Страницы незримых поединков

— Богдановский? Сергей Ануфриевич?.. — перебил Кондратьева Максименко. — Так? Я его знаю. Хозяйственный мужик, честный человек. До войны работал в промысловой кооперации. Был оставлен горкомом для подпольной работы. Интересно — где и под какой крышей он устроился? Какие задания выполняет?

— При немцах Сергей Ануфриевич на «повышение» пошел, — улыбнулся Кондратьев. — Стал начальником торгового отдела райуправы. Крыша хорошая, и он ею умело пользуется. Создал подпольную группу, в которую вошли экономист Петр Балашов, землеустроитель Василий Дервоед, агроном Петр Шевердов, рабочий Яков Агеенко. От них мы получаем разведывательную информацию, оружие и боеприпасы, медикаменты.

— Молодцы разведчики, — похвалил Максименко. — А кто диверсиями занимается?

— С диверсиями сложнее, — вздохнул Кондратьев. — И это не вина подпольщиков: нет специальных мин. Раньше выручали бутылки с зажигательной смесью, но и они кончились. Вот мой друг по подполью Николаев просьбами засыпал: пришлите да пришлите мины. А где их взять?

По просьбе майора Леонид рассказал ему о «Николаеве» — Дмитрии Бохане. До войны учился на физико-математическом факультете Витебского пединститута. В оккупированной Орше с помощью Евгения Исаченко устроился помощником землеустроителя. Имеет постоянный пропуск для хождения по городу. Созданная «Николаевым» подпольная группа — одна из лучших в городе.

Через несколько дней Алексей Петрович встретился с Дмитрием Боханом. Начало беседы несколько озадачило Максименко. На его вопрос: «Как живете-поживаете, Дмитрий Никитович?» тот ответил: «Плохо, если не сказать резче».

— Совсем плохо?

— А что хорошего? Фашисты в металл заковались. На технику богаты. Их голыми руками не возьмешь. Подпольщикам нужны мины.

— Сейчас не сорок второй, а тем более — не сорок первый год. Будут мины. Притом разные.

— Может, сейчас же дадите?

«Горячий, видать, парень, надо сдерживать», — подумал Алексей Петрович.

Слушая неторопливый рассказ Бохана, бывалый чекист понял, почему этот неказистый с виду девятнадцатилетний паренек возглавил боевую подпольную организацию. Дотошное знание почти всех расположенных в городе частей и подразделений противника, режима охраны станции, баз и складов, лаконичные, но емкие характеристики пособников — все это говорило об исключительной памяти и редкой наблюдательности Дмитрия Бохана. А главное, убедился начальник бригадной разведки, — Бохан хорошо знал сильные и слабые стороны своих боевых соратников, их способности и склонности.

Затем Максименко встретился с Евгением Исаченко, Сергеем Богдановским, Георгием Щербо, а также с Верой Евсюкевич и Верой Демешкевич, которые часто бывали в Орше, были знакомы с многими подпольщиками, хорошо ориентировались в обстановке в городе.

И только после этого Алексей Петрович через Веру Евсюкевич и других связных передал им несколько мин.

Вернувшись из Орши, Вера Евсюкевич доложила, что мины вручила лично Дмитрию Бохану, что Георгий Щербо создает диверсионную группу и тоже просит прислать мины. Подбирает для своей группы патриотов и Григорий Бохан.

Мины им были посланы, и вскоре одно за одним начали поступать сообщения о диверсиях на железной дороге. Одним словом, уже через несколько недель после прибытия в партизанскую бригаду майору Максименко было о чем доложить Центру, подпольному Оршанскому райкому партии, членом которого он недавно стал.

Однако в эти июньские дни от разведчиков начали поступать и тревожные данные: гитлеровцы заметно усилили охрану железнодорожной станции, после каждой диверсии форсированными темпами производят ремонтные работы на железной дороге, в июне значительно возросло количество эшелонов, следующих на фронт с живой силой, танками, орудиями, боеприпасами, особенно с горючесмазочными материалами.

