Русская стилистика - 1 (Фонетика, Графика, Орфография, Пунктуация)

Значительно реже используются буквы греческого алфавита - напр., в названии передачи "Под знаком П" (подразумевается не филологическое, а широко известное математическое значение буквы: число П - 3,14...). Несмотря на известную экзотичность греческих букв, они, как видим, не обязательно употребляются для создания эффекта необыкновенности.

Напомним также, что в эпоху "второго южнославянского влияния" греческими буквами записывались слова греческого, а иногда и славянского происхождения - и в церковных, и в светских (например, в судебных) текстах (см.: Ковалевская 1978: 107): патриарх, государев и т.п.

В литературе, искусстве, журналистике, реже политике довольно распространено обозначение личностей их инициалами. Например, GBS стало эмблемой Джорджа Бернарда Шоу, CJC - испанского романиста Камило Хосе Селы, поэт и переводчик Константин Романов вошел в русскую литературу под псевдонимом К.Р. В мире шоу-бизнеса буквенные обозначения чаще бывают не столько действительными инициалами артиста, сколько его "фишкой". Например, Б.Г. - не просто аббревиатура от "Бориса Гребенщикова", но и претензия на нечто "божественное" (по аналогии со старославянским сокращением БГ - Бог). Впрочем, ведущие передачи "Городок" (1997. Вып. 44) придумали более "земную" расшифровку аббревиатуры Б.Г., разделив ее на две части.

Подобные приемы, кстати, нередки, особенно в так называемой "оппозиционной" печати, которая выражает крайнее презрение к одиозным политическим деятелям, сокращая их имена до инициалов, которые выглядят как аббревиатуры обсцентных (непристойных) слов. "Ельцин Борис Николаевич" сокращается до трех букв, первыми буквами обозначаются Жириновский, Гайдар и т.п. Этот прием типичен для плохой, нереспектабельной прессы, которая, выражает свою бессильную злобу (а точнее говоря, выполняет "социальный заказ", имитируя известные общественные настроения), но не может нанести подлинного ущерба ненавистным ей политикам.

Использование букв для обозначения людей и предметов не ограничивается сферой орфографии. Эти буквы "орфографичны" в том смысле, что являются аббревиатурами реальных слов в реальных текстах - письменных или устных. Но они и "графичны", поскольку выступают в символической, эмблематической функции.

Буквы, хотя и крайне редко, могут выступать и в пунктуационном значении, т.е. передавать человеческие эмоции. Вот, например, экспериментальное "постмодернистское" стихотворение "Проявленная твердость" В. Гороховского:

ЪЪ

ъъъъъъъъъ

ЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪ

ъъъъъъъъъъъъ

ЪЪЪЪЪЪЪЪЪ

ъъ.

Внешний вид этого текста аллегорически выражает падение редуцированных. Кроме того, "в метафорах поэтических текстов твердый знак предстает последней твердыней (...) Понятие твердости как формы поведения, производное от названия буквы, передается парадоксальной экспликацией молчания" (Зубова 1998: 12). Здесь нет ни единого слова, но текст более чем красноречив. Это, выражаясь словами А. Вознесенского, "изоп", т.е. изобразительный троп. Внешне текст похож на кардиограмму. Его можно прочесть как чередование эмоциональных всплесков и успокоений. Это единство внутренней нестабильности, колебаний, кипения страстей и внешней невозмутимости. Употребление Ъ в этом тексте не графично и не орфографично, а именно пунктуационно, т.к. эта "немая" буква здесь передает перепады эмоций, а сам текст напоминает многочисленные футуристические, авангардистские, постмодернистские и др. "экспериментальные" произведения, состоящие из одних знаков препинания (а не из звуков и звуковых комбинаций - таких сочинений тоже немало).

