Музпросвет

Гангстерский рэп в чудовищных количествах потребляют вовсе не угнетенные жители черных гетто, а белокожие отпрыски мелкобуржуазных семей. Они балдеют от карикатурного музбандита Ice Т, который, брызгая слюной, исходя потом и выпячивая нижнюю губу, похваляется своим горячим черным членом и холодным хромированным пистолетом.

В марте 1992-го Ice Т и его металлическая группа Body Count записали песенку "Сор killer" ("Убийца полицейских").

Ice Т: "Проснулся я утром, сижу, пью кофе, говорю по радиотелефону, вдруг по телевизору - президент Джордж Буш, который обзывает мою песню горячечным бредом сумасшедшего. А я и спел-то всего: "Убей, убей свинью". Ведь и Джонни Кэш тоже пел когда-то: " Вот подойду я к тому типу и пристрелю его, чтобы посмотреть, как он будет издыхать". И ничего, классика кантри-музыки, шедевр народного творчества, так сказать... видимо, все дело в том, что в моей песне речь идет о полицейском", - догадался Ice Т.

Правильно догадался.

Возмущенные профсоюзы полицейских, владеющие солидной долей акций концерна Time Warner, который выпустил злосчастную песенку, публично пригрозили выбросить его акции на биржу. А это - несколько сотен миллионов долларов. На бирже разразилась паника.

Магазины между тем отказались продавать пластинку, а перед концерном Time Warner замаячила реальная угроза предстать перед судом за призыв к насилию против госслужащих. Наконец, когда на ведущих сотрудников Time Warner посыпались анонимные письма с обещанием подложить бомбу, концерн очухался и выпустил новую версию альбома - уже без скандальной песни, а сам Ice Т лишился контракта.

Он был очень недоволен: "Ведь это типичная ситуация для сутенера и его шлюхи: Time Warner - сутенер, а я, Ice Т, - проститутка". Музыкант пояснил, что всякий сутенер-профессионал работает с двумя девками: одна агрессивная и склочная - это, понятное дело, сам Ice Т, а вторая - тихая и ласковая, это Принц. Пока одна сидит в полицейском участке, другая утешает клиентов, главное - дело движется. "Это же элементарно!" - возмущался Ice Т. Якобы это не он хотел убивать полицейских, а его литературный персонаж, которого те обидели, и он решил им мстить: "Нельзя все понимать буквально. Ведь в другой песне я пою: "Засуньте меня в газовую камеру, я высосу весь ваш газ". При этом я имею в виду, что я - крутой и клевый, и с меня все должны брать пример. А то, что на меня не действует яд, всего лишь поэтическая метафора. Вопрос в том, кому именно ты подражаешь. Если ты подражаешь, скажем, Терминатору, входишь в бар в черных очках и стреляешь направо-налево, то ты сам дурак. Совсем другое дело, если ты подражаешь Арнольду Шварценеггеру богатому киноактеру и культуристу. Ты качаешь мышцы, делаешь деньги, имеешь всех телок, каких хочешь, и разговариваешь по мобильному телефону. Тогда ты - молодец, не правда ли?"

Правда-правда.

Eurohardcore

В европейском хардкоре начала 90-х можно усмотреть, условно говоря, три параллельные тенденции.

Во-первых, британский хардкор. Это довольно быстрый брейкбит с различными семплерными добавками: вокальными, джазовыми или какими-нибудь еще. Из этого хардкора получился джангл, а потом - драм-н-бэйс.

Во-вторых, голландский супербыстрый хардкор - габбер.

И в-третьих, скажем так, бельгийско-немецкий саунд. Это не очень быстрый, но очень увесистый и грязный, то есть записанный с перегрузкой, брейкбит. Звук - не звонкий и чистый, а как бы проржавевший и надтреснутый, иными словами - индустриальный.

На интересный вопрос: "А почему музыка вообще стала жестче и шумнее?" однозначного ответа нет. Есть мнение, что к началу 90-х были налажены изготовление и транспортировка синтетических наркотиков - в первую очередь экстази - в Западную Европу, произошло насыщение рынка, таблетки подешевели, рэйверы увеличили дозу, и музыка соответствующим образом ускорилась.

Существует и другая версия, согласно которой количество наркотиков действительно увеличилось, зато их качество резко ухудшилось: в таблетке экстази содержался уже не чистый МДМА, а довольно гремучая смесь, прежде всего - амфетамин, не столько радующий, сколько подхлестывающий. Таблетки стали более сильнодействующими, сильнее отшибали мозги, и музыка стала жестче.

