и Никольской. Там я и брал его. А в тюрьме полковник Познанский завербовал. Мое дело было потом маленькое: взять у Лохматого письмо — отдать деньги.

Нашлись и другие материалы, полностью изобличавшие Яковлева.

— Вот теперь все ясно, — закончил Бак и распорядился познакомить со всеми документами первого секретаря горкома партии.

Провокатор был арестован. Возмездие настигло его.

Случаев, подобных этому, в чекистской практике Бориса Аркадьевича было много. В 1931 году один из районных уполномоченных ОГПУ представил материал на арест гражданина К. Свидетели, а это были авторитетные люди, писали, что К. служил у белочехов и принимал участие в расстреле советского работника. Факты, казалось, налицо. Но Бак не дал разрешения на арест. Опытный чекист, он увидел незаметные на первый взгляд неточности, которые ставили показания под сомнение. Дело было возвращено, тщательное расследование показало, что К. невиновен, хотя у белочехов действительно служил, пытаясь спасти задержанного ими брата-красноармейца.

Требовательный и строгий на службе, Бак был внимательным и чутким руководителем. Он знал, как тяжел и изнурителен труд чекистов, не знающих покоя ни днем, ни ночью. Он многое сделал для того, чтобы как-то улучшить условия жизни и скрасить быт семей сотрудников, большую заботу проявлял о детях.

Его, простого и общительного, хорошо знали и ценили в областных партийных и советских органах. Знали на заводах и фабриках, в колхозах и совхозах. Революционные праздники он проводил среди рабочих, активно участвовал в партийной работе. Бак был делегатом XV, XVI и XVII съездов партии, II, V, VI, VII и VIII съездов Советов, избирался членом ЦИК.

Он был из той плеяды большевиков, которых выдвинула на работу в органы госбезопасности революция. Ее идеалам он был верен всю жизнь, постоянно воспитывал подчиненных в духе требований, высказанных в свое время Ф. Э. Дзержинским.

— Держите постоянную связь с партийными органами, советуйтесь с ними, и тогда дела пойдут на лад, — всегда говорил он сотрудникам.

Верный делу партии, принципиальный во всем, он никогда не шел на сделку с совестью. Большевистская прямота, партийность в работе, неуклонное соблюдение революционной законности — вот чем руководствовался он при решении вопросов. Такой руководитель в органах госбезопасности в 1937 году кое-кого не устраивал, и он был необоснованно арестован…

Память о верном большевике и чекисте, Человеке с большой буквы вечна в сердцах тех, кто знал Бориса Аркадьевича Бака. Коммунист, командир, прошедший через горнило революции и гражданской войны, он на анкетный вопрос «Какие особые заслуги имеете?» — отвечал односложно: «Не имею».

Храбрость и самоотверженность в борьбе за дело революции, беззаветную преданность партии, громадное напряжение сил при выполнении ответственных заданий, умелую организаторскую работу он считал естественными качествами большевика.

Генерал-майор в отставке И. Кинаров

БЕЗЗАВЕТНЫЙ ГЕРОЙ РЕВОЛЮЦИИ

В августе 1921 года под станцией Погромное в бою с бандитами погиб чекист Александр Силин. Бандиты, опознав по служебному удостоверению человека, имя которого наводило на них страх, уже мертвому отрубили голову, искололи штыками тело, отрубили пальцы.

Выехавшие из Самары на поиски Силина сотрудники транспортной ЧК Петр Алексин, Василий Волков и Иван Илясов ночью, пока банда пьянствовала в селе, тайно откопали останки зарытого в общую могилу боевого товарища и привезли в Самару. Погибшего героя хоронила вся Самара. Трудящиеся города явились на траурный митинг со знаменами и плакатами. Похоронили Силина в городском сквере против здания губисполкома.

Чем же заслужил чекист такие почести, которые оказал ему народ посмертно?

В декабрьское утро бурного 1905 года резкие удары по подвешенной буферной тарелке возвестили о начале забастовки в Великолукских железнодорожных мастерских. Не обращая внимания на угрозы мастера Комисаренко, молодой жестянщик Силин продолжал бить длинным болтом по тарелке и призывал:

— Кончай работу! Довольно гнуть спину!

Рабочие стекались на митинг в паровозный цех. Собрались все, за исключением кучки черносотенцев из «Союза Михаила Архангела» во главе с Комисаренко. Эти сгрудились в сторонке и из-под козырьков картузов зло посматривали на рабочих, обмениваясь репликами.

А. Ф. Силин. Фото 1921 г.

Верстак в просторном цехе стал трибуной. Перебивая друг друга, выступали рабочие Беляев, Уколов, Тимошенко и другие. Александр протиснулся вплотную к верстаку, но выступить пока не решался, ему казалось, что речи старших товарищей были убедительней, чем слова, которые мог бы сказать он, Силин.

Шли дни забастовки, робость Александра прошла. Старые рабочие одобрительно кивали, слушая его зажигательные выступления на митингах.

Рабочие одержали тогда победу: их требования о сокращении рабочего дня и повышении зарплаты были удовлетворены, отменили штрафы, налагаемые мастерами за каждую провинность, а иногда и просто так, по настроению, за косой взгляд. Александр в эти дни не знал покоя. В обеденные перерывы бегал по митингам, которые возникали в цехах, а поздними вечерами после работы шел к друзьям. Собирались у кого-либо на квартире, обсуждали неотложные дела, спорили.

Вскоре царское правительство пошло в наступление, отменило все завоеванное рабочими. Начались аресты. Попал в черный список жандармерии и Александр Силин. Пришлось бросить работу на железной дороге и прятаться. Тайно собирались на островке, но как-то нагрянули туда жандармы, была стрельба, еле удалось уйти. Знакомая девушка Мария прятала беглеца в бане и несколько дней ухаживала за ним, носила ему пищу.

Прошло некоторое время, опасность ареста как будто миновала, и появилась возможность работать. На железную дорогу не принимали. В жандармерии он значился как бунтовщик, выступавший на митингах, хотя материалов, достаточных для заточения его в тюрьму, собрать, видимо, не сумели.

Александр вынужден был наняться жестянщиком к частным подрядчикам. Однако от железнодорожников он не отрывался, продолжал участвовать в подпольных делах большевистских кружков узла. Вот почему, когда в июне 1919 года Силин прибыл в Великие Луки как председатель военно-революционного комитета дороги для пресечения действий чиновников-саботажников и их прихвостней, угрожавших остановить движение поездов, многие кадровые рабочие признали своего «Саньку», поддержали его.