Золото инков

Чем дальше плыли на юг испанцы, тем беднее становилась растительность. Однако и на этом засушливом побережье, где встречались по временам совершенно бесплодные области и песчаные пустыни, индейцы все-таки занимались земледелием в горных долинах на искусственно орошаемых террасах. На склонах гор паслись ламы – единственные крупные домашние животные Южной Америки. Из золота, серебра и меди здесь изготавливали не только украшения, но и посуду.

Писарро постарался выменять у перуанцев несколько золотых и серебряных сосудов, а также различные ткани и, наконец, повернул обратно, к дому. По пути в Панаму он еще раз зашел в Тумбес. Некоторые его спутники, в том числе рыцарь Алонсо де Молина, решили здесь поселиться. Командир не препятствовал этому, рассчитывая, что в следующий раз найдет здесь людей, знающих обычаи страны и язык населяющих ее племен. С этой же целью он взял на борт корабля двух или трех перуанцев, чтобы обучить их кастильскому языку.

С богатыми трофеями – золотом, серебром, ламами и перуанцами – Писарро мог вернуться не только в Панаму, но и в Испанию. Он открыл страну, где храбрецов ждала богатая добыча. Он повидал достаточно, чтобы понять, какую ценность представляют эти края для Испании. Он знал, что привезенная им добыча соблазнит конкистадоров на новую экспедицию. Но Писарро понимал и другое – без поддержки короля он не завоюет Перу. После восемнадцатимесячного отсутствия главарь конкистадоров вернулся в Панаму.

В Испанию за королевской милостью

Триумф после насмешек и недоверия. – «Я не стану жертвовать человеческими жизнями ради золотых безделушек и индейских овец!» – В испанской долговой тюрьме. – Договор Писарро с королем Карлом V. – Братья Писарро собираются в путь. – В страну, где индейцы стреляют золотыми стрелами.

Появление Писарро в Панаме вызвало настоящую сенсацию. Очень немногие верили, что он и его спутники не стали жертвой воинственных туземцев, болезней, голода или океанских волн. И вдруг горсточка мореплавателей возвращается живой и невредимой, да еще с превосходными вестями.

Наивысшее удовлетворение испытали компаньоны Писарро, которые окончательно разорились и подвергались все это время постоянным насмешкам. Их называли помешанными мечтателями, которые затеяли бессмысленную, бесплодную авантюру и к тому же вложили в нее солидные средства. Теперь пришел их час – они могли торжествовать.

Однако наместник Золотой Кастилии и слышать не хотел о новых экспедициях. «Я не желаю основывать новое государство за счет своей собственной страны, – упрямо повторял он. – Меня никто не убедит, что ради этого предприятия следует снова жертвовать человеческими жизнями – их и так уже достаточно погибло из-за нескольких золотых побрякушек и индейских овец!»

Компаньоны, оставшись без денег, лишенные возможности где-либо занять их, впали в отчаяние. Бросить задуманное, отказаться от этого золотого дна, чтобы им воспользовались другие? И тут патера Луке осенила счастливая мысль – попросить помощи у самого короля Испании, потому что никто не был так заинтересован в открытии и завоевании новых земель, как он.

Но кому поручить столь нелегкую задачу – переплыть океан и явиться ко двору? Самого Луке удерживали в Панаме служебные обязанности, да и Альмагро, недостаточно ловкий, некрасивый, с изувеченным лицом, не годился для этой миссии. Патер уже собрался было послать в Испанию какого-нибудь влиятельного чиновника, но Альмагро стал возражать. Никто не справится с этой задачей лучше, чем тот, кто сам участвует в таком предприятии. Писарро – человек рассудительный, хладнокровный, мудрый и осторожный, он облечен доверием своих компаньонов, к тому же обладает завидной внешностью и одарен талантом оратора. Никто лучше, чем он, не сможет рассказать при дворе о сделанных открытиях, описать все трудности и жертвы, которые пришлось принести, и никто лучше Писарро не знает, какая именно помощь им нужна.

