Письма. Часть 2

Целую.

Спасибо за все!

МЦ.

Воскресенье утром

11-го/12-го июня 1939 г., 12 ч. ночи — воскресенье

Дорогая Надежда Николаевна,

Когда мы с Муром в 11 ч. вернулись — ничего под дверью не было: мы оба — привычным жестом — посмотрели, а когда мы оба — минуту спустя — оглянулись — письмо лежало, и его за минуту — не было. И шага за дверью — не было.

Сердечное спасибо — и за то, что заметили — последний взгляд:

на авось, без всякой надежды (моя слепость).

Вам пишу-последней. Мур спит, дом спит…

…Только одна баба не спит,

На моей коже сидит

(и т. д. — Медведь)

а баба-то — я.

А медведи-то — там. И мно-ого! Но что я буду одна такая баба среди тех медведей — ручаюсь.

_______

Кончаю. Надо спать, а то просплю все способы передвижения. Будильник — уложен (от страха забыть!). Я — сама себе будильник.

________

Спасибо, что так трогательно выручили. За все спасибо: за чудный Dives [2058] — за ту церковь, к которой мы так вторично и не пришли, за наши кладбищенские прогулки — помните? — за самое чудное платье моей жизни — синее — за все Мурины штаны (а их было мно-ого: как тех будущих медведей) — за дом, который мне был — родной, за уверенность, что когда и с чем ни приду — обрадую: хотя бы доверием, за неустанность Вашей дружбы, за действенность ее (дружбы — нет: есть — любовь, или любви нет — есть дружба, во всяком случае есть одно, а не два, и это одно — было).

— Всего не перечислишь — за все.

________

Ну, вот.

Обнимаю от всего сердца, желаю здоровья, досуга, покоя, хорошего лета, хороших лет, — свободы!!!

Спасибо за кофе. Спасибо за рубашки. Спасибо за книжку — я Вами кругом одарена.

С Вами — уезжаю.

Все сделаю, чтобы Вы обо мне — знали.

Авось! — Даст Бог!

М.

И последняя просьба («Сколько просьб у любимой всегда…») [2059] — КРЫСОЛОВ. [2060] Я его писала все раннее Мурино младенчество, в чешской избе, — какие мы тогда с Чехией были счастливые!! Собирали грибы…

Если удастся — окликну еще из Гавра…

АНДРЕЕВОЙ А. И

Еще Париж, 8-го июня 1939 г., четверг

Дорогая Анна Ильинична!

Прощайте.

Проститься не удалось, — всё вышло молниеносно.

Спасибо за всё — от Вшенор [2061] до Ванва [2062] (в которой Вы меня завели, а потом сами — уехали, но я не жалею: — «Был дом — как пещера…»)

Спасибо за чудную весну с Максом, [2063] за прогулки — мимо стольких цветущих заборов — а помните поездку в лес — давнюю — Вы были в своем леопарде, а я — в «кое-чем» — и Мур еще со всего маху наступил в грозовую лужу…

Помню и буду помнить — всё.

Уезжаю с громадным, добрым, умным и суровым Муром — помните его рождение? («Сразу видно, что сын интеллигентных родителей!» — Вы, любуясь на резкость его новорожденного профиля). — Дружили мы с вами 14 с половиной лет, — два раза обновилась кожа… [2064] (NB! второй раз — состарилась!) Ибо мы с вами никогда не переставали дружить, хотя и не виделись, просто — расставание (неминуемое) произошло раньше отъезда, м. б. — так лучше: и Вам, и мне…

Живописнее, увлекательнее, горячее, даровитее, неожиданнее и, в чем-то глубоком — НАСТОЯЩЕЕ человека — я никогда не встречу.

________

Прочтите у М. Н. Л<ебедевой> мои стихи к Чехии — они мои любимые и уже поехали к Бенешу [2065] с надписью: — С той верой, которая твéржеская. [2066]

Жаль уезжать. Я здесь была очень счастлива.

Желаю Вам счастливой Америки с Саввой. [2067] Ему — горячий привет. Я его очень оценила, и всегда рассказываю о нем (и о Вас) СКАЗКИ, которые — ПРАВДА.

Обнимаю и НИКОГДА не забуду. Мою память, которая есть сердце, Вы — знаете.

М.

МАРИНОВУ И

12-го июня 1939 г. [2068]

Последний привет! Будьте здоровы и благополучны. Спасибо! Ждем книги. Провожайте мысленно.

М.

В СЛЕДСТВЕННУЮ ЧАСТЬ НКВД

При отъезде из заграницы в Союз я отправила свой багаж по адресу дочери, [2069] так как не могла тогда точно знать, где поселюсь по возвращении в Москву.

По прибытии сюда я в течение двух месяцев еще не имела паспорта и поэтому не могла получить багажа, пришедшего в начале августа с<его> г<ода>.

В соответствии с указанием таможни я получила от моей дочери, Ариадны Сергеевны Эфрон, доверенность на принадлежащий мне багаж. Но получить его я тоже еще не могла из-за отсутствия у меня свидетельства с пограничного пункта, которого у меня не имелось, так как я, с сыном 14 лет, ехала специальным пароходом до Ленинграда.

Было возбуждено соответствующее ходатайство о выдаче мне необходимого документа. В это же время, в конце августа, была арестована моя дочь, и багаж оказался, по-видимому, задержанным на таможне.

Я живу загородом, наступает зима, ни у меня ни у сына нет теплой одежды, одеял и обуви, и пока что нет возможности приобрести таковые заново.

Настоящим ходатайствую, в случае если невозможно сейчас получить всего мне принадлежащего багажа, о разрешении на получение мною из него самых необходимых мне и сыну зимних вещей, без которых я не вижу, как мы перезимуем.

О Вашем решении по этому вопросу очень прошу поставить меня в известность. [2070]