Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

К. фон Дитмар (1856: 37), со слов купца Трифонова, отмечает: «Их сражение на ножах и копьях представляет совершенно особенное зрелище, и трудно превзойти их в храбрости, ловкости и искусстве в этом деле» (ср.: Александров 1872: 85; Завадский-Краснопольский 1873: 34; Миллер 1895: 292). Таким образом, возникает впечатление, что были некоторые приемы владения ножом как оружием. Действительно, в чукотской сказке «Кэйнывилю-Медвежье ухо» описывается поединок на ножах, по-видимому на длинных тесаках. От взмахов ножей противники сначала просто увертывались, а затем один из поединщиков подставил под удар свой нож и тем самым сломал оружие противника (Козлов 1956: 55). В. Г. Богораз также отмечает, что чукчи имели «огромные ножи, которыми северные жители владеют так же легко и непринужденно, как волки зубами: ковыряют ими мозг из маленьких косточек и брюхо распорют медведю» (Тан-Богораз 1958: 91). Впрочем, ножи все же не были оружием первостепенной важности [36].

Из оружия данного вида наиболее часто оленеводы в ходе боевых действий использовали аркан, который пастух всегда носил при себе, и не только на пастбище.

Аркан. У каждого оленевода был аркан длиной 15―20 м, сплетенный из четырех ремешков, сделанных из моржовой или, за неимением последней, оленьей кожи [37]. Петля аркана затягивалась кольцом из оленьего рога. На конце аркана была петля для кисти руки, чтобы удобно было держать его. Аркан пастухи всегда носили с собой в свернутом виде на шее или через плечо. Главное назначение аркана было поймать оленя в табуне. Поскольку тренироваться в бросании аркана начинали с детства, то меткость была очень высокая. Так, опытный оленевод мог поймать в табуне оленя за правую заднюю ногу (Леонтьев 1969: 131). Применялся он и на охоте, когда нужно было заарканить животное, например барана, взобравшегося на возвышенность (Богораз 1901: 33; 1991: 23). С этой функцией тесно связано и применение аркана на войне. Сопротивляющегося врага могли заарканить и повалить на землю (Майдель 1925: 24; Антропова 1957: 199). Языка также ловили арканом (Бабошина 1958. № 98: 239). Аркан был символом оленеводов, именно на него рассчитывали чукчи, угрожая переловить немногочисленный отряд Д. И. Пав- луцкого, не использовав для боя даже луки (1731 г.; Зуев 2001: 23―24), то есть это — своеобразное «шапкозакидательство», но арканами (ср.: Куликов 1957: 46).

Копьеметалка. Деревянная копьеметалка в форме тупого угла, длиной около 50 см, с отверстием для указательного пальца в корпусе справа, применялась чукчами на Колыме, а также на Анадыре для охоты на водоплавающих птиц (Богораз 1901: 31; 1991: 80―83; Гиршфельд 1953: 110―113, 112, 117; Мальцева 1968: 72―82; ср.: Гондатти 1897а: 142; Иохельсон 1997: 99). Н. А. Мальцева (1968: 80) определяет дальность полета дротика с дощечки в 20―30 м. Однако, вероятно, это не максимальная длина полета копья. Так, согласно сообщению штурмана Зайкова (1775), алеуты метали свои отравленные стрелы с помощью копьеметалки саженей на 20, то есть около 40 м (Собрание сочинений… 160; Бриль 1792: 393; ср.: Паллас 1781: 127 (35 м); Чулков 1785. Кн. 2: 538 (35 м)). Данное древнее оружие известно уже в первой половине I тыс. (Мачинский 1941: 87 (костяная); Диков 1979: 190). Еще в XIX в. оно было широко распространено для охоты на птиц и морских животных у русских на Колыме, юкагиров, чукчей, эскимосов, коряков, нивхов Сахалина и алеутов. Однако употребление копьеметалки в боевых целях зафиксировано лишь у алеутов, которые метали стрелы, имеющие каменные и костяные наконечники, смазанные ядом (Сарычев 1952: 213; Соколов 1852: 103; Паллас 1781: 42, 44; Мальцева 1968: 80). Именно последнее обстоятельство делало возможным применять эти охотничьи стрелы в боевых целях.

