Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

⁵ Мальвиной. «Мальвина», сочинение мадам Коттен (Париж, 1800; 1801, согласно данным Л. К. Сайкса, автора великолепного исследования «Мадам Коттен», Оксфорд, 1949). Мадам Коттен была также автором «Матильды»; см. коммент. к главе Третьей, IX, 8, относительно Малек-Аделя.

Мальвина де Сорси после смерти своей подруги, Миледи Шеридан (племянницы, вероятно, лорда Бомстона из сочинений Руссо), отправляется на житье к родственнице Мистрис (это «ис» является данью французской моде того времени) Бертон, в Шотландию, где католический священник мистер Прайор и распутник сэр Эдмунд влюбляются в нее. Злоба Мистрис Бертон приводит к различным ужасным и запутанным ситуациям — и Мальвина теряет тот рассудок, что у нее был.

Если судить по варианту строки 5 черновой рукописи (2368, л. 49 об. «…с русскою Мальвиной»), Пушкин мог иметь в виду русскую версию, появившуюся (согласно Бродскому, с. 231) в 1816–18 гг., и в этом случае Татьяна едва ли ее читала.

⁶ три с полтиной. Вероятно (как отмечал Лозинский, 1937 г.), бумажными деньгами («ассигнациями»), что равнялось одному рублю серебром.

⁸ Собранье басен площадных. Имеются в виду дешевые издания сказок и басен для простонародья — торговцев, мастеровых, более или менее овладевших грамотой слуг и проч.

¹⁰ две Петриады. Среди полудюжины «Петриад» (эпических поэм, посвященных Петру I — жалкого подражания жалкой французской «Генриаде»), известных в то время, существовало и гротескное «Лирическое песнопение» в восьми песнях князя Сергия Шихматова, публикация которого (в 1810 г.) вызвала острую эпиграмму Батюшкова «Совет эпическому стихотворцу»:

Две другие героические поэмы на тему Петра написаны Романом Сладковским (1803) и Александром Грузинцевым (1812); существует и французская трагедия в стихах «Петр Великий» (Париж, 1779), автор которой Дора. Лучшее из множества такого рода произведений — «Петр Великий, героическая поэма» Ломоносова, насчитывающая 1250 ямбических шестистопников (рифмовка bbaaccee). Она состоит из Вступления (64 строки, датировано 1 нояб. 1760 г.) и двух песен (632 и 554 строки). Строки 171–73 песни I носят на удивление пророческий характер:

¹⁰ Мармонтеля третий том. В «Полном собрании сочинений» Мармонтеля (Париж, 1787, 17 т.) в третьем томе собраны «Нравоучительные сказки», впервые вышедшие в 1761 г. (изданы в Гааге, 2 т.), после чего были опубликованы «Новые нравоучительные сказки» (Париж, 1765). В пушкинской библиотеке имелось полное собрание Мармонтеля издания 1813–19 гг. [63] Обращаю внимание на то, что Бродский (1950, с. 49) неверно пишет «Contes morales» вместо «Contes moraux», a Чижевский (1953, с. 212) неправильно пишет имя автора «Marmontelle» (вместо «Marmontel»).

Ассоциации, возникающие у Пушкина в связи с Петром Великим и Мармонтелем, может быть, вызваны воспоминаниями о сатире Жильбера «Восемнадцатый век» (1775), в которой упоминается Антуан Леонар Тома, автор «Петреиды», эпической поэмы в честь царя, работу над которой прервала смерть поэта, последовавшая в 1785 г:

XXIV

^7–8 «Алфавитный» порядок приведенных в строфе русских слов неправилен («ж» в русском алфавите предшествует «л», а порядок слов на «м» должен быть следующим: «медведь, метель, мосток, мрак»):

«Ворон» означает «pentimento» <«раскаяние» — ит.>, как и «еж» (см. беловую рукопись и отдельное издание Четвертой и Пятой глав). «Ворон» присутствует в беловой рукописи строфы XXIV, 7 (ПБ 14) и во всех трех изданиях. Однако в Акад. 1937 напечатано «ведьма», а не «ворон» в силу рукописных поправок, которые Пушкин сделал в своем экземпляре пяти печатных оттисков романа, переплетенных вместе (от главы Первой до главы Шестой; хранится в МБ, 8318), прежде или вскоре после выхода в свет главы Шестой (23 марта 1828 г.). «Ворон» не давал покоя Пушкину. На полях черновика «Зимы», датированного 2 нояб. 1829 г. (2382, л. 15 об.), он записывает для памяти — «ворон» — над другой надписью, имеющей отношение к главе Седьмой, XXXI, 1–4 (см. коммент. к главе Седьмой, XXXI, 1–4). Может быть, Пушкин намеревался восстановить строку «ворон в голубой ливрее», зачеркнутую в XVII, 1.

В черновике (2368, л. 49 об.), XXIV, 8 читаем:

Эта «мука» — явная аллюзия на танцующую ветряную мельницу в сне Татьяны, но в то же время и интересное доказательство того, что Пушкин психологически чувствовал себя в долгу перед «Днепровской русалкой», где танцуют на сцене мешки с мукой (см. коммент. к главе Второй, XII, 14 и главе Третьей, XVII, 5).

Другие имеющиеся в черновике (2368, л. 49 об.) слова, которые ищет Татьяна, это — «женитьба», «шатер», «шалаш» и зачеркнутый «дом», а также «ручей», «серьги» и несколько других пробных вариантов, почти нечитаемых в пушкинской рукописи.

Судя по определенным особенностям стиля, сонник Мартына Задеки 1880 г., с которым я сверялся, не отличается (если не считать немногих явных дополнений к основному тексту) от изданий сонника начала девятнадцатого века. Правда, сонник 1880 г. содержит не все слова, которые искала Татьяна, но в нем есть «ворон», «ель» и «медведь». Здесь говорится, что если ворон, увиденный во сне, подает голос (а все приснившиеся Татьяне звери и птицы ведут себя именно так), это предзнаменует смерть родственника — что и постигнет жениха ее сестры; «ель» означает замужество — и Татьяна через год выйдет замуж; «медведь» истолковывается как богатство и благополучие — и ее супругом станет богатый князь N. Другими словами, Задека, казалось, разрешил хотя бы часть ее «сомнений». Довольно любопытно отметить, что в соннике не так уж много слов, имеющих отношение ко сну Татьяны, за исключением разве что слов «коза», «журавль» и «ветряная мельница», сулящих неприятности, причем копыта и лай означают, соответственно, женитьбу и ссору.