Майор Максименко доложил командиру бригады Селицкому данные разведчиков. Посоветовавшись в штабе, решили еще крепче «оседлать железку», еще чаще взрывать вражеские эшелоны, основательно застопорить их движение в сторону фронта. Подрывники бригады почти целиком переключились на «обслуживание» железной дороги, активизировали диверсии на магистрали и другие партизанские бригады и отряды. Максименко ж тем временем, попросив Центр прислать как можно больше толу и магнитных мин, встретился с Дмитрием Боханом, Георгием Щербо, другими руководителями диверсионных групп. Разговор с ними был об одном — превратить Оршу в кладбище для вражеских эшелонов.

И вскоре, именно в дни сражения на Курской дуге, всегда вызывавшая у гитлеровского командования страх Орша стала настоящим адом: на станции почти каждые сутки громыхали взрывы, огонь «слизывал» многие эшелоны с горючим, переплавлял танки и орудия.

Ищейки оршанского отделения ГФП — тайной полевой полиции, сотрудники СД отчаянно метались в поисках диверсантов, по малейшему подозрению налево и направо хватали местных жителей, «народников» и даже чистокровных арийцев, но диверсии продолжали потрясать станцию и железную дорогу. То же отделение ГФП вынуждено было сообщать своему начальству:

3.7.1943 г. произошел взрыв состава с бензином. Состав стоял в тупике Орша-Западная… В тот же день, в 19 часов, на перегоне Орша — Погодино загорелся состав с нефтью и полностью сгорел…

15.7.43 г. на перегоне Орша — Кричев загорелся состав с горючим. Состав шел через станцию Орша…

16.7.43 г. на перегоне Орша — Кричев загорелся состав с горючим, следовавший из Орши…

28.7.43 г. на станции Орша-Центральная подорван состав с горючим… (Партархив института истории партии при ЦК КПБ. Ф. 4855, оп. 2, л. 133, 150).

Благодаря архивным документам — сохранившимся сообщениям связных, отчетам подпольщиков-подрывников, телеграммам А. П. Максименко в Центр, — сейчас мы можем дополнить «поминальный» список уничтоженных в июле 1943 года вражеских эшелонов в Орше или вблизи нее, назвать имена героев-диверсантов:

4 июля 1943 года Пригода С. на 41-м километре взорвал 5 цистерн, уничтожил 250 тонн горючего… Машинист Баклан на 21-м километре, перед Зубрами, взорвал 3 цистерны с горючим, уничтожил 150 тонн бензина…

12 июля Пригода Василий на станции Орша-Западная взорвал 4 цистерны, уничтожено 200 тонн горючего…

17 июля машинист Баклан на 62-м километре, перед станцией Темный Лес, взорвал 3 цистерны, уничтожено 150 тонн горючего… Пригода С. на станции Орша-Западная взорвал 5 цистерн, уничтожено 250 тонн горючего…

А вот что сообщал в Центр А. П. Максименко об операции, которая замыкает трагическую для гитлеровцев статистику о диверсиях на станции Орша в июле 1943 года: 27.7.43 г. 16-летний Геннадий Савицкий получил магнитную мину и задание подложить ее к составу с горючим. На следующий день он пробрался на станцию Орша и, узнав, что через два часа из Минска прибудет состав с горючим, привел мину к действию и пошел к выходной стрелке. Но поезд запоздал, Геннадий уже собирался бросить мину, как увидел идущий поезд. Не растерявшись, Савицкий прикрепил мину к цистерне. Взрыв произошел напротив вокзала. Сгорело 7 цистерн с горючим. Как было установлено позже, впридачу к эшелону сгорел и продовольственный склад гитлеровцев.

Итак, за один месяц — десять крупных диверсий на станции Орша и вблизи нее! Было от чего бесноваться ищейкам ГФП и СД!

Чтобы отвлечь внимание фашистской контрразведки от оршанских подпольщиков-диверсантов, майор Максименко передал приказ Федору Ковтуну: шире использовать свое «служебное положение» и взрывать эшелоны как можно дальше от Орши. Дело в том, что диверсионная группа Ковтуна состояла из солдат… охранной роты железнодорожного узла. Им, конечно, не составляло особого труда узнать, куда и с каким грузом следуют «охраняемые» ими эшелоны. И для операций они могли выбирать составы «посолиднее» — с техникой или боеприпасами. Особенно охотились они за эшелонами с горючим: огонь, возникавший при взрыве магнитной мины под «брюхом» цистерн, уничтожал весь эшелон и мгновенно перебрасывался на другие составы.