Политический кризис в России в начале ХХ века в дневниках Николая II

Не смотря на наличие Манифеста, волнения продолжались. В ноябре 1905 года стали строить баррикады в Москве. Николай почувствовал злобу обманутого – он дал им конституцию, он перешагнул через себя, и в ответ все продолжалось.

На Рождество Николай пишет письмо матери, обычное нежное письмо доброго Ники, но в нем уже и – пролитая кровь: «22 декабря. Милая дорогая мама! Все мои молитвы за тебя будут особенно горячими в дни праздника… Очень грустно будет эту елку проводить без тебя. Она бывала такой уютною в Гатчине наверху…В Москве, как ты знаешь, слава Богу, мятеж подавлен благодаря верности и стойкости наших войск… Потери революционеров огромные, но точные сведения трудно получить, так как много убитых сгорело, а раненых они уносили и прятали…»[12, 111]

В дни замирания революции Аликс внушает ему злонамеренность Витте, ставленника вдовствующей императрицы Марии Федоровны. И, борясь с ним, Аликс отстраняла от власти прежнюю императрицу. Манифест ни к чему не привел, восстания продолжались. Великие тени стояли за спиной императора – его предки Романовы и небесный покровитель Серафим Саровский – они вместе с ним и подавили революцию, а не Манифест, который в дни тяжких бедствий заставили подписать царя.

Николай справился с революцией. Пережив бурю, «правые» уже не думают о смене монарха на престоле, но пришла пора убирать либералов. Снова на слуху уже известное выражение: «Витте сделал свое дело…»[13, 268]

В борьбу против Витте вступает и великий князь Николай Николаевич, еще вчера и обнимавший министра, и славивший Манифест, – он теперь его враг. Эта борьба изменила царя – теперь он, отстаивая данные ему Богом права, сражается за народ и династию. Николай стремится держать все в своих руках. Меняется и его настроение в письмах к матери: теперь они более воинственные: «Я хочу видеть свои полки и начну, по очереди, с Семеновского… Был смотр любимым Нижегородцам… Смотр офицерам конной гвардии… Смотр морскому гвардейскому экипажу»[14, 112]. О Витте император говорит, что «никогда не видел такого хамелеона – человека, меняющего свои убеждения, как он [Витте]. Благодаря этому свойству характера почти никто больше ему не верит»[18, 112].

В апреле министр вручает Николаю прошение об отставке, и Николай с удовольствием ему отвечает: «Граф Сергей Юльевич! Вчера утром я получил письмо ваше, в котором вы просите об увольнении от всех занимаемых должностей. Я изъявляю согласие на вашу просьбу. Николай»[15, 112]. Император доволен произошедшим – неугодный министр отстранен от власти.

23 апреля 1906 г. были утверждены Основные государственные законы Российской империи. Через три недели после манифеста правительство амнистировало политических заключенных, кроме осужденных за терроризм, а через месяц с небольшим отменило предварительную цензуру. После опубликования манифестов забастовки пошли на убыль. Армия сохранила верность царю и вооруженные восстания были подавлены.

Закончилась первая революция, которая по существу была репетицией будущего – того, что случится через 12 лет. По предостережение прошло даром. Но император и его супруга так и не поняли, что революцию усмирили не пули, а буквы на бумаге, которые написал его министр и которые подписал Николай. Мудрый Витте уже тогда предсказал: это погубит царскую семью. Сидя в своем кабинете и размышляя над событиями эпохи, он написал страшные слова: «Можно пролить много крови, но в этой крови можно и самому погибнуть…И погубить своего первородного, чистого младенца, сына-наследника… Дай Бог, чтоб сие было не так. Во всяком случае, чтобы я не увидел подобных ужасов»[16, 115]. Витте ясно осознавал происходящее, но все попытки показать все ужасы происходящего императору отвергались самодержцем.

