Хедлайнеры

Тогда подумалось, что на сегодняшний день пиар российской электронной музыки по своим бюджетам, пожалуй, самый крупномасштабный в мире. Под произведения Вячеслава Мещерина мы космические станции запускаем, а под опусы Максима Фадеева – топим. Гениальные пиарщики типа Малкольма Макларена не смогли додуматься до подобных промо-акций даже под воздействием самых тяжелых наркотиков.

…Где-то в этот период мы провели презентацию кинофильма “Триумф”, саундтрек к которому написал Фадеев. “Триумф” представлял собой эдакую подмосковную “Вестсайдскую историю”, в которой дети лимитчиков, круглосуточно находясь “под дозой”, разъезжают на полуразбитых машинах и с переменным успехом расстреливают друг друга.

На кинофестивале в Торонто создатели картины объясняли ее успех запоминающимися музыкальными образами Фадеева. В основе саундтрека лежали композиции Oil Plant, которые числились в “Триумфе” под брендовой маркой “Максим Фадеев”. Делалось это из соображений маркетингового характера. Также в саундтрек вошли треки раннего Total, а в финале картины звучала песня “Лети за мной”, спетая самим Максом. Клип, снятый на эту композицию, больше двух месяцев не вылезал из тяжелой ротации на MTV и легко ворвался в “Топ-3” канала Муз-ТВ.

Для меня бесспорной творческой удачей “Триумфа” стали инструментальная сюита “Война”, психоделический номер “Я выкрашу тебя в свой цвет” и абсолютно непостижимая “Молекула”. В ней пение Фадеева напоминало голос обезумевшего мусульманина, забравшегося на минарет и при свете полной луны начинающего, словно заправский муэдзин, протяжно молиться. Звук, отраженный от древних стен, мечется между динамиками – по крайней мере, эхо в записи слышно отчетливо. Если Макс планировал добиться мистического ощущения и воздействия на подсознание, то своей цели он достиг.

Неудивительно, что музыкальная пресса просто захлебывалась от восторга.

“Профессионализм без границ. Актуальность без сомнений. Высочайший уровень студийной работы, – рецензировал саундтрек к “Триумфу” журнал “Bikini”. – Жалко, что мало к кому из российских музыкантов применимо хоть одно из этих определений”.

“Больше всего удивительна прятавшаяся в кулуарах свобода фадеевского мастерства, даже его гнетущая бездонность, – писал журнал “FUZZ”. – Запись пропитана невообразимой ленью… Кажется, будто для того, чтобы свернуть такие музыкальные глыбы, не приложено никаких усилий. „Триумф“ – по-настоящему триумф. Такой силы и глубины, что банальность „Лети за мной“ заставляет покрыться гусиной кожей. Свобода и совершенство композиций. Лютый, свободный вокал, отзывающийся на что-то глубокое и первобытное”.

“Проект, достойный всего, что делает „Real World“ под руководством Питера Гэбриэла, – писала газета “Россия”. – Серый генерал, сидящий за инструментами, сделал свое дело и выпустил гениальную пластинку”.

Справедливость восторжествовала. Наконец-то у Фадеева появилась заслуженная репутация Композитора, идеально подходящего для написания саундтреков. Поэтому неудивительно, что именно Максиму поступило предложение от Первого канала – написать звуковую дорожку к кинофильму с рабочим названием “Ночной дозор”. Фадеев и Элиасберг вели активные переговоры с режиссером Тимуром Бекмамбетовым, но в итоге их не устроила финансовая сторона вопроса.

“Те условия, которые нам были предложены, оказались не грандиозными, – вспоминает Элиасберг. – Макс некачественно работать не может, а для написания саундтрека были необходимы внушительные затраты. Понятно, что звуковой ряд к фильму должен писаться в такой классной студии, чтобы ухо Фадеева не зафиксировало никакого брака, – ведь уровень наших альбомов всегда оказывался высоким. Поэтому история с „Ночным дозором“ выглядела слишком затратной. И мы отказались”.

Мне казалось, что это стратегическая ошибка. Ведь Фадеев первоначально загорелся идеей и даже, по его словам, пытался привлечь к работе легендарную Лиз Фрейзер, поразившую многих атмосферными вокализами в Cocteau Twins и Massive Attack. Но, столкнувшись с первыми трудностями, Макс ко всей этой международной авантюре резко охладел. Найти аргументы, которые бы заставили Фадеева изменить решение, я, к сожалению, так и не смог. Кинофильм находился в зачаточной стадии, и никто не мог предположить масштабы раскрутки “Ночного дозора” спустя несколько лет.

…Во всех этих киноприключенияхи экспериментах незримо присутствовал еще один нюанс: вложения инвесторов в проекты Фадеева превысили сумму в миллион долларов. Это нигде не афишировалось, но все проекты Максима в итоге оказывались убыточны. Божественная музыка, ежедневно струившаяся из буйной головы Фадеева, по большому счету оказалась в России невостребованной. Радиостанции противились любому нестандартному звуку, любому “не по правилам” сыгранному аккорду. Мужественный Элиасберг, финансируя все эти эксперименты, держался из последних сил. Хотя и понимал, что в какие-то моменты ошибался в выбранной стратегии. “Мне нужно было немного ограничивать ходы, которые предлагал Фадеев, – сокрушался Александр Аркадьевич спустя несколько лет. – Но тогда мне казалось, что если Мастер говорит, его необходимо слушать”.

В итоге убыточные проекты замораживались, а сам Макс сознательно уходил в идеологический андеграунд. Он стал нелюдим, игнорировал прямые эфиры и пресс-конференции, отказывался от интервью и фотосессий.

Дело дошло до того, что когда Фадеев продинамил презентацию своего нового проекта “Монокини”, я отнесся к этому вопиющему саботажу с неземным спокойствием. И даже зачитал на пресс-конференции мифическую телеграмму, якобы присланную нам из Праги: “Поздравляем группу „Монокини“ с рождением первого ребенка. Желаем прибавления в потомстве – при нашем скромном участии. Братья Фадеевы”.

Моя раненая совесть молчала – впоследствии мне не раз приходилось комментировать отсутствие небожителя на брифингах не иначе, как “зверскими законами визового режима”. Или говорить о том, что Фадеев “не пришел на пресс-конференцию из ложной скромности”.