Еще одно объяснение сводится к комплексу неполноценности европейцев перед американскими хаус-продюсерами: европейцы взяли реванш и сварганили куда более крутую музыку.

Нельзя упускать из виду и то, что существовала еще одна разновидность музыки, которая по своей дикости и агрессивности намного превосходила все остальные звуки конца 80-х. Я имею в виду индастриал - своего рода электро-металл. На него и равнялось андеграундное техно.

Британский хардкор

К концу 80-х британская хаус-тусовка раздвоилась. В лондонских клубах танцевали под жизнерадостный хаус, напоминавший о курортной жизни, ведь эсид-хаус был именно курортной музыкой. А на незаконно проводившихся рэйвах на открытом воздухе царила совсем иная атмосфера: хардкор стал музыкой, под которую фанатичные рэйверы отплясывали назло полиции и консервативному правительству.

В 1989 году стали появляться американские хаус-пластинки, на которых вместо прямого бас-барабана стучал брейкбит. Лондонские ди-джеи Grooverider и Fabio заводили американский техно-хаус на повышенной скорости. Оригинал, записанный на тридцати трех оборотах в минуту, крутили на скорости сорока пяти. Grooverider на любой хаус-пластинке проигрывал то место, где звучит сбивка, чаще всех остальных пассажей, и тем самым существенно повышал процентное содержание брейкбита в треке. Одновременно ди-джей-террорист выкручивал на усилителе до упора ручку Overdrive, то есть перегрузки: звук получался скрипучим и грязно-металлическим. И очень громким. Grooverider занимался целенаправленной селекцией американских пластинок с брейкбитом и в результате набрал целый ящик подобной музыки, которая стала восприниматься в качестве самостоятельного стиля.

Британский хардкор начала 90-х пользовался дурной славой. Его не заводили радиоди-джеи, его игнорировали даже сотрудничавшие в андеграундных изданиях журналисты. Если верно, что танцевальная музыка находилась в андеграунде, то хардкор был андеграундом в андеграунде.

Интересны описания того, как проходили хардкор-танцульки начала 90-х. Искусственный туман и море люминесцентных огней. Присутствующие взвинчены чудовищными дозами экстази и амфетамина. Многие обнажены до пояса. Танцоры постоянно втирают в свой торс какой-то медицинский крем - он якобы помогает дышать и, кроме того, усиливает воздействие экстази. Многие держат в руках ингаляторы и постоянно вдыхают какую-то дрянь, кое-кто даже танцует в кислородной маске, которая явно заряжена не кислородом. На руках у танцующих - белые перчатки, которые светятся в темноте. Лица искажены криком. На земле рядом с танцполом мутно поблескивают залитые потом тела тех, кто потерял сознание. "Кто-то тронул меня за локоть, и я заорал, как и все остальные", - писал затерроризированный журналист, вообще-то симпатизировавший современной танцевальной музыке.

В 1991 году сингл "Charly" группы Prodigy стал большим хитом, он ознаменовал срастание хардкора с мэйнстримом. В Великобритании шел тот же самый процесс, что и везде: хардкор очень быстро вырождался в нечто радостное, бессмысленное и сугубо коммерческое, параллельно шла коммерциализация гитарного хардкора - гранжа.

Лето 92-го - момент выхода хардкора на поверхность, крупные фирмы выкинули на рынок массу второсортной продукции, на которой сделали большие деньги. Хардкор-андеграунд был ликвидирован, а еще через пару месяцев бум прошел. Единственные процветающие до сих пор герои большой распродажи хардкора - это Prodigy.

Gabber

Самой знаменитой и неприличной разновидностью раннего европейского хардкора является голландский габбер, или габба. Это слово переводится как "приятель, друган".

В 1990 году Пол Эльстак - сотрудник грампласти-ночного магазина в портовом городе Роттердаме - обнаружил, что подростки проявляют интерес к жесткому британскому брейкбиту. Пол Эльстак начал выпускать синглы под псевдонимом Euromasters. Ориентация музыки была ясна при первом же взгляде на обложку: роттердамская телебашня справляет нужду на Амстердам. Тут нужно заметить, что между двумя городами существует довольно злобное соперничество. Оно связано с конкурирующими футбольными командами Feyenoord из Роттердама и Ajax из Амстердама. Кроме того, с роттердамской точки зрения Амстердам - город туристов и снобов, а с амстердамской точки зрения Роттердам - город безмозглых пролетариев.