Хедлайнеры

После завершения пресс-конференции ко мне подошли несколько представителей прессы – с просьбой устроить интервью с лидером “Троллей”. Прямо сейчас. Я вежливо извинился, объяснив, что это технически невозможно, поскольку Илья уже уехал. Парадоксальным образом я никого не обманывал – в эти минуты Лагутенко действительно уехал из своей лондонской квартиры в сторону аэропорта Хитроу.

На следующий день, открывая “Максидром”, Илья носился по сцене, дирижировал оркестром, залезал на металлические конструкции и разбрасывал по “Олимпийскому” гроздья свежей клубники. Совесть у нас была чиста – своим блестящим выступлением Лагутенко отблагодарил “за терпение и выдержку” всех участников мюзик-холла в “Московских новостях”.

В конце лета 2000 года я оказался в подвале кинотеатра “Патриот”, где на репетиционной базе “Морального кодекса” “Тролли” экспериментировали с новыми аранжировками и новым акустическим звуком. По-видимому, в самый разгар “Ртуть алоэ тура” Лагутенко слегка поднадоело быть героем тяжелого рока. Поднадоело играть в императора. По-видимому, его душе захотелось тишины и камерных форм. И музыканты начали репетировать программу “Ртуть алоэ тура” в акустике.

…“Тролли” сидели на стульях и творили чудеса. Прямо на глазах они превращали рок-боевики в воздушную румбу, а из радио-хитов выковыривали блюзы с берегов Миссисипи. “Воспитанник упавшей звезды” зазвучал в ритме танго, а “Блудливые коты” стали свингом… Я снова влюбился в фантазию этих людей и снова был готов ко всяческим подвигам.

В первую очередь для новой программы надо было придумать название. Я написал Илье с десяток вариантов – он выбрал “Необыкновенный концерт”. И хотя эта версия ассоциировалась с репертуаром кукольного театра Образцова, суть затеи она отражала точно. А суть была в том, чтобы в рамках готовящегося перформанса старые песни зазвучали по-новому. С помощью приглашенных друзей-музыкантов, симфонического оркестра и нестандартного конферанса…

Вскоре менеджментом “Троллей” было найдено место, в котором не проводился ни один рок-концерт. Это был Гостиный двор, где раньше выступали лишь оперные певцы, исполнявшие свои арии для аудитории в 5000 человек. На один из таких концертов в роли лазутчиков и был заслан технический персонал “Троллей” – чтобы изучить акустические особенности неизвестной пока площадки. Великой оперной певице Монтсеррат Кабалье даже в голову не могло прийти, что кто-то столь кощунственным образом сможет использовать ее выступление …

В сентябре 2000 года мы собрали в пустом зале Гостиного двора около сотни журналистов, усадили в амфитеатре и начали рассказывать, что их ожидает здесь через два месяца. В президиуме сидели представители ОРТ, “Европы Плюс”, организаторы из “Rise Music”, Бурлаков и группа “Мумий Тролль”.

“Для нас сыграть этот концерт – все равно что в космос полететь , – воодушевленно рассказывал Илья концепцию будущей акции. – Вы ведь в космос не каждый день летаете, а на метро ездите ежедневно. Вот некоторые хотят всю жизнь ездить на метро. А некоторые хотят покататься на летающей тарелке. Конкретно я хочу использовать летающую тарелку как средство передвижения. Немного вас и самих себя удивить…”

В финале конференции был устроен небольшой перформанс, во время которого “Тролли” исполнили в акустике “Не звезда” и еще несколько композиций. Журналисты расходились по домам, впечатленные увиденным.

На “Необыкновенном концерте” Лагутенко все свои обещания о летающих тарелках выполнил. С лихвой. Акция состояла из сплошных сюрпризов. Из странных номеров, с которыми “Мумий Тролль” ну никак не ассоциируется. На сцене рядом с “Троллями” материализовался симфонический оркестр “Глобалис”, состоящий из семидесяти человек. Помимо этого – Сергей Мазаев на саксофоне, модные электронщики из Moscow Groove Institute и рижская рэп-группа “Факт”. Как в старые добрые времена, “Троллям” помогала прилетевшая из Владивостока Олеся Ляшенко, а также вокалистка киевской группы “Стереолиза” Катя Шалаева. Кто-то играл на таблах, кто-то танцевал танго…

Тщательно продуманный сценарий соблюдался по секундам и сантиметрам. На следующий день “Комсомольская правда” написала, что “самый эффектный номер всего концерта – русская версия песни Жака Бреля „Когда ты уйдешь“”. Как анонсировал ее Илья, “своеобразное посвящение французским шестидесятым”. Газета “КоммерсантЪ” назвала эту композицию “самым рискованным номером за всю карьеру Лагутенко”. Гром аплодисментов был ответом всем пессимистам.

В финале концерта лидер “Троллей” превратил песню “Ему не взять тебя (с собой)” в душераздирающий гимн неразделенной любви. Когда стихли последние аккорды, у меня возникло ощущение, что полет в космос состоялся. Причем такое ощущение было не у меня одного, а у нескольких тысяч поклонников, пришедших на “Необыкновенный концерт” в вечерних туалетах и смокингах. У самих музыкантов. У журналистов. У художников-графиков, которые вместо фотографов делали иллюстрации к этой незабываемой акции. У самого Лагутенко, который после выступления признался: “Это был вызов самим себе”.

По результатам “Необыкновенного концерта” организаторами и менеджментом группы планировалось два послесловия. Первое – трансляция акции на канале ОРТ. Второе – выпуск концертной пластинки… Компакт-диск появился в продаже уже следующей весной и был высоко оценен критиками. Увы, с телеверсией ситуация оказалась менее радужной.

Все произошло как в плохом детективе. Накануне новогодних праздников я по привычке ознакомился с телепрограммой на следующую неделю. Каково же было мое удивление, когда в сетке передач ОРТ я увидел трансляцию “Необыкновенного концерта”, который был даже не смонтирован. Как можно транслировать то, чего не существует в природе? Несмотря на раннее утро, я позвонил Лене Бурлакову и застал его своим вопросом врасплох. Он жутко расстроился и принялся обкладывать матом наших партнеров.