Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательно

Глава 4

Дефицит посреди изобилия?

Международная система подвергнется испытаниям, связанным с растущей нехваткой ресурсов и с одновременным воздействием появления новых игроков. Доступ к относительно безопасным и чистым энергетическим ресурсам, как и разрешение проблем с нехваткой еды и воды, будут приобретать растущее значение для все большего числа стран в ближайшие 15–20 лет. Прирост более чем миллиарда человек в мире к 2025 году сам по себе станет дополнительной нагрузкой на эти необходимые для жизни ресурсы. Увеличивающийся процент населения мира переместится из сельских районов в городские и развитые районы в поисках большей личной безопасности и экономических возможностей. Многие, особенно в Азии, примкнут к среднему классу и будут пытаться подражать стилю жизни на Западе, что подразумевает большее потребление на душу населения всех доступных ресурсов. В отличие от ранних этапов, когда скудость ресурсов часто принимала угрожающие масштабы, значительный рост потребления в развивающихся рынках, соединенный с вынужденными ограничителями новых производств, такими как контроль, осуществляемый государственными компаниями на глобальном энергетическом рынке, уменьшает вероятность того, что рыночные силы сами по себе смогут нормализовать дисбаланс между спросом и предложением.

И без того испытывающий давление сектор ресурсов окажется в еще более сложной ситуации и во многих случаях будет обострен изменениями климата, физические воздействия которых станут еще более пагубными на протяжении данного периода. Продолжительная эскалация спроса на энергию ускорит изменение климата. С другой стороны, насильственные ограничения, налагаемые на использование природного топлива, до того как станут широко доступными заменители, могут оказаться серьезной угрозой для экономического развития, особенно таких стран, как Китай, промышленность которого не достигла пока высокого уровня энергетической эффективности. Достижения технологии и политические решения во всем мире, призванные разрешить соответствующие проблемы выбросов парниковых газов, на протяжении следующих 15 лет, вероятно, определят, является ли, в конце концов, повышение температуры более чем на 2 градуса Цельсия порогом, после которого процессы становятся неуправляемыми.

Проблема еды и воды тесно переплетена с изменениями климата, энергетикой и демографией. Растущая стоимость энергии повышает цены для потребителя и «цену» для окружающей среды в ситуации индустриализированного сельского хозяйства и применения удобрений, произведенных на основе нефтехимии. Переключение с использования возделываемых для производства продуктов питания земель на производство биотоплива не является оптимальным решением и может обострить как энергетическую, так и продовольственную ситуации. Климатические аномалии в выпадении осадков, сократившиеся сезоны снегопадов и таяние ледников ухудшают ситуацию с нехваткой водных ресурсов, наносят вред сельскому хозяйству во многих районах планеты. Сочетание энергетической и климатической динамики расширяет возможность возникновения различных других проблем и бедствий, таких как проблемы здоровья населения, потери сельского хозяйства от действия сельскохозяйственных вредителей и ущерб от ураганов. Самый большой ущерб может возникнуть от сочетания и одновременного взаимодействия различных негативных факторов. Такой комплекс и беспрецедентный синдром проблем может оказаться чрезмерным для лиц, принимающих решения, что сделает слишком трудной задачу своевременного реагирования, с помощью которого можно было бы повысить шансы на хороший исход ситуации и избежать худших результатов.

Закат постнефтяного века? К 2025 году мир окажется в центре фундаментального энергетического сдвига как с точки зрения типов топлива, так и с точки зрения источников его добычи. Уровень добычи жидких углеродов (т. е. сырой нефти, сжиженного природного газа и нетрадиционных ископаемых типа битумных песков) вне рамок ОПЕК окажется несовместимо низким по сравнению со спросом. Уровень производства многих традиционных производителей энергоресурсов – Йемена, Норвегии, Омана, Колумбии, Великобритании, Индонезии,

Аргентины, Сирии, Египта, Перу, Туниса – уже находится на спаде. В других странах – Мексике, Брунее, Малайзии, Китае, Индии, Катаре – уровень производства не возрастает. Число стран, способных в сколько-нибудь значимых количествах увеличить добычу, сокращается. Только шесть стран – Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, ОАЕ, Ирак (потенциально) и Россия – могут обеспечить, в соответствии с прогнозами, к 2025 году 39 процентов мирового производства нефти. Основные производители будут сосредоточены на Ближнем Востоке, где имеется около двух третей мировых запасов. Производство в странах ОПЕК в Персидском заливе, как прогнозируется, вырастет с 2003 года до 2025 года на 43 процента. Только Саудовская Аравия будет производить почти половину всей добычи в районе Персидского залива; количество превзойдет ожидаемую добычу в Африке и Каспийском регионе вместе взятых.

Частичным итогом такой концентрации ресурсов будет возрастание контроля над газовыми и нефтяными запасами со стороны национальных нефтяных компаний. Когда Римский клуб сделал свой знаменитый прогноз предстоящего энергетического кризиса, «Семь сестер» все еще сохраняли сильное влияние на глобальные нефтяные рынки и производство. [8] Поощряемые владельцами акций, они отреагировали на эти ценовые сигналы новыми открытиями месторождений, инвестициями и развитием технологий, необходимых для увеличения продукции. По контрасту с той ситуацией национальные нефтяные компании имеют сильные экономические и политические основания для ограничения инвестиций, для того чтобы удержать процесс производства на существующем уровне. Сохранение нефти в земле обеспечивает ресурсами будущие поколения в нефтяных государствах, что сужает возможности выбора ими варианта экономического развития.

Численность, географическое расположение производителей нефти способствуют снижению темпов осуществления еще одного энергетического перехода – перехода к более чистому горючему. Приоритетным горючим в этом отношении является природный газ. К 2025 году потребление природного газа, как ожидается, возрастет на 60 процентов, в соответствии с прогнозами Энергетического информационного агентства. Хотя месторождения природного газа не обязательно располагаются рядом с нефтяными, но они также сконцентрированы в очень немногих странах. Три страны – Россия, Иран и Катар – владеют 57 процентами мировых месторождений природного газа. Рассматривая нефть и природный газ в целом, можно констатировать, что лишь две страны, Россия и Иран, являются центральными фигурами в газовой энергетике. Тем не менее Северная Америка (Соединенные Штаты, Канада и Мексика), как ожидается, произведут солидную долю – 18 процентов от мирового показателя в 2025 году.

«Стареющее население в развивающемся мире; растущая нехватка энергетических ресурсов, воды, продовольствия и озабоченность изменениями климата, вероятно, наложат отпечаток на исторически беспрецедентную продолжающуюся эру процветания».

Даже если использование природного газа возрастет в абсолютных цифрах, что, по всей вероятности, случится, самым быстрорастущим источником энергии может стать каменный уголь, несмотря на то, что он является самым «грязным» топливом. Растущие цены на нефть и природный газ дают дополнительные преимущества дешевым источникам энергии, которых много вблизи рынков. Три крупнейших и растущих с наибольшей скоростью потребителя энергии – Соединенные Штаты, Китай и Индия – и Россия обладают четырьмя крупнейшими мировыми запасами каменного угля, что составляет 67 процентов открытых мировых запасов. Увеличение производства угля может расширить возможности энергетических систем, основанных на угольных невозобновляемых источниках, на одно или даже два столетия. Китай станет крайне зависимым от угля к 2025 году, и Пекин окажется к этому времени под сильным международным давлением, побуждающим его к использованию более чистых технологий сжигания угля. Китай приближается к США по интенсивности загрязнения атмосферы углем, несмотря на свой намного меньший ВВП.