Знание-сила, 2004 № 06 924)

При желании из них можно было многое узнать о состоянии армии.

После перестройки подобные свидетельства полились рекой.

И все-таки более или менее цельной картины того, что представляла собой Красная армия накануне войны, по этим публикациям составить было нельзя. И вот — первая ласточка, за которой, надо надеяться, последуют и другие. Продолжение необходимо, ибо состояние армии не исчерпывается теми данными, которые приведены в этой книге. Нужен анализ еще многих других составляющих, из которых складывается боевая мощь армии. Для примера приведу авторитетное мнение исследователя советской авиации В.С. Шумихина: «Наше авиамоторостроение ни в количественном, ни в качественном отношении не удовлетворяло требованиям обстановки. Даже в ходе войны с Финляндией, в которой участвовала только треть наших ВВС, а боевые действия продолжались три с половиной месяца, производство авиационных моторов не покрывало их убыль». А ремонт танков?

А связь? А... тысяча вопросов!

И все их постепенно придется исследовать.

И только из таких вдумчивых и обстоятельных исследований может сложиться точное знание о нашей армии.

Так же постепенно нам придется узнавать о том, что происходило на «той стороне» — в гитлеровской Германии. И привыкать к мысли, что «там» тоже шли сложные процессы, о которых умалчивала советская пропаганда. Умалчивала или извращала.

Статья Елены Съяновой лишь краешком затрагивает эти процессы, но и она заставляет о многом задуматься. И в том числе: об ответственности руководства любой страны перед своим народом.

Гитлер: «Война вызрела в сердце самой нации».

Это была грандиознейшая, даже по меркам Геббельса, ложь.

Елена Съянова

Вожди Третьего рейха: за и против войны

Гитлер, Гесс и Геббельс (справа налево)

...«Нам нанесли удар в сгину, полумертвыми вытолкнув из этой войны... Но война настигла нас, она вошла в наши сердца и там дожидается своего часа».

Эти слова в 1920 году произнес человек, которого редко цитируют. Да он и не любил «болтать», предпочитая заниматься делом: именно ему, капитану рейхсвера Эрнсту Рему, принадлежит главная роль в формировании и обеспечении Sturmabteiliing — штурмовых отрядов, СА, первой опоры НСДАП.

Почти все лидеры этой партии, будучи «вытолкнутыми из войны», или остались в регулярной армии, как Гитлер, или, как лейтенант авиации Рудольф Гесс, сразу же вступили в Добровольческий корпус, сконцентрировавший в себе националистически настроенную молодежь, не желавшую мириться с поражением, и в этом отношении слова Рема можно отнести ко всей верхушке Третьего рейха.

НСДАП с рождения, со своего прообраза — военизированной организации «Железный кулак» — была партией войны. Lebensraum, или «жизненное пространство» — термин, введенный еще в XIX веке и предполагавший тогда лишь «кусок пирога» в виде азиатских и африканских колоний, после «Версаля» и прихода к власти нацистов расширился до захвата и присоединения к Германии всех территорий, заселенных «низшими» или «неполнопенными народами».

Этой концепции Гитлер никогда не скрывал, как бы ни открещивались от нее после сорок пятого года респектабельные Шахт и Крупп- Именно она, эта концепция колонизации «хороших земель», обещала реализацию обещанного нацистами: бизнесу — сверхприбыли, рабочим — работу и социальные гарантии, армии — модернизацию и обеспечение, нации — возрождение и невиданный взлет «Нищету немцев следует устранить немецким оружием» — говорил Гитлер в 1919 году, затем в течение двадцати лет повторяя эти слова в различных вариантах и все активней вдалбливая их в головы немцам.

«В течение двадцати лет ценою огромных усилий мы поддерживали в немцах среднего поколения боевой воинственный дух и взрастили молодежь, впитавшую этот дух с материнским молоком!» — в 39-м констатировал с трибуны глава организационного отдела НСДАП и лидер Трудового фронта Роберт Лей.

«Нищету немцев следует устранить немецким оружием» — говорил Гитлер в 1919 году, затем в течение двадцати лет повторяя эти слова в различных вариантах и все активней вдалбливая их в головы немцам.

Однако красиво декларируемое лишь прикрывало реальное положение дел и прежде всего недостаточность военного потенциала Германии в 1938-1939 годах. Не хватало горючего, продовольствия, не было многих цветных металлов и каучука. Катастрофически не хватало рабочей силы и денежных средств. При изучении документов того периода сразу обращаешь внимание, насколько вся немецкая дипломатия была «отмобилизована» на выбивание кредитов и займов, а вся пропаганда за рубежом — на заманивание в фатерланд рабочих рук.

И вполне естественно, что «боевой воинственный дух» в самом руководстве НСДАП отнюдь не был на высоте. Значительная часть генералитета, промышленной и финансовой элиты и даже несколько очень близких к Гитлеру людей в 1938 году открыто заявляли, что Германия к войне не готова. Эту позицию четко сформулировал тот же Лей, как и все вожди, с народом говоривший одним языком, а с фюрером и коллегами другим: «Немцам, - сказал он, — нужно дать двадцать лет спокойно поработать». Его мнение разделяли и глава Рейхсбанка, авторитетнейший Ялмар Шахт, и Рудольф Гесс — самый близкий к Гитлеру человек, его заместитель (не только по партии, как принято считать, а заместитель, так сказать, в абсолюте).

Внимательное изучение документов 1935 — 1938 годов привело меня к твердому убеждению, что и сам Гитлер до второй половины 1938 года отнюдь не был так железно настроен на «войну через два года», как это принято думать. В 30-х Гитлер еще не был тем страусом, прячущим голову под крыло, каким сделался к середине 40-х.

Цифры (даже перед захватом Судет рейх имел всего 39 дивизий против 36 чехословацких, 2400 самолетов против 1500 и т. д.) лежали у него на столе и говорили сами за себя — армия к экспансии не готова. Больше того, какие бы воинственные заявления ни делали с трибун Геринг и Лей, как бы ни трещал в эфире Геббельс, фюрер отлично знал о настроениях внутри страны. А были они абсолютно антивоенными. Это четко сформулировано в донесении военно-промышленного штаба главного командования от I октября 1938 года:

«Ненадежность внешнеполитического положения действует угнетающе на население страны. О войне с Англией и Францией никто не хочет и слышать».

Руководитель Германского Трудового Фронта Роберт Лей осматривает оборудование в одном из мест отдыхе членов его организации

Гитлер и Гесс

Гитлера прежде всего волновал вопрос, как поведут себя рабочие главных промышленных районов при объявлении всеобщей мобилизации, и он прямо спросил об этом Лея. В одном из писем из тюрьмы Шпандау в начале 70-х годов Рудольф Гесс так описывает то совещание у фюрера, на которое были приглашены только самые доверенные, которых Гитлер еще не отучился слушать: «Фюрер задал вопрос... Я чувствовал, как напрягся сидящий рядом Геринг, готовый отвечать не медля. Но фюрер глядел на Лея и ждал ответа от него. Дальше произошла уже ставшая привычной и теперь кажущаяся мне даже забавной сцена. Лей поглядел в потолок, потом взял сигарету, придвинул к себе пепельницу, которую продолжали перед ним ставить на совещаниях, закурил и выпустил дым, повесив над столом облако. Под Герингом заскрипело кресло, Геббельс принялся махать у себя перед носом руками.., Гитлер поморщился в его сторону, потом недовольно посмотрел на закипающего Геринга. Всем стало ясно, что фюрер меньше всего сейчас озабочен мелочами». (Гитлер, как известно, не переносил ни табачного дыма, ни курильщиков. — Авт.).