Страницы истории станицы<br />Манычской

В песни те, что поют казаки.

В лазоревые дали за рекою,

В займища, поросшие травою.

В утренние розовые росы,

В звездную ночную россыпь.

В небо голубое над полями,

В желтеющие нивы со стогами,

В пенье птиц, и в серые туманы,

В скифские заросшие курганы.

В некогда широкие разливы

И в склонившиеся у обрывов ивы.

В солнца луч, что в водах золотится,

На церковных куполах искрится.

И в людей, что сеют здесь и пашут,

В Донщину седую - прародитель нашу.

В древний край казачьих поколений

Перед краем этим преклоню колени.

2006 г.

Рубят рощу

Слышен стук топоров. Рубят рощу,

Что сажали далекой весной

И седые деревья не ропщут,

Смирившись покорно с судьбой.

Берег Дона она украшала,

Птичий гомон над нею звенел.

Сорок лет росла у причала.

Ветер с Дона ей песни пел.

Отдыхали, плясали и пели

Люди в роще той, у реки.

«Что же Вы, совсем одурели?

Что ж Вы делаете, мужики?»

Злой топор не знает пощады,

Оставляет от рощи пеньки.

Нет у берега Дона отрады,

Нашей рощи уж нет у реки.

Неужели у нас не проснётся

Жалость к деревьям седым ?

Совесть в душах не шевельнётся?

Что же скажем мы детям своим?

Рубят рощу нашу у причала.

Слышен стук топоров у реки.

Что же с нами со всеми вдруг стало?

Перестаньте рубить, мужики!

2006 г.

Памятник

Памятник черный, глыбой гранита

В парке под сенью деревьев стоит.

Временем надпись почти вся изрыта

Время забыло, кто здесь лежит.

Памятник этот - память живая,

О людях, которых давно уже нет,

Памятник этот - история края,

Прошлого века запутанный след.

1999 г.

Памяти Аралкина М.И.

Ушел из жизни наш Учитель.

Ушел он тихо, как-то вдруг,

Ушел он в вечную обитель,

Ушел наставник, брат и друг.

Ведь большинство людей станицы

Связали судьбы свои с ним.

Хотим ему мы поклониться,

Сказать: «За все благодарим».

Он был учителем от Бога,

Он душу всю в детей вложил,

И он от школьного порога

В жизнь тысячу нас проводил.

Директор школы. Ветеран.

Станичный первый атаман.

В людей он верил. Им служил.

Он ярко жизнь свою прожил.

И мы его не позабудем

И память о нем будет жить.

То доброе, что он посеял, будем

В сердцах своих всегда хранить.

12.06.2008 г.

Матвей Аралкин

Станица Манычская

(1593 -2008 г.г.)

Станице Манычской четыреста пятнадцать лет,

Живет она, хранима божьей волею.

Сегодня ищет станица пламенный привет.

Всем тем, кто связан с нею общей долею.

Станица родилась на правом берегу,

Благодаря Степанам да Иванам.

Она вела священную войну

С любым неправославным басурманом.

Казак на праздник пил. И нет тут диво.

Но если призвала его страна

Рубал любого он врага не с бочки с пивом,

А с быстрого донского скакуна.

Лежит станица у тихой Дон-реки,

А рядом катит волны седой Маныч.

Живут здесь хлеборобы, рыбаки

И кормит их исправно ДОН-ИВАНЫЧ.

Станичники зовут свой дом «курень»,

А двор здесъ-баз. Кругом природы ширь,

В казачьем гербе раненый олень,

А в водах плещется сазан, рыбец, таранка и лас-

киръ!

С герба сбежал тот раненый олень,

С сазаном и рыбцом теперь у нас проблемы.

А праздники у нас почти что через день

От старой жизни нам остались лишь эмблемы!

Но перемены есть у нас: ведут природный газ,

На улицах асфальт лежит дорогой ясною.

А все что надо, есть у нас,

Речная рыбка, хлебушек, вино прекрасное!

Станица наша есть казачее село,

Здесь семьи казаков находят своё счастье.

Здесь нет таких, чтобы на худо занесло.

Здесь все работают и в солнце и в ненастье.

Станице скоро будет 415 лет

Ее мы с праздником и поздравляем дружно.

Спасибо ей за пламенный привет.

Престольный праздник отпразднуем как нужно!

Сорок лет он являлся к семи тридцати,

Сорок лет сквозь мертель и сквозь жаркое лето

Приходил он к привыч^ным дверям кабинета,

Потому что не мог не прийти.

Очень многие люди входили сюда,

Он навстречу вставал, улыбаясь кому-то,

И стучали часы, отбивая минуты,

И работало сердце, считая года.

И однажды вручили цветы и награды.

Сколько было в словах и души, и тепла!

Он впервые не знал, как вести себя надо,

Растерялся, бумаги собрав со стола.

И когда обходил каждый класс, кабинеты.

И совсем, и со всеми прощался как мог,

Где-то в горле его и в душе его где-то

Появился удушливый горький комок.

В этом доме прошли его лучшие годы,

В этом доме он лучшие сделал дела.