Дворянские усадьбы Гжатского уезда Смоленской области

 Последний раз имение упоминается в «Сельскохозяйственной переписи населения 1917 года». Его владелицей значится Лидия Андреевна Миронова (жена Василия Петровича), сам он на тот момент уже умер. Далее начинается московский и частично заграничный период жизни семейства Мироновых.

 В целом, говоря об усадьбе, следует отметить, что издревле усадьбой называли обособленное, «ограждённое» городское или загородное владение, где сочетались жилые и хозяйственные постройки, сад, огород, позволявшие такому образованию существовать в той или иной степени самостоятельно». Другими словами, усадьба на протяжении столетий, вбирая в себя особенности образа жизни русского человека, воплощала его мировоззрение. Постройки подчинялись принципу иерархии - главные (домовый храм, дом владельца) выделялись размерами и богатством убранства, а территория, отделялась от окружающих пространств бороздой, обводившей контур усадьбы, имеющий так же значение оберега. Не исключением была и Екатериновка.

 Более полную и правдоподобную картину усадебного быта дают воспоминания очевидцев того времени. В своих мемуарах один из питомцев «дворянского гнезда» Мироновых Пётр Васильевич повествует: «деревня Курьяново входила в состав Петропавло-Глинковской волости, граничила с востока рекой Петровкой, которая несла свои воды в реку Гжать. К югу, между рекой Петровкой и Чернушкой находился лес, принадлежащий Ольге Константиновне Масловой, позже этот лес был кому-то продан. Недалеко располагалась д. Поляниново, владелец её отставной гусар Александров жил в своём имении справа от большой Смоленской дороги. В настоящее время путешествие от Москвы до Курьянова занимает около 4-х часов, железнодорожное сообщение от Москвы до Колесников продолжается 5-6 часов. В недалёком прошлом этот путь лошадьми длился гораздо дольше...».

 Лидии Андреевне - матери Петра Васильевича Миронова некогда принадлежало 500 десятин земли, доставшихся ей от отца: «15-20 десятин отводилось под имущество, сад, огород, парк; 100 десятин находились под развитием, остальные были заняты, по большей части, лесистой местностью и пастбищами».

 Имущество включало в себя следующие строения: господский дом, построенный в 1830-ом году с пятью приёмными, шестью спальнями, три из которых находились на первом этаже дома, три - в мезонине, кухни с отдельным входом. Для приёма гостей в доме были устроены большой холл с пятью окнами, две гостиные с двумя окнами каждая, высота комнат достигала 12-ти футов, а так же парадная, состоящая из двух комнат с двумя коридорами.

 Господский дом имел два крыла, одно отводилось для летнего отдыха, «когда наше семейство имело тенденцию, чтобы становиться больше», другое для размещения там слуг. Персонал включал в себя 4-5 регулярных служащих и повара. Автор обращает внимание на специфичность и главный недостаток господского дома, который заключался в том, что при планировке наибольшее внимание было сфокусировано на приёмную и гораздо меньшее отводилось жилым комнатам.

План усадьбы Курьяново (Екатериново), начертанный Петром Васильевичем Мироновым

Главный дом имел отдельное парадное крыльцо для приёма гостей, крыльцо едва использовалось по назначению, чаще дверь с этого входа была заперта и использовался вход через террасу, зимой через кухонную дверь. Для сохранения тепла в зимний период времени внутри дома были специально сложены изразцовые печи, а с внешней стороны дом был дополнительно оббит. В господском доме был всегда чистый воздух, указывает Пётр Васильевич, благодаря вентиляции, которая имела место в доме, канализация же в нём отсутствовала, для этих целей использовались сточные канавы. Вода поступала из двух колодцев, один из которых находился непосредственно возле главного дома, другой - возле скотного двора и использовался по назначению.

Помимо бани, которая также имела место в имении, «отец приобрёл специальную ванну, установленную в коридоре возле своей комнаты», сообщает автор.

