Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

«Кроникл» приходит нерегулярно, как правило, по два номера в одной бандероли. Номера за прошлые понедельник и вторник я еще не получил — полагаю, они пропали во время шторма в Ла-Манше. Но поскольку «Кроникл» имеет странную привычку не сочинять новостей, считаю, что эти два номера я уже прочитал.

Жду от Вас несколько обычных титульных листов для подарочных экземпляров. И прошу также сообщить, сколько книг мне причитается с каждого переиздания.

Жизнь я веду очень правильную, что мне совсем не по нраву. В здешних сосновых рощах замечается печальное отсутствие фавнов, а если и живет где-нибудь в море Протей, то он прикидывается почтенным членом парламента. А как Поллит? ^{539} Он прислал мне две фотографии: на одной он белокурый, на другой темноволосый и на обеих совсем разный. Какой же он на самом деле? Всегда Ваш

Роберту Россу

Напуль, 2 февраля 1899 г.

Дорогой мой Робби! Чек благополучно прибыл, спасибо. Твой рассказ о Генри Джеймсе изрядно позабавил Фрэнка Харриса — это великолепная глава для твоих будущих воспоминаний.

Сегодня первый раз идет дождь — погода прямо ирландская. Вчера был восхитительный день. Я ездил в Канн смотреть «Bataille des Fleurs» [215]. В самом прелестном экипаже — сплошь желтые розы, а лошадиные сбруи украшены фиалками — сидел старик порочного вида, явно англичанин; на козлах, рядом с кучером, возвышался его слуга, очень красивый юноша, весь увитый цветами. «Императорский, нероновский Рим», — прошептал я.

Я надписал для Смизерса экземпляры пьесы, тебе — на японской бумаге. Смизерс покажет тебе список; дай мне знать, если я кого-нибудь обидел. Милый наш Мор Эйди, разумеется, получит подарочный экземпляр, и Реджи тоже.

Гарольд Меллор будет в Лондоне в конце месяца. Он едет туда купить мне галстуков. Я попросил его известить тебя о своем приезде. Он чудесный малый, очень образованный, хоть и говорит, что Литература не может адекватно выразить Жизнь. Это-то верно; но ведь произведение искусства вполне адекватно выражает Искусство, а больше ничего и не надо. Жизнь — это только мотив орнамента. Надеюсь, у тебя все будет хорошо. Фрэнк Харрис сейчас наверху и громовым голосом рассуждает о Шекспире. ^{540} Я добросовестно бездельничаю. Всегда твой

Роберту Россу

Глан, кантон Во, Швейцария [Приблизительно 1 марта 1899 г.]

Дорогой мой Робби! Спасибо за очаровательное письмо, которое вчера поджидало меня здесь, когда я приехал из Генуи.

Вид твоего имени на чистой странице моей книги ^{541} несказанно меня радует. Жаль только, я не могу посвятить тебе нечто более прекрасное и значительное — но и здесь есть кое-какие забавные места, и по тону и настроению пьеса получилась светлой и радостной.

Я ездил в Геную, чтобы побывать на могиле Констанс. Могила мне понравилась — мраморный крест с красивым мозаичным узором в виде листьев плюща. Кладбище напоминает сад и расположено у подножия живописных холмов, которые постепенно переходят в горы, опоясывающие Геную. Невыносимо тяжело было увидеть ее имя, высеченное на камне, — фамилия, данная ей мною, конечно, не упомянута — просто «Констанс Мэри, дочь Хораса Ллойда, адвоката» и строфа из «Откровения». Я положил на могилу букет цветов. Я был потрясен до глубины души — но меня не оставляло сознание бесполезности всех сожалений. Ничто не могло произойти иначе, и Жизнь — страшная вещь.

Мы живем в прелестном домике на берегу Женевского озера с видом на снежные вершины и холмы Савойи. Женева — в получасе езды по железной дороге. Приезжай к нам в любое время. Говорят, в апреле здесь чудно — все утопает в цветах.