Возможна и противоположная ситуация, когда знак препинания употребляется в графической функции, как у М.И. Цветаевой в "Поэме Лестницы": "Вам - бровь, вставшая в знак ? - сей". "Сей", т.е. вопросительный, знак не передает вопросительной интонации, никак не озвучивается при чтении текста вслух, он имеет визуальное, иллюстративное значение, и с этой точки зрения важна именно его конфигурация (можно говорить и об окказиональной гиперболе, потому что бровь вряд ли может выгнуться столь причудливым образом, это, наверное, превосходит человеческие возможности - Цветаева передает шок, переживаемый героиней). Семантика знака "?", впрочем, тоже имеет значение, объединяя мимику с эмоциями героини - передавая немой вопрос. В цветаевском тексте "?" употреблен как индексальный знак, окказионально обогащенный иконической семантикой. Индексальный знак только указывает на предмет, иконический как-то характеризует его внешний вид, форму, конфигурацию. Сам по себе "?" индексален, т.е. абстрактен, но Цветаева находит для него реальное соответствие, как-то объясняющее внешний вид этого знака - глаз и над ним выгнувшаяся от изумления бровь.

Те же самые отношения существуют и на метазнаковом (вербальном) уровне, когда знак в тексте не воспроизводится, а называется, и читатель сам мысленно воспроизводит его - иногда внешний вид, иногда только значение, функцию. Вспомним, напр., гениальный образ в поэме В.В. Маяковского "IV Интернационал":

И тут-то вот

над земною точкою

загнулся огромнейший знак вопроса.

Поэт имеет в виду мировую революцию и туманное будущее человечества, но начертанный им (правда, с помощью слов) космический "иероглиф" грандиозен и гораздо более семантически ёмок. Здесь и образ Земли как "точки во вселенной", и символ бесконечности человеческого движения. Люди могут "поставить точку" (или думать, что поставили ее), обустраивая свои земные дела, но мироздание всегда будет задавать им "вопросы". В этом случае конфигурация вопросительного знака важна.

А вот в следующем примере, связанном с Маяковским, знак препинания вообще не материализуется, что ведет к непониманию:

Рассказывая о бое быков в Мексике, он (Маяковский - А.Ф.) с иронией назвал его "культурным развлечением". Одна девушка с нашего курса, на разобравшись, в чем дело, спросила:

- Почему вы назвали эти развлечения культурными?

Он ответил очень низким и добрым голосом:

- К сожалению, человеческая речь не имеет кавычек. Разве вот так... И руками изобразил кавычки.

В.А. Каверин. Открытая книга.

Здесь внешний вид кавычек не существен, имеет смысл только их роль указание на условность значения.

Своеобразно используются знаки препинания в одноименном стихотворении В.С. Курочкина:

Старый хапуга, отъявленный плут

Отдан под суд;

Дело его, по решении строгом,

Пахнет острогом...

Но у хапуги, во-первых, жена

Очень умна;

А во-вторых - еще несколько дочек

...................................................

(Несколько точек.)

Дочек наставила, как поступать.

Умная мать.

(Как говорят языком и глазами

Знаете сами.)

Плачет и молится каждую ночь

Каждая дочь...

Ну, и нашелся заступник сиятельный

!

(Знак восклицательный.)

Старый хапуга оправдан судом,

Правда, с трудом;

Но уж уселся он в полной надежде,

Крепче, чем прежде.

Свет, говорят, не без добрых людей

Правда, ей-ей!

Так и покончим, махнув сокрушительный

?

(Знак вопросительный.)

Во-первых, Курочкин выстраивает развернутую метафору общественных отношений как своеобразной "пунктуации". Два первых знака препинания откровенно сопоставляются с людьми: несколько дочек - несколько точек, заступник сиятельный - знак восклицательный. Смысл метафоры таков: слова это еще не вся речь, есть еще оттенки, выражаемые пунктуацией, которая порою вообще меняет значение слов. Так же и в обществе: существует закон, но это еще не всё - есть "неписаные законы" человеческих связей, фактически отменяющие действенность закона. Во-вторых, знаки препинания, обладающие символическим смыслом, воплощаются дважды: идеографически (собственно знаками) и вербально (словами). Они предельно выделяются, заостряются и превращаются в фигуру умолчания. Автор не раскрывает "механизма" (впрочем, вполне прозрачного) спасения "старого хапуги", текст прерывается на знаках препинания, но знаки более чем красноречивы. Добавим, что текст сам по себе насыщен экспрессивной пунктуацией - прежде всего многоточиями и тире: они служат фоном, на котором три знака препинания, подвергшихся метафорическому переосмыслению, выглядят еще более ярко. Эти три знака препинания словно выпадают в осадок в насыщенном кристаллическом растворе.