 В течение летних месяцев наиболее приятное и комфортабельное место для семейного отдыха отводилась террасам, одна из которых находилась на северной, другая на южной сторонах господского дома. Терраса с северной стороны выходила в большой господский сад, «где мы любили пить чай в летнее время». Выйти в сад можно было через «французское» окно, находящееся в гостиной.

 Сам сад был разбит во французском стиле. По кругу были посажены деревья лайма, в центре сада находилась «большая круглая цветочная постель - гордость и постоянная забота матери». Из цветов в имении выращивали флоксы, мимозу, гвоздику, анютины глазки, акацию. Для детей в саду устраивалась песочница.

 В саду были проложены узкие магистрали, обрамлённые кустами жёлтой акации и тополями. Кроме того, специально были посажены лиственницы, серебряные пихты и дубы. На клумбах выращивали розы.

 Между дорожками сада находился газон, который обкашивали несколько раз в год. Заканчивая главу, посвященную описанию усадьбы, автор пишет: «Всё это я вспоминаю с тяжелым сердцем, особенно наш сад. В последний раз я видел его в 1914 году».

 Помимо господского дома в имении имелась конюшня, «смонтированная моим дедом из самого наилучшего древесного материала». Конюшня состояла из двух половин, в одной находились стойла для восьми лошадей, в другой хранилась упряжь.

 Одно из самых крупных строений в поместье отводилось для крупного рогатого скота (общая численность которого составляла 40-50 голов). Гораздо меньшие по размерам помещения использовались под овчарню и свинарник.

 Из зерновых культур выращивали рожь, овёс и др. Молотьба проводилась в конце осени и продолжалась до ноября. В имении было построено специальное строение для сушки льна, а также ледяной дом, для хранения пищи.

 Сельскохозяйственное производство в Курьянове использовалось для внутренних потребностей семьи, избыток шёл на продажу.

 Помимо подробного описания усадьбы Пётр Васильевич в одной из глав своих мемуаров размышляет о взаимоотношениях с местными крестьянами: «крестьяне всё ещё видели в нас, своих старых хозяевах, единственных лидеров. Я чувствовал тёплое отношение со стороны наших собственных курьяновских крестьян, тех, кто был значительно старше меня. Среди крестьян моего собственного возраста было довольно острое различие. Те, кто имел небольшой интерес в деревне, больше тяготел к городу, относился к хозяевам если не с враждебно, то по крайне мере с полным безразличием. Были и те, которые, оставались привержены к сельской местности и хотели работать на земле. Даже после того, как большевики объявили захват земли, крестьяне Курьянова не спешили захватывать землю. Мать оставалась владелицей имения до 1918 года, пока большевики не выселили её оттуда».

 Дальнейшая судьба женской половины семейства Мироновых сложилась следующим образом. Поместье Курьяново у Мироновых, конечно, отобрали. Лидия Андреевна с дочерьми стала бездомной графиней и, чтобы не умереть с голоду, была вынуждена отправиться в Москву. Здесь Лидия - младшая, Валентина и Антонина быстро вышли замуж, Ольга рано умерла от туберкулёза, а Елена, Зинаида и Ксения остались жить с матерью до её смерти в 1928 году.

Единственный сын Мироновых - Пётр Васильевич в годы Первой мировой войны находился в Лондоне, занимаясь закупками оружия. С ним был его двухлетний сын Василий. К тому времени в России оставались шесть его сестёр и мать Лидия Андреевна. В Англии Петра Василевича застала весть о свершившийся на родине революции. Из России доходили страшные подробности о расправах над дворянами и царскими офицерами. Так что легко понять Петра Васильевича, принявшего трудное решение домой пока не возвращаться. В душе он надеялся, что вынужденная эмиграция вскоре закончится. Тем временем нужно было устраиваться на чужбине.

 Пётр Васильевич тосковал по России и жил почти исключительно прошлым. Ностальгия подвигла его написать мемуары, где наряду с подробным описанием усадьбы в Курьянове можно найти глубокие размышления о судьбах России и её народа.