Господство в воздухе. Сборник трудов по вопросам воздушной войны

Выбор одной цели преимущественно перед другой зависит от целого ряда соображений военного, политического, социального и психологического порядка, которые, в свою очередь, обусловливаются обстановкой данного момента и которые нужно исследовать в связи с ней.

Так, например, я всегда говорил, что основной задачей воздушной армии является завоевание господства в воздухе посредством уничтожения всех воздушных средств противника; казалось бы поэтому, что именно они-то и должны всегда являться первыми объектами. Но это не так. Если воздушные силы неприятеля оказываются относительно настолько слабыми, что не могут оказать серьезного противодействия, и может оказаться более «правильным не тратить времени на разрушение целей, имеющих малое значение; напротив, может быть выгоднее выполнять действия, которые причинят противнику значительно более тяжелый урон. Допустим, например, оставаясь всецело в области гипотез, что Германия обладает воздушной армией, а Франция — современной военной авиацией; в этом случае, если бы Германия решилась напасть на Францию, следовало ли бы ей в первый день военных действий разрушить 50 французских авиационных заводов и т. п. или же разрушить 50 площадей указанного диаметра в Париже и его окрестностях, чтобы лишить Францию не ее авиации, но ее мозга?

Таким образом, объединение целей в районы и последовательность разрушения районов зависят от разнообразнейших факторов и могут оказать большое влияние на всю совокупность воздушных операций.

Я не верю в возможность установления детализированных норм в этом вопросе. Достаточно будет всегда иметь в виду следующий принцип, аналогичный тому, которым руководятся при военных действиях на суше и на море:

нанести максимальный урон противнику наиболее быстрым способом.

Из этого принципа сейчас же вытекает выгода внезапности начала воздушной войны.

Воздушная армия надлежащей силы обладает такой наступательной мощью, что способна причинить неподготовленному неприятелю чрезвычайно значительный и непоправимый урон, который может в несколько дней повести к полнейшему поражению.

Чтобы удостовериться в истинности этого утверждения, я прошу моих читателей самостоятельно решить следующие задачи.

Допустим, что один из наших возможных противников обладает воздушной армией, в состав которой входят бомбардировочные части, каждая с разрушаемой площадью 500 м диаметром и обладающие соответствующим радиусом действия. Спрашивается:

а) Сколько бомбардировочных частей потребуется, чтобы в один день прервать все железнодорожные сообщения Пьемонта и Лигурии с остальной Италией?

б) Сколько бомбардировочных частей потребуется, чтобы в один день лишить Рим всех сообщений — железнодорожных, телефонных, телеграфных, радиотелеграфных — и повергнуть самый Рим в ужас и смятение разрушением важнейших министерств и крупнейших банков?

Если читатели вспомнят, что под разрушаемой площадью в 500 м в диаметре понимается соответствующая площадь, на которую сбрасывается количество взрывчатых, зажигательных и химических снарядов, достаточное для разрушения всего находящегося на ней и для создания зоны, к которой нельзя приближаться в течение нескольких дней, то они назовут в ответ на поставленные вопросы весьма малые числа, и их представление о могуществе нового военного средства озарится более ясным светом.

Глава XIV.

Оборона

Сама грандиозность возможных воздушных нападений заставляет задать себе вопрос: как обороняться?

На этот вопрос я всегда отвечал себе: нападая. Я уже неоднократно подчеркивал ярко выраженный наступательный характер воздушного оружия. Как кавалерия (если только она не спешивается) для того, чтобы обороняться, должна нападать, так и воздушный флот, обладая еще большей наступательной способностью, может обороняться, только нападая.

Но сперва необходимо точно условиться о значении выражения «нападать» применительно к воздушному флоту.

Предположим, что государство А, которому угрожает неприятельская воздушная армия Б указанного выше состава, обзаведется воздушными силами, состоящими исключительно из частей воздушного боя, с целью напасть в случае войны на воздушную армию противника.

Каким оказалось бы взаимное положение сторон, когда разразится конфликт?

Оно было бы следующим: воздушные силы государства А должны были бы искать воздушную армию Б, найти ее в воздухе, принудить ее к бою и победить ее. Искать, — но где? Воздух абсолютно однороден, и пространство не может дать никаких указаний относительно наиболее вероятного пути, который может избрать воздушная армия. Поэтому «искать» становится неясным и отвлеченным понятием, а «найти» — возможностью, но не вероятностью.

Чтобы навязать бой, необходимо обладать превосходящей скоростью, а чтобы победить, нужна большая (боевая. — Пер.) мощь и благоприятное стечение обстоятельств.

Всякий раз как воздушная оборона государства А, несмотря на поиски, не найдет воздушной армии Б, последняя сможет беспрепятственно выполнить свои задачи, причиняя серьезнейший урон государству А, в то время как последнее не сможет причинить никакого вреда государству Б.

Но если воздушные силы государства А представляют собой достаточно грозную силу, то воздушная армия Б попытается разрушить прежде всего те цели на поверхности земли, которые имеют значение для воздушных сил страны А, — так что каждый случай ненахождения воздушной армии Б не только окажется для воздушных сил страны А бесполезной прогулкой, но выльется в настоящее поражение, хотя и косвенное, и мощь этих воздушных сил окажется ослабленной, хотя им не представилось случая сражаться.

Если принять также во внимание, что воздушные силы государства А, чтобы действовать с наибольшими шансами на победу, должны действовать массированно, то куда сосредоточить массу с места ее развертывания? В котором часу построить ее?

Этот вид действий, хотя и кажется по внешности наступательным, является все же по существу оборонительным и обладает всеми недостатками обороны.

Выражение «нападать», в применении его к воздушному флоту, должно означать: атаковать цели, расположенные на земной поверхности, цели неподвижные, на которые поэтому можно произвести нападение, когда это будет угодно, без необходимости отыскивать их, цели, хотя и находящиеся на земной поверхности, но представляющие собой источники и условия существования неприятельских воздушных сил.

На море обстановка носит иной характер. Морские базы сильно защищены средствами, которые препятствуют противнику разрушать эти базы с помощью действий его морских сил. Это обстоятельство придает более важное значение столкновениям на море по сравнению с возможными действиями против целей на суше. Но условия совершенно изменились бы, если бы морские базы не могли быть защищены и если бы они, напротив, могли быть в несколько часов разрушены морскими силами.

В этом случае — поскольку уничтожение морских баз вызвало бы полную или почти полную утрату действующим флотом своего значения — следовало бы прежде всего попытаться разрушить эти базы, обеспечив себя для этого соответствующими средствами, а не пренебрегать базами, ограничиваясь поисками неприятельского флота с целью потопить его.

Обладание воздушными силами, которые имеют своим назначением только борьбу в воздухе, не обеспечивая собственной страны и собственных морей от неприятельских воздушных нападений, в то же время исключает всякую возможность нападения на территорию и моря противника; оно приводит, следовательно, к состоянию абсолютного неравенства сил.

Единственная действительно эффективная воздушная оборона может быть лишь косвенной: она должна заключаться в ослаблении наступательной мощи неприятельских воздушных сил. Наиболее верным и наиболее действительным средством для достижения этой цели является разрушение источников неприятельской воздушной деятельности — источников, находящихся на земной поверхности. Здесь господствует все тот же принцип: легче уничтожить неприятельскую воздушную мощь, разрушив яйца и гнезда летунов, чем отыскивать самих летунов в воздухе, чтобы сбить их. В каждом случае отклонения от этого принципа будет совершена ошибка.