Знание-сила, 2002 № 11 (905)

Типичная для советских условий бумажная кампания вокруг яровизации, в которой все стороны – и те, кто заполнял липовые бумажки на местах, и те, кто собирал «липу» в Одесском институте, и те, кто получал на верхах лысенковские отчеты о колоссальном разрастании «дела яровизации», – все понимали, но испытывали радость от выводимых на бумаге цифр, была схожа с другими подобными кампаниями, прокатывавшимися по стране. Здесь важно еще раз подчеркнуть, что яровизация провалилась не потому, что с годами специалисты поняли ее практический вред. Она провалилась, не начинаясь. Позже Лысенко был сам вынужден признать, что яровизация в массовых посевах не прижилась.

Помощь в решении проблем сельского хозяйства могла бы оказать стране наука. Первый правительственный декрет «О семеноводстве» был создан на основе проекта, подготовленного профессором П.И. Лисицыным. Декрет подписал Ленин в 1921 году, но без сети учреждений по сортоиспытанию он оставался малозначащим документом. Такую сеть начали формировать Вавилов и Таланов в 1923 – 1924 годах. Помимо учреждений по семеноводству и сортоиспытанию, были созданы хозяйства для апробации сортовых посевов и контроля за качеством семян (государственная система апробации была учреждена в 1924 году, а система контроля за качеством семян – в 1926 году). Сразу после организации в 1929 году Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина Вавилов приступает к организации сети научно-исследовательских институтов и опытных станций.

Многие стародавние сорта российских пшениц характеризовались во многих отношениях хорошими свойствами: имели исключительную устойчивость к болезням, засухо- и холодоустойчивость, высокую белковость, хотя и не всегда были высокоурожайными. Другими словами, они обеспечивали пусть и не максимальный, но стабильный урожай в районах с разными климатическими условиями. Страна всегда была с хлебом. Не случайно многие из старорусских сортов стали прародителями лучших из современных сортов пшениц Америки и Канады.

Г. Лысенко выступает на совещании передовиков сельского хозяйства 29 декабря 1935 года. В президиуме (справа налево): И. В. Сталин, А. А. Андреев, А. И. Микоян, С. В. Косиор

Научно обоснованная система выведения сортов и сортоиспытания была единственной системой, позволявшей обеспечить прогресс в растениеводстве. Задача ученых заключалась в том, чтобы, используя на практике законы новой биологической науки – генетики, возникшей на рубеже XIX-XX столетий, поставить выведение сортов на строго научные рельсы, исключить знахарство, превратить селекцию, как любил повторять Вавилов, из искусства в науку. В 1929 году по его же предложению было проведено первое районирование лучших сортов, а к 1931 году завершено создание сети сортоиспытания и семеноведения.

Предложения Вавилова встретили в правительстве положительное отношение. По его наметкам в июле 1929 года Совет труда и обороны СССР принял постановление срочно «расширить посевные площади под чистосортными и улучшенными семенами», причем отметил, что «РСФСР имеет в этом отношении значительные достижения». Тогда же председатель Совнаркома СССР А.И. Рыков в нескольких речах призвал за два – три года полностью перейти на сортовые посевы.

Однако задачи, возникшие после тотальной коллективизации сельских хозяйств, требовали небывалого ускорения работ по селекции и семеноводству. Этой цели было посвящено проходившее в первую декаду сентября 1931 года совещание в Наркомземе СССР под председательством Яковлева. Из большого отчета в газете «Социалистическое земледелие» можно было узнать, что после вступительного слова наркома выступили Прянишников, Вавилов, Мейстер, Тулайков и другие.

Вавилов остановился на многих вопросах селекции и генетики.

Ценность каждого из рассмотренных Вавиловым направлений была неодинаковой, но все-таки каждое из них нечего было и сравнивать с пока еще никак неапробированной яровизацией. И, тем не менее, Вавилов выделил ее в особый раздел доклада и превзошел в оценках всех ученых, говоривших или писавших о яровизации раньше: «Особенно интересны… работы Лысенко, который подошел конкретно к практическому изменению позднеспелых сортов в раннеспелые, к переводу озимых сортов в яровые… Опыт Лысенко показал, что поздние средиземноморские сорта пшеницы при специальной предпосевной обработке могут быть сделаны ранними в наших условиях… нужна немедленная упорная организационная коллективная работа, чтобы реализовать интереснейшие факты, установленные Лысенко».

В поле (слева направо): Н. И. Вавилов, Г. К. Мейстер и Т. Д. Лысенко

Конечно, от таких слов у любого человека могла закружиться голова, но Лысенко уже вполне свыкся с ролью победителя. Его выступление было самым заметным на совещании. Вряд ли даже Вавилов мог предположить, что в центре внимания участников совещания окажется вовсе не его доклад, а выступление начинающего агронома. Лысенко ошеломил присутствующих заявлением, что благодаря изменению всего одного фактора – температуры, ему удалось увеличить урожайность азербайджанских пшениц, высеянных в Одессе, сразу на СОРОК процентов!

Больше никаких цифр в докладе приведено не было – и это тоже было существенным моментом выступления, которое свидетельствовало о том, какой он тонкий психолог. Главное было сказано – без излишнего шума и ненужных словоизлияний. Одна цифра говорила больше, чем сто цифр.

Остановился он еще на одном вопросе, вряд ли тогда привлекшем чье-то внимание, но для нашего будущего рассказа существенном: он заверил присутствующих, что не посягает на отмену канонов науки: «Может получиться такое впечатление, с которым мне постоянно приходится вести борьбу: противопоставление метода яровизации методу селекции. Так думать нельзя. Никаких противопоставлений нет. Наоборот, яровизации без генетики и селекции не должно быть… Метод яровизации дает возможность использовать гены, и в этом его основное значение».

Его слова о росте, развитии, генетике, генах очень показательны, так как вскоре он изменит позицию и перейдет к неприятию генетики и генов, но пока он держался скромно в отношении основ науки, резонно полагая, что ядро его выступления – ссылки на увеличение урожаев – привлечет внимание присутствующих и прежде всего Яковлева. Главное было то, что с помошью его метода можно почти в полтора раза повысить урожай! ПОЧТИ в ПОЛТОРА РАЗА!

Советские биологи на VII Международном генетическом конгрессе. Берлин, 1927 год. Слева направо: С. С. Четвериков, А. С. Серебровский, Г. Д. Карпеченко, Н. И. Вавилов

Никто из ученых, и прежде всего Вавилов и Мейстер, без сомнения, способных понять несерьезность утверждения агронома Лысенко о скачке урожайности, не возразил против лихачества, никто не спустил на грешную землю оторвавшегося от правды-матки творца «теории» яровизации. Это было непростительной ошибкой, расплачиваться за которую пришлось уже и на этом совещании, и много лет спустя. Впервые ученые высочайшего ранга собрались вместе с наркоматекими чиновниками и не дали отпора в решающем вопросе о невероятном росте урожаев, не поняли, что они своим молчанием подкрепили фальшивые векселя. Это был решающий час в судьбе науки российской, и час этот ученые проморгали. Ведь такая цифра гипнотизировала. Она становилась мерилом вклада любого ученого в процветание народа. То, что официальный лидер биологии и агрономии, президент ВАСХНИЛ Вавилов говорил в это самое время о ТЕОРИИ Лысенко как о важнейшем вкладе в науку, только укрепило впечатление огромности научного подвига скромного агронома.