Тетрадь вторая

<Вдоль левого поля:> И главное — писав о нем в течение 6-ти мес.! Макс один мне дал и передал за всех.

Дальнейший план Крыселова.

1. Город Гаммельн (Введение)

2. Сны

3. Город Гаммельн бьет тревогу

(Базар. Хозяйки. Герольд.)

4. Увод крыс (Да — да, нет — нет)

5. Честность честных (В ратуше)

6. Дочка Бургомистра

7. Озеро

II. Сны

Город Гаммельн спит. Муж видит во сне жену, жена мужа, сын — страницу чистописания, дочь — заштопанный отцовский чулок, служанка — добрых хозяев (или печной горшок). (Что может видеть добродетель во сне? Собственные добродетели.) И — нашествие крыс.

Рас — стояние: версты, мили.

Рас — стояние: врозь-стояние

Ах, рублем разменяли —

Мостом —— развели

Разводным...

Ах, мостом (с тобой) развели

Разводным...

Нас рублем разменяли царским,

Ах, мостом, с тобой, развели

Разводным...

    (разменяли:)

Нас рублем, с тобой, неразменным! |

Рублем сказочным неразменным    |

Ах, рублем, с тобой, разменяли      |

Ах, мостом, с тобой, развели

Разводным...

«Расстояние: версты, мили...» — 24-го марта 1925 г.

Любопытна судьба этих стихов: от меня — к Борису, о Борисе и мне. Часто, и даже годы спустя, мне приходилось слышать: «Самые замечательные во всей книге», узнавать, что эти стихи — чьи-то любимые: гвоздь в доску и перст в рану. Оказывается, они большинством были поняты, как о нас (здесь) и тех (там), о нас и России, о нас вне России, без России

(По просторам земных широт

Рассовали нас как сирот...)

И теперь, перечитывая: всё, каждая строчка совпадает, особенно:

Разбили нас — как колоду карт!

Строка, за выразительностью, тогда мною оставленная, но с огорчительным сознанием несоответствия образа: двух нельзя разбить как колоду, колода — множество, даже зрительно: карты летят!

Даже мое, самое личное, единоличное:

Который уж, ну — который март?

(Месяц того потока стихов к Борису) март — почти что пароль нашего с Б<орисом> заговора — даже этот март оказался общим, всеобщим («Которую весну здесь сидим и сколько еще??»)

Редкий, редчайший случай расширения читателем писательского образа, обобщения, даже увечнения частности.

Ни о какой эмиграции и России, пиша, не думала. Ни секунды. Думала о себе и о Борисе. — И вот —

Запись:

Милые! А может быть я так много занимаюсь собой потому что никто из вас мною не занялся достаточно?

Записи (24-го марта)

Брови — в угрозу

— Слово, точно слетевшее с змеиных уст Вольтера. Общее в разрезе губ: щель, а сквозь щель — свист.

(Гейне?)

Мальчиков нужно баловать, — им может быть на войну придется.

Аул — аул!..

Тайное, как рот

Княже! Друже!

— Но лица моего не забудь!

— Я его никогда не знал.

Русской ржи от меня поклон — 26-го марта

(Последний стих «После России»)

Краской ли? кожей ли?

Запахи ожили!

Тайная исповедь:

Запахи рыскают

Ищут щелей...

Оперение, оветвление деревьев...

(не стих)

Откровенное как черновик

Черновика откровеннее

Сокровенней рта

Аля (о Георгии) — Теперь я ему молочная сестра! (допивает остатки «ишки»)

Если кто-нибудь черезмерно восхваляет Вам свою ненаписанную вещь — не возмущайтесь: это замысел. Каждая мать вправе надеяться, что родит — гения. Жалка и отталкивающа только переоценка данного. Материнская (вернее отцовская) слепость на сбывшееся (несбывшееся). Но ребенок растет и может вырасти. Рукопись же <пропуск одного слова > — раз навсегда.

Замысел автору предстает всегда как исполненный Гёте. Автор еще не успел столкнуться со своей несостоятельностью. Первая строка докажет — несостоятельность каждого замысла в нетех руках.

В моем лице Вы столкнулись с Романтизмом всерьез: непродажным, т. е. платным.

Ибо: что не продаешь — за то платишь (платишься!). Всю жизнь плачý (плачусь!).

Не дитя укачиваю...

Думу — убаюкиваю

Не дитя укачиваю —

— утихомириваю...

Занавешенная шалью —

Как печалью

«Пока не требует поэта

К священной жертве...» [147]

— А меня — всегда тербует! И я всегда погружена! (в заботы мелочного света). И не малодушно (гениальное слово!), а — великодушно: п. ч. мне ничего не нужно (из сует).

Шахматная партия страстей...

(Строка во сне)

...Отдай я Вас на людской суд — Вас бы люди разорвали. А я, как видите, Вас даже иногда во сне вижу...

Если Вы щадите себя (свою душу) Вы — презренны. Если мою — Вы просто меня не поняли.

Пес видит — будку

Цыган — судьбу

(Гаммельн: Сны)

— — — всей колоды

Карта — прóигрышнéйшая!

Аля: 3-го апреля 1925 г.

— М.! Две вещи разные и равнó-ужасные: икона — зеркало.

(Я:) Икона — око. Если не око — картина.

Каждый день — в новой шали,

Каждый день — в новой лжи... |

                — в старой лжи |

(Очевидно вяжу ту голубую шаль, к<отор>ую потом из-за единственной ошибки, никому не заметной, не вынеся сознания несовершенства подарила Кате Рейтлингер. 1933 г.)

(Всё это, то-то и то-то)

...Позади, как детские прозвища...

Паровоз похож на Петра. Царь-рабочий. Паровоз — бунт в шорах, взрыв в латах. Движется и движет, п. ч. взрывается.