Мюрат

и встретившие его издевательствами и смехом, вдруг склонились перед королевским величием, которое чуть раньше никак не подействовало на Пеллегрино и Трента Капелли, и молча отошли в глубь камеры. Так, оказавшись в беде, Мюрат снова был признан королем.

Комендант Маттеи, пробормотав какие-то извинения, пригласил Мюрата проследовать в приготовленную для него комнату, однако, прежде чем уйти, Мюрат сунул руку в карман и бросил горсть золотых, застучавших по полу, словно дождь.

– Возьмите, – обратился он к заключенным, – это чтоб вы не говорили, что вас посетил король – пусть даже свергнутый и плененный – и при этом ничем не одарил.

– Да здравствует Иоахим! – в один голос воскликнули заключенные.

Мюрат горько улыбнулся. Если бы час назад эти слова были подхвачены на площади, а не звучали теперь в тюрьме, он вновь стал бы королем Неаполитанским! Самые важные события проистекают порой из причин столь незначительных, что, кажется, Господь играет с сатаной в кости, ставя на кон жизнь или смерть человека, возникновение или падение империй.

Маттеи провел Мюрата в небольшую комнату, которую привратник уступил королю, и собрался было уйти, но Мюрат остановил его.

– Господин комендант, – заявил он, – я желаю принять ароматическую ванну.

– Боюсь, это сложно, ваше величество.

– Вот вам пятьдесят дукатов: пусть на них купят весь одеколон, какой найдут. Да, и пришлите ко мне портных.

– Здесь можно найти мастеров, которые умеют шить только крестьянскую одежду.

– Пошлите в Монтелеоне, пусть приведут всех, кого удастся отыскать.

Комендант поклонился и вышел.

Мюрат сидел в ванне, когда ему доложили, что пришел кавалер Алькала, генерал князя Инфантадо и губернатор города. Он передал для пленника камчатные одеяла, простыни и кресла. Мюрата тронул этот знак внимания, и он снова успокоился.

В тот же день, в два часа, из Сен-Тропеза прибыл генерал Нунцианте с тремя тысячами солдат. Мюрат обрадовался старому знакомому, но с первых же его слов понял, что тот явился не с визитом, а как судья, дабы его допросить. В своих ответах король ограничился тем, что объяснил: он направляется с Корсики в Триест, имея для того пропуск от императора Австрии, но буря и недостаток провизии вынудили его высадиться в Пиццо. На все другие вопросы Мюрат отвечал упрямым молчанием, а когда генерал вконец надоел ему своими приставаниями, проговорил:

– Генерал, не смогли бы вы снабдить меня одеждой, чтобы я мог вылезти из ванны?

Генерал, поняв, что больше от короля ничего не добьешься, поклонился и ушел. Через десять минут Мюрат получил мундир, оделся, спросил перо и чернила и принялся за письма: он написал командующему австрийскими войсками в Неаполе, английскому послу и жене, сообщив им всем, что его задержали в Пиццо. Покончив с письмами, он встал, некоторое время в волнении ходил по комнате и, захотев глотнуть свежего воздуха, отворил окно. Оно выходило как раз на то место побережья, где его арестовали.

У подножья небольшого, округлой формы редута