Книга о художниках

В настоящем, 1604 году ему сорок четыре года [443]; он находится в полном расцвете жизненных сил и беспрерывно прилежно занят своим искусством. Итак, пожелаем ему и дальше счастливо пребывать в его мирной и прекрасной деятельности.

Под руководством Корнелиссена были обучены несколько хороших учеников, из которых особенно выделялся брат знаменитого органиста, или амстердамского Орфея, Яна Питерса — Геррит Питерс [444]. Геррит начал свое поприще у Якоба Ленартса из Амстердама [445], отец которого был моряк из Сандворта. Ленартс был прекрасный художник и в то же время превосходный живописец по стеклу, работы которого были очень хороши и свидетельствовали об удивительном его даровании, так что в его время трудно было найти ему равного. Геррит сделал у него такие успехи, что учитель, наконец, сказал ему, что больше он ничему научить его не может и что теперь он должен найти себе лучшего мастера. После того, по ходатайству и с помощью Якоба Рауварта, он поступил в учение к Корнелиссену и, как я думаю, был его первым учеником. Здесь в течение одного или двух лет он сделал огромные успехи в искусстве и затем остался еще три или четыре года в Харлеме, где работал сам по себе и ежедневно писал с натуры, благодаря чему приобрел большие знания в изображении нагих тел. Я думаю, что среди нидерландцев редко можно встретить такое неослабное прилежание, какое он выказывал в то время, чтобы достигнуть успехов в искусству и уметь пользоваться его средствами. Прилежание у него было соединено с такой любовью к делу, что он однажды сказал, что не променял бы кисть на скипетр короля Испании и что он лучше желает быть хорошим живописцем, чем великим королем.

С тех пор он жил в Антверпене и несколько лет в Риме, а теперь живет в Амстердаме, где ежедневно занимается искусством и написал много превосходных произведений, создавших ему славу выдающегося живописца. Если бы только счастье доставило ему случай исполнить какое-нибудь большое и высокое произведение, чего давно домогается его искусная рука и его талант, то мы увидели бы, сколь чудное произведение может создать его пламенное усердие и знание. К сожалению, большую часть времени ему приходится употреблять на портреты и небольшие произведения, превосходные образцы которых можно видеть у граждан и любителей искусств Амстердама [446].

У него было несколько хороших учеников, так, например, один из них, по имени Говерт, искусно пишет пейзажи и маленькие фигуры; затем Питер Ластман [447], очень много обещающий и в настоящее время находящийся в Италии.

У Корнелиса Корнелиссена был еще ученик, некий живописец из Делфта, по прозванию Ян Длинный; он подавал большие надежды, но рано умер. Другой ученик его из Делфта, Корнелис Якобс [448], жив и теперь; он очень хороший и даровитый мастер. Сверх того, его учеником был некий Корнелис Энгелсен из Гауды [449], хороший живописец и портретист с натуры; затем некий Геррит Ноп из Харлема [450], долго живший за пределами отечества, в Риме и других местах, а теперь мы ждем, что он вернется домой. Я думаю, что он по возвращении своими творениями оправдает возлагающиеся на него надежды. То же самое можно сказать о Захарии из Алкмара и других, что они, по всей вероятности, сделают на чужбине большие успехи.

Нидерландский живописец и архитектор Корнелис Корнелиссен ван Харлем (1562, Харлем — 1638, там же) принадлежал к поколению поздних маньеристов, с искусством которых был особенно тесно связан в ранний период творчества. Он учился у Питера Питерса в Харлеме и у Гиллиса Куанье в Антверпене. В 1579 г. посетил Францию. С 1580/81 г. и до конца жизни работал в родном городе. В середине 1580-х гг. Корнелиссен вместе с Карелом ван Мандером и Хендриком Голциусом образовал творческое содружество — так называемую Харлемскую академию — для занятий анатомией и рисования обнаженных моделей. Следы этих штудий заметны во многих его работах, начиная с 1590-х гг.. Корнелиссен писал картины на библейские и мифологические сюжеты, аллегории, портреты, в том числе групповые. К достоверным произведениям мастера, помимо упомянутых у К. ван Мандера, относятся «Геркулес и Ахелой» (1590, Берлин, Государственные собрания); «Избиение младенцев» (1590), «Вирсавия» (1594, оба — Амстердам, Рейксмузеум); «Грешники перед потопом» (1594), «Женский портрет» (1610), «Крещение» (1616), «Вакх» (1618, все — Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж); «Аллегория искусств и наук» (1607, Ноул, Кент, собрание лорда Секвиля); «Кимон и Ифигения» (1621), «Крещение» (1620–1625), «Аллегория веры» (1629, все — Москва, ГМИИ им. А. С. Пушкина); «Групповой портрет стрелков» (1599), «Монах и бегинка» (1591, оба — Харлем, Музей Франса Халса).

Жизнеописание Якоба де Гейна (Jacob de Geyn), живописца из Антверпена

Что может сделать постоянная и твердая воля серьезного и сильного человека, примеров тому мы ежедневно видим так много, что в этом нельзя и сомневаться; это подтверждает и жизнь Якоба де Гейна, к описанию которой я хочу теперь приступить. Он уже с детства выказывал сильное влечение к рисованию и, занимаясь им долго и с большим прилежанием, достиг таких успехов, что, наконец, перешел к живописи масляными красками, которая представляет вершину искусства и служит лучшим средством передавать природу во всех ее видах наиболее схожим образом.

Он родился в Антверпене в 1565 году. Отец его, Якоб Янс де Гейн [451], как мне рассказывали знающие люди, родился не на суше, а на Зейдерзее, когда его мать плыла на корабле из Харлингена в Амстердам. Родители Якоба были родом из Утрехта и происходили из хорошего и почтенного семейства. Отец его был на редкость искусный живописец по стеклу, на что указывают и теперь еще многие прекрасные витражи, особенно же четыре больших превосходных витража в алтаре церкви Синт Валбург в Антверпене и много других в церкви Миноритов, которые он написал для итальянской колонии и которые чрезвычайно нравились живописцам и знатокам искусств. Я думаю, что его же произведением было и необыкновенное по краскам прекрасное большое окно, находящееся на западной стороне Старой церкви в Амстердаме. Он замечательно искусно умел соединять обожженные куски цветных стекол, сообразуясь с тем, насколько светла или темна была их кромка, и этим достигал удивительной рельефности в изображениях. Он также с большим рвением писал портреты с натуры в технике миниатюры, а к концу своего поприща, начав упражняться в живописи масляными красками, все свои картоны, выполненные раньше на бумаге, написал масляными красками на больших полотнах Он умер в расцвете сил, около пятидесяти лет от роду. Он всегда был со всеми любезен, и за его приятный нрав все его очень любили. Его старшему сыну Якобу в то время было только семнадцать лет, но он уже настолько был сведущ в живописи по стеклу, что докончил все работы, начатые отцом. И так как он при его жизни немного научился владеть резцом, тот, умирая, просил его не бросать занятий гравированием, что он и исполнил, насколько дозволяли ему обстоятельства. Якоб долгое время продолжал заниматься живописью по стеклу и в то же время учился писать в технике миниатюры. Когда, наконец, он приехал в Харлем к искусному Хендрику Голциусу, то здесь в продолжение двух лет занимался гравированием под его руководством, а затем еще несколько лет самостоятельно. Однако соблазнительная праздная жизнь товарищей причинила большой ущерб его искусству, несмотря на его постоянное стремление не отвлекаться от работ.