Готовит нам итальянская кухарка, а прислуживает за столом юноша по имени Эоло. Как рассказал в Специи Меллору отец Эоло, мальчика назвали так потому, что в ночь, когда он родился, был очень сильный ветер. Ну не прелестно ли — дать ребенку такое имя? Английский крестьянин промямлил бы: «Мы назвали его Джоном, сэр, потому что он родился в сенокос».

Анонс Седжера ^{542} не содержит ни слова правды, и я за это очень на него зол. Чудовищно! Остается потребовать, чтобы пьеса шла анонимно. Иначе премьера превратится в кошмар: люди будут выискивать скрытый смысл в каждой фразе.

Собираюсь снова сесть на велосипед. Я никогда не забуду урок, который ты столь любезно мне дал; особенно хорошо помнит его моя нога.

Ответь поскорее. Не забыл ли я послать кому-нибудь экземпляр? Всегда твой

Леонарду Смизерсу

Глан, Швейцария. Суббота [25 марта 1899 г.]

Мой дорогой Смизерс, большое спасибо за пять фунтов, которые прибыли очень вовремя. Ремарки, конечно, нужно давать курсивом ^{543}.

Что касается самого текста, мне не очень нравится разрядка и совсем не нравится, когда курсивом набраны отдельные слова. Давайте для начала все же попробуем разрядку. А вообще во всем этом я полагаюсь на Вас.

Я получил очень хорошо перепечатанные 3-й и 4-й акты. Пошлю их Вам во вторник. Я в самом деле считаю, что это лучшая из моих пьес.

Все ли надписанные мною авторские экземпляры разосланы? ^{544} Похоже, что большинство отнеслось к ним с молчаливым ужасом или безразличием.

Мне нужно представить своих новых друзей. Я не нуждаюсь ни в каких рекомендациях, напротив, решительно возражаю против них. Надеюсь, Вы поможете мне в этом деле.

Меллор все так же скучен и невыносим. Я с трудом его терплю и хочу куда-нибудь удрать.

Достали ли Вы афишу с датой? Договорились ли с Шенноном? Cocottes в Глане нет. Слышал, что есть в Женеве, но договариваться нужно за шесть месяцев.

Даусон, надеюсь, получил свой экземпляр? Робби выглядит очень подавленным, заметно стало, что он канадец. Давали ли Вы ему читать рукопись? А как поживает Стрэнгман? Он-то свои экземпляр уже имеет? Его молчание на этот предмет весьма красноречиво. Всегда Ваш

Роберту Россу

Отель «Марсолье», улица Марсолье, Париж. Вторник [6 июня 1899 г.]

Мой дорогой Робби, спасибо за письмо. Смизерс еще не выслал чек. Он пишет, что сделает это после встречи с тобой.

Жара стоит адская. Мечтаю куда-нибудь убраться.

Вчера Бози пригласил меня поужинать в кафе де ля Пе, где я встретил Аду Реган и Огастина Дейли. ^{545} Оба были очаровательны; она стала совсем седая. Я тут же заподозрил ее в том, что она выкрасила волосы в белый цвет. Ей это пришлось по душе. Они тоже просили меня что-нибудь для них написать.

Представь себе — я подружился с прелестным молодым американцем, исключенным из Гарварда за безнравственное поведение! Он очень красив и забавен. Всегда твой

Аде Реган

[Париж] [8 июня 1899 г.]

Дорогая госпожа Реган, нет нужды говорить, что я был потрясен и расстроен, прочитав в утренних газетах об этой ужасной трагедии.

Его смерть — большая потеря для искусства и невосполнимая утрата для американского театра. Его эрудиция, безошибочное чутье, любовь к литературе и начитанность, его тонкое восприятие драмы как художественной формы — все это определило его особое место в искусстве. Все люди искусства скорбят о нем, потому что все они высоко ценили этого человека.