В 1898 году российский император обратился к правительствам Европы с предложениями подписать соглашения о сохранении всеобщего мира и установлении пределов постоянного роста вооружений. В 1899 и 1907 годах состоялись Гаагские конференции мира. По его инициативе и при его поддержке в 1899 году прошла Первая Всемирная Конференция мира для обсуждения вопросов сохранения мира и сокращения вооружений. После этого был учреждён Постоянный арбитражный суд – первый суд в Гааге.

В 1900 году Николай II отправил русские войска на подавление Ихэтуаньского восстания совместно с войсками других европейских держав, Японии и США. Аренда Россией Ляодунского полуострова, постройка Китайско-Восточной железной дороги и основание морской базы в Порт-Артуре, растущее влияние России в Манчжурии послужили причиной нападения в 1904 году Японии, которая также претендовала на Манчжурию.

В 1904 году началась первая его война – русско-японская. Сын «Миротворца», так ненавидевший войну, решает воевать.

Впоследствии Витте вспоминал, что Николая толкали на захваты земель в Маньчжурии, уговаривали, что маленькая Япония никогда не осмелится напасть на Россию. Витте и мать объясняют ему опасность ситуации. Николай соглашается и предлагает министру составить проект урегулирования отношений с Японией. Царь уезжает в Польшу, в охотничий замок, и вместо того, чтобы сосредоточить свое внимание на решении острых проблем своего времени, отправляется на охоту. В это же время переговоры с Японией, за которые ратовали мать и Витте, провалены. Но император по-прежнему спокоен – в своем дневнике он пишет: «26 января 1904 года… В 8 часов поехал в театр – шла «Русалка». Очень хороша», – затем вскользь упоминает о назревшей войне – «вернувшись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку на стоявших на рейде «Цесаревича», «Палладу» и т. д. и причинили пробоины» [17, 90] Император искренне удивляется тому, что война не была объявлена, но сам тот факт, что переговоры с Японией были провалены не навели его на мысль, что война была неизбежна.

Николай пребывает в спокойном расположении духа, его уверили – японцы воевать не умеют. И его министры спорят: сколько японских солдат стоят одного русского солдата – два или полтора.

Но уже вскоре после невиданного поражения русской армии и гибели флота ему приходится записать в дневнике: «Больно и тяжело»[18, 56] Тяжёлое положение царского правительства после русско-японской войны побудили германскую дипломатию сделать в июле 1905 г. ещё одну попытку оторвать Россию от Франции и заключить русско-германский союз. Вильгельм II предложил Николаю II встретиться в июле 1905 г. в финляндских шхерах, около острова Бьёрке. Николай согласился, и на встрече подписал договор. Но когда вернулся в Петербург отказался от него, так как мир с Японией был уже подписан.

Поражение в русско-японской войне и последующее жестокое подавление революции 1905-1907 гг. привели к падению авторитета императора в кругах интеллигенции и дворянства, настолько что даже в среде монархистов витали идеи о замене Николая II на другого Романова.

Две первые Государственные думы, созданные при императоре, оказались неспособны вести регулярную законодательную работу – противоречия между депутатами с одной стороны, и думой с императором с другой, были непреодолимы. Сразу же после открытия, в ответном адресе на тронную речь Николая II думцы потребовали ликвидации Государственного совета (верхней палаты парламента), передачи крестьянам удельных (частных владений Романовых), монастырских и казенных земель.

19 мая 1906 104 депутата Трудовой группы выдвинули проект земельной реформы (проект 104-х), содержание которого сводилось к конфискации помещичьих земель и национализации всей земли. В этот момент и произошло назначения П. А. Столыпина министром внутренних дел (26 апреля 1906 г). Министерство внутренних дел определяло в первую очередь внутреннюю политику правительства; Столыпин сохранил этот пост и тогда, когда 6 июля 1906 он сменил И. Л. Горемыкина на посту председателя Совета министров. Судьбы I Думы и Столыпина оказались полностью взаимосвязаны. Ее роспуск и его назначение на пост премьера произошли день в день – 8 июля 1906 г.