Секс и эротика в русской традиционной культуре
Секс и эротика в русской традиционной культуре читать книгу онлайн
В сборнике исследуются исторические корни фольклорной эротики и ее место в традиционной культуре русского и других славянских народов. В большинстве статей широко использованы неизвестные ранее материалы (древнерусские рукописные и археологические источники, архивные и полевые записи). Особое внимание уделено миру женщины и его отражению в фольклоре, мифологии, обрядах, традиционной символике.
Содержание Кон И.С. Исторические судьбы русского Эроса. Петрухин В.Я. Варяжская женщина на Востоке: жена, рабыня или "валькирия"? Пушкарева Н.Л., Белова О.В. Сексуальные мотивы в древнерусских сказаниях о животных. Агапкина Т.А. Славянские обряды и верования, касающиеся менструации. Листова Т.А. "Нечистота" женщины (родильная и месячная) в обычаях и представлениях русского народа. Шумов К.Э., Черных А.В. Беременность и роды в традиционной культуре русского населения Прикамья. Толстая С.М. Символика девственности в полесском свадебном обряде. Виноградова Л.Н. Сексуальные связи человека с демоническими существами. Левкиевская Е.Е. Сексуальные мотивы в Карпатской мифологии. Морозов И.А., Слепцова И.С. Свидание с Предком (Пережиточные формы ритульного брака в святочных забавах ряженых). Плотникова А.А. Эротические элементы в южно-славянском ряжении. Кляус В.Л. Сердца птиц и половые органы животных как средства любовной магии. Белова О.В. Эротическая символика грибов в народных представлениях славян. Кляус В.Л. К проблеме жанровой эволюции эротического фольклора. Кербелите Б.П. Древо жизни (К вопросу о реконструкции фольклорных образов) Агапкина Т.А. "Колодка" и другие способы ритуального осуждения неженатой молодежи у славян. Щепанская Т.Б. "Сокровенное материнство" Логинов К.К. Материалы по сексуальному поведению русскому Заонежья. Шумов К.Э. "Эротические" студенческие граффити Богатырев П.Г. Игры в похоронных обрядах Закарпатья. Никифоров А.И. Эротика в великорусской народной сказке. Адрианова-Перетц В.П. Символика сновидений Фрейда в свете русских загадок.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«Охранительный» смысл имела и замена имени. Например, в с. Липин Бор, отпевая «покойника», «поп» произносил: «Господи, помилуй / Усопшего раба (имярек)!» — называя при этом любое произвольное имя, что должно было отвести неприятные последствия «отпевания» от того, кто исполнял роль покойника. Примеров такого рода довольно много. Например, в д. Бугра «покойника, когда отпевали, называли придуманным именем — Олексутка какая-то». В д. Пигилинская, Лисицинская, Горка (Хар.) также «имя называли не свое — Сидор, Потап, Иван, Афанасий и другие». Любопытно, что некоторые из этих имен перекликаются с игровыми именами в других забавах и играх: Сидор, Афанас (Опанас), Фофан.
В д. Григоровская, Новоселки, Середская «поп», «дьякон» и «псаломщик» также пели разные неприличные прибаутки, а завершалось «отпевание» репликой: «Мёртвого (вар.: Помяни) за упокой, / А человек-то был какой. / Да и у-у-уме-ер!» В д. Зыков Конец, Никулинская «отпевание» завершалось припевкой: «Человек-от быв какой: / И с ногами, и с руками, / И с телёчей головой!» О характере остальных припевок можно судить, например, по таким текстам:
В качестве «отпевания» мог применяться и текст, известный по «Заветным сказкам» А. Н. Афанасьева как «Старческий стих» («Как у Спаса на новом / Архимандрит был новой»). [558] Отрывки этого стиха зачитывали при «покойнике» в Кирилловском и Сямженском районах.
Были припевки и с явным шутовским уклоном: «Над кладбишчом ветер свишчот, / Все кустишки шевелит. / Сняв портишки нишчой дришчот, / С удовольствием пердит». Они нередко сопровождались рефреном: «Удивительно да усмешительно» (д. Мокиевская, Никулинская, Самсоновская). [561]
Оплакивание перемежалось шутливыми диалогами вроде: «Милушка, о чём ты плачешь? — О муже. — На ково твой муж-то был похож? — На назёмные [навозные] вилы!» (д. Ромашево Кирил.). [562] Этот диалог представляет из себя сокращенный вариант популярной шуточной песни, которая могла исполняться во время оплакивания «покойника».
В д. Тарасовская сценка разыгрывалась следующим образом: «Приносят «покойника» на доске, ставят тубаретки. Этово целовека положат с этими досками, на ту баретки поставят. Ну вот, а тут много народу, полная изба найдёт. Которые стоят, везде, кругом обстанут. В комнате дак девки сидят, да, не много места. Ну, встанут. «Поп» наредивсе на себя накинув постилку. Крёст приделан на спине у етово «попа», из лучинок. Ну вот, «поп» приходит, встаёт к голове, тут кругом ево встанут. Ну вот, он и запевает:
Это он потолще голос. А оне и запоют:
Ну вот, это все пропоют и запляшут.
Н. А. Иваницкий, записавший эту припевку в конце прошлого века, указаний на обрядовую приуроченность не дает:
