Трактаты и лекции первой половины 1920-х годов

На днях пошлю Вам статью о «прибавочном элементе в живописи» ⁴⁴, с тем, чтобы Вы издали отдельной брошюрой; другую пошлю в журнал «Zwrotnica» ⁴⁵ в Кракове, я получил от них письмо, с тем же намерением — хочу собрать деньги на выезд.

Вы хотите знать, сколько стоит жизнь — чтобы пить чай, <покупать> масло, мясо, нужно 160 руб. зол<отом> в месяц; доллар, кажется, у нас 2 р. — 1.94; но если Вы не будете служить, тогда могила, и 200 дол<ларов> не хватит, налоги большие за то, что Вы не служите, а службы нет нигде никакой. Теперь подумайте, как жить, если получать всего 40 р.

<Вертикальные приписки на полях:> Вы думаете, что Институт продержится долго, нет, я только бьюсь, как окунь на берегу, и только благодаря этому рыбак не может ухватить; а действительно, большое дело мы делаем, но это могут признать, когда появится у Вас.

Получили ли от Эренбурга мою статью, печатанную на машинке. Ничего из нее не печатайте.

Хотел бы устроить выставки Института худож<ественной> культуры. Теперь так называется Музей Худ<ожественной> кул<ьтуры>. «Научно-исследовательская выставка живописных лабораторий Института Худ<ожественной> кул<ьтуры> в Ленинграде». Если бы Вы прислали запрос оттуда Главнауке в Москве от какой-либо организации о желательности нас выставить, было бы хорошо.

Софья Мих<айловна> и Уна кланяются; здесь так не лечат туберкулез. Соф<ья> Мих<айловна> совсем плоха, один {теопал пьет}, и больше ничего не дают.

Я написал в Академию Худ<ожественных> Наук в Москве, чтобы они сделали распоряжение Генеральному секретарю в Венеции Русского отдела о выдаче Вам моих работ ⁴⁶, и тогда печатайте рисунки.

Музей Художественной> кул<ьтуры> в Москве присоединен к Третьяковской галерее, наш к Русс<кому> Музею, я вышел победителем в Институте.

Где Наталия Михайловна <Давыдова?> ⁴⁷. Спасибо за все сделанное.

Любящий Вас К. Малевич

Ленинград 6.9.24.

7. Малевич — Лисицкому из Ленинграда в Минусио близ Локарно

8 декабря 1924.

Дорогой Лазарь Маркович.

Мое долгое молчание объясняется тем, что не было денег на марки. Соф<ья> Михайлов<на> лежит уже 2 мес. в постели, лечить нечем и т. д. Но сейчас у меня есть 5 рублей и т. д.

Конечно, списаться очень трудно, уже много времени уходит от совместной работы, остаются только тени, и потому затеять переписку в печати через нашу балетную газету Жизнь Искусства очень трудно. Левому Искусству говорят кончать, потому что на Западе «мудрый Барбантини» ⁴⁸ написал, что надо отступить лет на 400 назад. Тов. Луначарский советует на 70. Вообще — да здравствуют богомазы, понятны<е> и ясные. В продолжение двух месяцев я добивался, чтобы поместили мое письмо Ван Hoff'у и Бекману ⁴⁹. И вот, кажется, на этой неделе будет помещено. Это письмо — не письмо, это только причина, это только случай для того, чтобы вызвать общественную переписку В этом письме ничего по существу не пишется. Следующее письмо о<б> идеологии архитектуры я вслед за напечатанием <письма> голландцам пошлю в редакцию. И второе письмо явится как бы продолжением читанного мною доклада в Архит<ектурном> обществе. Хотелось бы от Вас получить письмо в духе того, что все технич<есжие> средства для выполнения Супрархитектуры возможны, ибо наши не верят, чтобы могли быть перекрытые плоские крыши и проч. И второе, чтобы Ваше письмо не пошло вразрез хотя бы тому, что говорила Halle ⁵⁰ на своем докладе, что Супрематизм и Конструктивизм имеют влияния и проч. на Западе. За это ей тоже влетало, и никто не верил ей, что Супрематизм имеет влияние, уже «говорят, доказано, что новое кончилось».

Новый Классицизм у меня выходит из идеологии общего движения человеческой деятельности, и потому это название выходит как раз из этой теории деятельности. Это, конечно, не паспортная система, а система выработанных функций и отношений. Почему не утилитарные, то же самое из этой теории и идеологии вытекает. А что же касается того, что у Вас в проунах было все видно и разрешено вне чертежей, то я не совсем согласен. Проуны хотя и близко стоят к Супрематизму, но все же их динамические отношения не те, что в Супрематизме, и Вы сами в этом убеждены, и в посланном Вам динамопланите это видно, у Вас ход другой и даже фигуры шахматной игры другие, хотя игра шахматная. Что же касается чертежной ясности, то я хотел только указать, что плоскости черные, которые образуют крыловидные навесы, находятся в стене, а не в воздухе, и что <это> не мешает именно Супрематическому строю, и, конечно, спаянность не может быть основана на чертеже; да разве Вы посланные Вам фотографии никак не воспринимаете вне чертежа Я думаю, что Вы супрсооружение целостного восприняли. Дальше Вы говорите, что «наши подмастерья под моим влиянием отклонились от архитектуры, хотя и вещи хорошие были», а если бы они были под Вашим влиянием, то пришли бы к хорошей архитектуре. Чашник ⁵¹ станковик, Суетин ⁵² тоже, Хидекель ⁵³ гражданский инженер, а в общем уже в РСФСР сейчас неизвестно, что делать, учить ли архитектуре или гражданскому искусству; а что такое архитектура, стало тоже неизвестно. И я сам даже теперь занят этой архитектурой, ее идеологией, исходя из критерия «художество». Сейчас интересно выяснить, на каком базисе основываются наши новые сооружения, на утилитарном или художественном и динамическом. Это зрячие основания, но могут быть и слепые, между этим уже термином и динамичным художеством уже большая разница, и тут Супрематизм как бы входит в другую сферу, возможно, своей сущности идеологической. И Вы нашли этот термин тоже прекрасным ⁵⁴. Вы нашли его подсознательным, ибо я говорю с Вами из центра подсознательного, но не бодрствующего. Вас смутил Египет, почему Вы должны протестовать, мне не ясно, как инженер-архитектор. Неужели Вы поняли, что я вижу в Вас Жолтовского ⁵⁵, «если все возможно», то почему нельзя это построить в Египте или другой Азии. Беспредметность нужна. Почему не подходит?

До сих пор ничего не получил от Ганновер<ского> Музея ⁵⁶, а также посылки.

Вчера появился у нас в институте плакат, череп, на лбу которого была написа<на> сумма — у целого коллектив<а> 5 коп., есть нечего, значит. Работа Юдина, В<еры> М<ихайловны> и др.

Присылайте больше о нас чего-либо. Если Жизнь Искусства не напечатает мое письмо о<б> архитектуре, я пошлю Вам для Kunstblatt'а ⁵⁷.

Всего доброго Ваш Каз<имир>.

8 Д<екабря> 24.

<Приписка внизу письма:> На письмо от 26.10.24.

Поздравляю Запад с Бенуей, Бразом, переехал<и> совсем, с Водкиным не дождался водки, Добужинским, Кончаловским, Экстер и друг<ими> ⁵⁸. Остаются Р<одченко?> и Татлин.

<Вертикальные приписки на левом и правом поле:> Если Ганновер<ский> Музей в самом деле думает у меня купить что-либо, то какую сумму денег он может дать. Halle выбрала 3 вещи, но когда я сказал, что 250–300 р., то это оказалось недоступно для Ваших покупателей.