Защита Лившица: Адвокатские истории

– Так вы в этих рамках получили от подсудимого взятку? – проявил я назойливость.

– Странный вопрос, – Знавател-джан взглядом искала поддержки то у судьи, то у прокурора.

Действительно – очень странный вопрос, особенно с учетом того, что Чапаев обвинялся в даче взятки. Но чего только не бывает в уголовном судопроизводстве.

– Вот именно, – пришел на помощь свидетелю судья. – Конкретизируйте свой вопрос.

Демонстрируя откровенную тупость, я признался, что не могу задать вопрос более конкретно. Разве что жестами показать. Но жестов не понадобилось – судья объявил мне замечание за нарушение порядка в судебном заседании.

В то время, когда порядок в судебном заседании восстанавливался, красавица Осейчук стояла на подиуме и напряженно обдумывала правильный вариант ответа на странный вопрос. Если сказать, что не получила, – могут быть какие-нибудь неприятности. Если сказать, что получила, – могут быть какие-нибудь другие неприятности.

Чапаев, не понимая текста и уже не слушая переводчика, чуял неладное. Адвокат ругается с судьей, значит, теперь точно посадят в тюрьму.

– Вы получили от подсудимого взятку? – конкретизировал я вопрос с учетом пожеланий участников процесса.

– Вот видите – это уже конкретный вопрос. Отвечайте, свидетель, – судья подобрел, видя, что Осейчук готова к ответу.

– Нет, я не получала от подсудимого взятку.

Нехорошо обманывать, лейтенант Осейчук! Ведь вы действительно не получили от подсудимого взятку.

– Спасибо, больше вопросов не имею, – это я сказал вслух, хотя имел в виду совсем другое: какого черта мы тут делаем, если Чапаев взятку не давал, а Осейчук ее не получала.

Вслух я об этом сказал позже, выступая в прениях. И еще я сказал о добровольном отказе от совершения преступления, золотых руках и хорошей характеристике.

Прокурор тоже выступил. Он сказал, что обвинение доказано в полном объеме, вспомнил о подставке для телефона и попросил три года лишения свободы. И еще он сказал о том, что понаехали тут. Но это уже не вслух.

Суду теперь надлежало решить – чья подставка лучше.

Пока суд в совещательной комнате решал участь Чапаева, я его утешал. Руки у тебя, ара, хоть и золотые, но не такие волосатые. Поэтому гарантий нет, и приходится надеяться на лучшее. Деньги ты сэкономил и не отдал, в передаче дубовой нимфы тебя не обвиняют, значит, по эпизоду дачи взятки приговор должен быть оправдательным. За использование поддельной миграционной карты лишение свободы законом не предусмотрено. Заплатишь штраф и пойдешь домой. Вот такой расклад.

Пока я это говорил, секретарь из канцелярии куда-то позвонила, и через несколько минут в коридоре появился конвой. Это был ключ к разгадке тайны совещательной комнаты.

Чапаев тоже заметил конвой и перестал меня слушать. Что я мог ему сказать? Похоже, что наши надежды на лучшее не оправдались.

Потом Чапаев вышел покурить и исчез. Говорят, что его видели летящим через Малый Кавказский хребет в ту сторону, где зеленые ручьи, розовые горы и сиреневое небо. Но где он приземлился, никто не знал. Ни Сусанна, ни дети, ни уголовный розыск. Помните Вачика? Он тоже не знал.

Приговор так и не огласили, а Чапаева объявили в розыск.

Ереванский аэропорт Звартноц сверху похож на летающую тарелку. А внутри он похож на муравейник. Все черные, все усатые, куда-то спешат и что-то тащат.

Ростовский рейс прибыл вовремя, и Чапаев, спрятавшись в толпе, ждал появления Сусанны с детьми.

Сейчас они обнимутся и поедут домой к дедушке Зарзанду. Чапаев будет делать красивые и нужные вещи, научит этому своих детей, и на этом скитания закончатся. Будущее, может быть, снова станет радужным.

А дубовая нимфа останется в прошлом. Она прижилась в кабинете Знавател-джан, но поднос уже не пустует. На нем стоит телефон.