Это поручение казалось Франсиско Писарро менее привлекательным, чем новое путешествие к берегам новооткрытых земель, да и Луке не доверял ему. По свидетельству хрониста Эрреры, священник воскликнул: «Да поможет вам бог, дети мои, не лишить друг друга божественной благодати!»

Писарро торжественно поклялся честно защищать интересы своих компаньонов, и все трое, положив руки на библию, еще раз подтвердили, что заключенный ими договор остается по-прежнему в силе, является твердым и нерушимым.

Заняв необходимую для путешествия сумму – тысячу пятьсот дукатов (дукат составлял примерно четыре пятых одного песо де оро), Писарро весной 1528 года отправился в Испанию – испросить аудиенцию у короля, выторговать у него разрешение на завоевание Перу и получить необходимые для этого средства.

В начале лета главарь конкистадоров достиг Севильи и сразу же попал в переделку. В то время там проживал его старый знакомый Энсисо, влиятельный чиновник, участвовавший некогда в колонизации Золотой Кастилии и в осуждении Нуньеса де Бальбоа. Энсисо вспомнил о давнем долге – несколько лет назад Писарро, будучи в Дарьене, одолжил у него деньги.

По требованию Энсисо капитана арестовали и заключили в долговую тюрьму. Однако слухи о его необычайных открытиях уже облетели всю Испанию и достигли королевского двора. В Севилью пришел приказ освободить заключенного и разрешить ему продолжать свой путь. Энсисо за чрезмерное усердие получил выговор.

Через некоторое время Карл V, король Испании и император Священной Римской империи, дал Писарро аудиенцию в Толедо. Повелитель прибыл туда по пути в Нидерланды и Германию. В Испании он задерживался неохотно: его целью был захват власти во всей Западной Европе, и он непрерывно организовывал военные походы, мечтая о создании всемирной империи. Король только что разгромил Францию и захватил в плен ее короля, главного своего соперника. Заморские владения до сих пор приносили Испании весьма скромные доходы, и Карл V не уделял особого внимания колонизации новых земель. Однако недавно Кортес завоевал Мексику, захватил огромную добычу и присоединил к Испании новые богатейшие владения. Блестящие виды на будущее заставили короля изменить свое отношение к колониям.

Карл V любезно принял человека, привезшего не только добрые вести, но и вещественные доказательства того, о чем он поведал королю. Особый интерес у царствующей особы вызвали доставленные из-за океана лама и тончайшие ткани из шерсти заморских животных, а также золотые и серебряные изделия.

Писарро с достоинством истинного кастильца сообщил Карлу V обо всем, что ему довелось увидеть во время экспедиции, зная, что от того впечатления, которое ему удастся произвести, зависит его будущее. Все внимательно слушали серьезный, простой и в то же время захватывающий рассказ о необычайных приключениях на море и на суше. Без продовольствия, в лохмотьях, с окровавленными ногами, наперекор голоду, болезням и смерти блуждали конкистадоры по берегам чужой земли, продирались сквозь заросли девственных лесов, одолевали наводящие ужас болота – и все для того, чтобы расширить владения Кастилии и придать новый блеск имени ее властелина.

Рассказ о невзгодах на заброшенном острове, где Писарро и его верные спутники были оставлены на волю рока, растрогал короля до слез, хотя вряд ли его можно было счесть человеком мягкосердечным. В это же время, в мае 1528 года, ко двору прибыл и Эрнандо Кортес. Этот предводитель конкистадоров уже был отстранен от поста вице-короля Новой Испании – Мексики и теперь пытался растрогать своего властелина, опровергнуть возведенные на него обвинения, доказать, что он вовсе не стремился к неограниченной власти в Новой Испании, не присваивал себе доходов от новой колонии. Король милостиво принял Кортеса и его богатейшие подарки, оказал ему всяческие почести, но так никогда и не восстановил великого конкистадора в должности вице-короля Новой Испании, как тот ни добивался этого. Звезда Кортеса стала закатываться, и напротив, восхождение Писарро только начиналось. Известный историк Прескотт заметил, что сам небесный владыка избрал этих двух людей, дабы свергнуть могущественнейших индейских вождей и распахнуть ворота, через которые хлынул в Испанию золотой поток.