Тайны афганской войны

Все это свидетельствовало о том, что к ноябрю 1979 года в Афганистане сложилась драматическая военно-политическая обстановка, резко уменьшалась социальная база Апрельской революции, свирепствовал террор, в стране фактически началась гражданская война.

Кроме того, на советское руководство оказывала влияние сложившаяся в конце 70-х годов международная обстановка. Именно в это время развитие процесса разрядки в отношениях СССР и США заметно затормозилось. Правительство Дж. Картера в одностороннем порядке приняло решение заморозить на неопределенный срок ратификацию Договора ОСВ—2, что было расценено как показатель резкого изменения общего военно-политического курса американцев. НАТО рассмотрело вопрос о ежегодном увеличении его членами своих военных бюджетов до конца XX века. Американцы создали «силы быстрого реагирования», являющиеся инструментом военного вмешательства. На декабрьской (1979 г.) сессии совета НАТО была одобрена программа производства и размещения в Европе ряда новых систем американского ракетно-ядерного оружия.

США продолжали разыгрывать в своих интересах «китайскую карту», осуществляли дальнейшее сближение с КНР на антисоветской основе. Усилилось американское военное присутствие в Персидском заливе, в непосредственной близости от Афганистана и наших южных границ. Как напряженная, взрывоопасная оценивалась обстановка в различных регионах мира, особенно на Ближнем и Среднем Востоке.

Возможно, эти обстоятельства многим сейчас кажутся преувеличенными. Отдельные авторы статей по «афганской проблеме» говорят о надуманности таких угроз, о «пускании власть имущими утки» с целью оправдать свои действия по вводу войск. Но все это с позиции тех лет прямо или косвенно повлияло на тогдашнее политическое руководство. Решение на ввод войск в Афганистан было принято после долгих колебаний. Сначала такие просьбы отклонялись. Афганцам заявлялось, что революция должна сама защищать себя. Однако в последующем, после прихода к власти Амина, это точка зрения постепенно претерпела изменение.

Постепенно появилась идея создать условия для замены Амина более прогрессивным деятелем. В то время в Москве находился Бабрак Кармаль, который нелегально прибыл из Чехословакии, где он с августа 1978 года жил на правах эмигранта. С учетом того, что Б. Кармаль пользовался популярностью у значительной части афганских партийцев, была удовлетворена его просьба — возглавить действия прогрессивных сил.

По согласованию с X. Амином в декабре 1979-го для усиления охраны резиденции главы государства и аэродрома Баграм в Афганистан были переброшены два советских батальона. С одним из них незаметно прибыл Кармаль, который находился до конца месяца в Баграме среди наших офицеров и солдат. Однако полагаться только на внутреннюю оппозицию Амину было рискованно. Постепенно руководство СССР пришло к выводу, что без советских войск создать условия для отстранения от власти Амина очень сложно или вообще невозможно.

К декабрю 1979 года ожесточенная борьба в руководстве Республики по вопросу об отношении к армии привела к окончательной дезорганизации вооруженных сил Афганистана. Имели место чистки и репрессии среди генералов и офицеров, в результате чего происходило ослабление сплоченности и боеспособности войск. Поэтому афганская армия к тому времени оказалась в значительной степени небоеспособной и уже была не в состоянии самостоятельно защищать народный строй и отстаивать суверенитет государства от натиска поддержанных империализмом и региональной реакцией контрреволюционных сил.

Что случилось дальше?

В первых числах декабря 1979 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов сообщил узкому кругу должностных лиц из числа высшего военного руководства, что в ближайшее время будет, очевидно, принято решение о применении советских войск в Афганистане. При этом возражения начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Н. В. Огаркова, попытка доказать… ни к чему не привели.

12 декабря 1979 года по предложению комиссии Политбюро ЦК КПРС по Афганистану Л. И. Брежневым было принято решение об оказании ДРА военной помощи «путем ввода на его территорию континента советских войск». Руководство Генерального штаба ВС СССР Начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, его первый заместитель генерал армии С. Ф. Ахромеев, генерал армии В. И. Варенников — в то время начальник Главного оперативного управления — первый заместитель начальника Генерального штаба, а также главком Сухопутных войск — заместитель министра обороны генерал армии И. Г. Павловский до принятия окончательного решения выступали против ввода, так как считали, что наше военное присутствие приведет к усилению мятежного движения в стране, которое в первую очередь будет направлено против советских войск.

Что, кстати, затем и произошло. Однако это мнение не было взято в расчет. При этом Указа Президиума Верховного Совета СССР или другого правительственного документа по вопросу ввода войск не принималось. Все указания отдавались устно.

Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, М. А. Суслов не дожили до времени перестройки. Они уже не расскажут как в деталях решали вводить войска в ДРА. А вот А. А. Громыко в 1988–1989 гг. успел сказать:

«5 декабря 1978 года был подписан советско-афганский Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве.

…В соответствии с этим договором правительство Республики Афганистан обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать вооруженную поддержку афганской народной армии.

Эта просьба взвешивалась в Советском Союзе долго и тщательно. В конце концов Политбюро ЦК КПСС единогласно приняло решение об оказании такой помощи…

Дополнительную остроту обстановке придало убийство Генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Тараки, от правительства которого исходили просьбы о помощи. Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель.

В конце концов в такой обстановке и было принято решение о введении ограниченного контингента советских войск в Афганистан.

После того как это решение было принято на Политбюро, я зашел в кабинет Брежнева и сказал:

— Не стоит ли решение о вводе наших войск оформить как-то по государственной линии?

Брежнев не стал отвечать сразу. Он взял телефонную трубку:

— Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть потребность посоветоваться.

Появился Суслов. Брежнев проинформировал его о нашем разговоре. От себя добавил:

— В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно — либо игнорировать обращение Афганистана с просьбой о помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответствии с советско-афганским договором.

Суслов сказал:

— У нас с Афганистаном имеется договор, и надо обязательства по нему выполнять быстро, раз мы уж так решили. А на ЦК обсудим позднее.