Дефлоратор

С детских лет мама учила Нину добиваться всего своим трудом и беречь честь.

Имея такую жизненную установку, Нина окончила школу с золотой медалью и поступила в университет на математический факультет. К третьему курсу выполнять мамины наказы стало сложнее. Все подруги уже давно имели близких, и даже очень близких друзей, а Нина хранила целомудрие. Это, в свою очередь, стало плохо отражаться на успеваемости.

Весной неожиданно вышла замуж последняя подруга, которая вместе с Ниной презрительно относилась к штанам. Нина перестала ходить на занятия и целыми днями бродила по улицам, глядя на штаны, с навязчивым отвращением думая о том, что под ними. Хотелось просто из любопытства испытать это отвращение до конца и доказать себе, подруге и всем остальным, что на это не стоит тратить время, жизнь и талант.

Вечером младший брат, вернувшись с очередной гулянки, уселся смотреть телевизор – давали восемьдесят седьмую серию бразильского сериала. Нина накинула куртку и, хлопнув дверью, вышла на улицу. Был конец апреля, время, когда кажется, вот-вот что-то начнется и хочется сменить гардероб. Но Нина ничего хорошего не ждала и к гардеробу относилась равнодушно. Ей было уже двадцать, и она осталась одна – лучшая подруга предала, мать не понимает, брат – дебил, математика осточертела. Но все же чего-то хотелось. Совершить такое, от чего содрогнулись бы все. Какую-нибудь гадость.

Дойдя до площади, где высился памятник основателю советского государства, Нина села на скамейку. Мимо нее несколько раз прошли одни и те же штаны. Затем они приблизились и остановились.

– Можно присесть? – спросили штаны.

Нина подняла глаза и увидела парня в пиджаке, надетом на голое тело. Она хотела нагрубить, но парень уже сидел рядом и особого отвращения пока не вызывал.

С утра Сычев с однокурсниками пил пиво в ларьке напротив общежития. После обеда он с мужиками из пивной пил водку в магазине напротив ларька. Обсуждали экономическую ситуацию в стране. Затем Сычев обнаружил себя лежащим на кровати в своей комнате. Вечер был явно не завершен, и тянуло на подвиги. В жизни всегда есть место подвигу, стоит только выйти на улицу. Их там целые толпы: и блондинки, и брюнетки, и толстые, и худые, и веселые, и грустные. Веселые Сычеву нравились, но не очень. Его больше привлекали грустные, интеллигентные и чтобы в очках. Чтобы сопротивлялась, когда он ее будет брать. А без этого – что за подвиг! Накинув на себя пиджак, Сычев вышел из общежития.

На скамейке сидела девица, призывающая своим видом к совершению подвига. На всякий случай Сычев несколько раз прошел мимо нее, проверяя реакцию, но девица даже не подняла головы. Сидела и грустила, уставившись через очки в одну точку.

Глядя на прижизненные фотокарточки потерпевших, я иногда задавался вопросом: чувствует ли человек приближение трагического конца? Я пытался уловить хоть какие-нибудь мистические знаки, какое-то особенное выражение лица. Ничего не улавливал—лицо как лицо. Человек фотографировался и не знал, что через какое-то точно определенное время он уже не будет жить. И его уже не спросишь о том, что он чувствовал.

Родители Нины тоже ничего не чувствовали. В последнее время дочка сильно изменилась. Она часами сидела неподвижно, с отсутствующим выражением лица, совершенно перестала за собой следить, могла ни с того ни с сего встать и уйти.

Когда Нина в первый раз не ночевала дома, был грандиозный скандал с битьем посуды и корвалолом. После пятого раза отец предположил, что у дочери тайный роман, а мать сдалась, проклиная современные нравы.

На майские праздники все собрались ехать на дачу. К утру Нина не появилась, и родители с братом уехали без нее. На кухонном столе была оставлена записка с восклицательными знаками.

В это время у стены студенческого общежития следователь с экспертом-медиком осматривал труп неизвестной женщины. «Труп лежит на спине, головой на запад, правым плечом прилежит к бетонному парапету… трупное окоченение ярко выражено во всех группах мышц… одежда на трупе отсутствует…» – буквы ровно ложились в протокол.