Копьеметалка с отверстием для указательного пальца (кон. XIX в.).

Воспроизведено по: Богораз 1901: Табл. X, 9

В. Г. Богораз в своем художественно-этнографическом произведении «Восемь племен» упоминает, что южные чукчи применяли копьеметалку в боевых целях, при этом нося связку дротиков на плече (Тан-Богораз 1979: 54). Действительно, подобное применение нельзя исключить, особенно в каких-то экстраординарных боевых ситуациях. Дротик для копьеметалки был длиной около 2,1―2,4 м, он утолщался к переднему концу, а утончался — к заднему. Это смещение центра тяжести диктовалось необходимостью придания устойчивости в поле. У него, наряду с центральным наконечником, чуть ниже были примотаны еще три зазубренных острия (Богораз 1901: 31; 1991: 80. Рис. 58). Подобный дротик заставляет вспомнить непонятное оружие ительменов, описанное С. П. Крашенинниковым (1949: 382): «…их так называемые костяные троерогие чекуши [38], которые насаживают они на долгие ратовища, и в военное время употребляют». Впрочем, Г. В. Стеллер не упоминает это оружие у ительменов (Стеллер 1927: 22). Вероятно, оно все же было редким.

Дротики не были распространенным оружием. Возможно, в некоторых ситуациях в роли метательного снаряда выступало копье, которое в принципе не предназначено для броска. В эскимосских сказаниях упоминается, что копья метаются (Меновщиков 1974. № 63: 180; 1975: 370. § 109―117: 1985. № 127: 307; 1988. № 104: 246). В поединке это делает и чукотский воин (Богораз 1900. № 150: 393; Бабошина 1958. № 56: 142), как в атональном бою-соревновании (Бабошина 1958. № 86: 212).

Чукчи чаунской тундры охотились на уток и гусей, бросая легкие дротики рукой (Богораз 1901: 31; 1991: 82; ср.: Волков, Руденко 1910: 165). С подобным оружием охотились именно на птиц, поскольку для охоты на крупных животных, а тем более для действия против людей они были слишком легки. Видимо, копьеметалки и дротики были главным образом оружием оседлого населения (Тан-Богораз 1979: 67). И соответственно, они были, скорее, эскимосского происхождения.

Гарпун. В качестве случайного оружия оседлые жители использовали гарпун, предназначенный для морской охоты (Dall: 1870: 381; Меновщиков 1987. № 18: 142―145; о гарпунах см.: Волков, Руденко 1910: 167―172).

Бола чукчей и азиатских эскимосов состояли из 10―12 веревочек из плетеных оленьих, белужьих или китовых жил длиною 70―90 см, нижние концы которых были связаны, а к верхним были прикреплены костяные (из оленьего рога или моржового клыка) грузила величиной с грецкий орех. Такая бола применялась для охоты на летящих птиц: ее бросали в летящую стаю, и веревки обвивались вокруг шеи и крыльев птицы, после чего она падала на землю [39]. При искусном метании в плотно летящую стаю уэленцы могли запутать сразу 2―3 птицы (Гондатти 1898: VI). Технику метания болы описывает В. В. Леонтьев (1969: 136―137): «Запускается бола также просто. Перед броском по шнуркам, как расческой, проводят пальцами, чтобы они не были спутаны. Затем косточки зажимают в левой ладони, шнурки натягивают, левой рукой бола наводится на цель и резким взмахом над головой бросается в летящую утку. Как только бола выпускается из рук, костяшки в воздухе расходятся, и весь снаряд становится похожим на парашют без полотна». Высота полета болы достигала 80—100 м (Леонтьев 1969: 136). В историческое время бола использовалась исключительно как оружие для охоты на птиц. Однако одно из чукотских сказаний упоминает и боевое применение этого оружия эскимосами, которые тут ассоциируются с кэле (Богораз 1934: 173). У последних вместо шариков к ремням были прикреплены костяные крючки. Данное оружие бросали в противника, и крючки впивались в тело (Богораз 1900. № 167: 416; 1901: 31).