Безнадежные войны

Истинная суть Лернера, якобы «мафиози», проявилась во втором процессе над Лернером, подтвердившим определение, данное ему в России, «в лучшем случае, мелкий кидала». Но полиции Израиля был нужен кто-то, кем можно было запугать израильское общество угрозой «Русской Мафией». Ведь кроме Лернера и слухов и сплетен, распространяемых полицией через подметных журналистов, в Израиле не обнаружили даже одного члена русской мафии. В случае с Лернером не менее позорна и реакция израильского общества. Не имеет значения, каков человек, которого судят инсценированным показательным судом за преступления, которые он не совершал. Но израильское общество молчало. Никто из «борцов за права человека» и «борцов за справедливость» не произнес ни звука против несправедливости по отношению к Лернеру и к новоприбывшим из бывшего СССР, ни против издевательства над законом и правоохранительной системой Израиля. Все одобряли и молчали – и общественные деятели, и судьи. Это останется позорным пятном израильского общества, пропитанного отрицательным отношением и предрассудками по отношению к выходцам из СССР. Отрицательный образ выходцев из СССР израильское общество восприняло с удовольствием, даже с вожделением, и до сегодняшнего дня не торопится избавиться от предрассудков по отношению к «русской мафии» и «русской преступности».

То же самое произошло и по поводу Михаила Черного. Полиция Израиля в течение пяти лет прослушивала все его телефоны, не брезгуя даже поставлять ложь всем судьям, у которых просила разрешения на прослушивание. Свои просьбы полиция пыталась обосновать тем, что якобы Черной подозревается в 32 убийствах на территории бывшего СССР. Такое было заключение начальника Разведдепартамента полиции, которое он сделал и по телевидению Израиля. В процессе суда в Эйлате, который закончился полным оправданием Черного, судья спросил представительницу полиции, провели ли они какое-либо расследование или проверку тех обвинений, совершенных якобы в России, включая убийства, которые полиция приписывает Черному? Представитель полиции ответила, что никогда не проводили. К счастью для Черного, у него есть достаточно денег, чтобы нанять самых дорогих и самых известных в Израиле адвокатов. А что бы было, если бы у него не было таких средств? Один из этих адвокатов, Яков Вайнрот, спросил меня, прежде чем взяться за его дело, насколько Черной честен и правдив? Я ответил ему, что я не считаю, что Черного можно приравнивать к праведникам и что он может быть примером и образцом для других. Но одно я могу сказать: то, что полиция Израиля приписывает ему по поводу преступлений в России, безосновательно. В отношении других дел я сказал, что я не знаю. То же самое я могу сказать с чистой совестью и по поводу Лернера: его обвинение на первом процессе было совершенно безосновательно.

Одним из самых больших извращений израильского правосудия является то, что суд принимает признание обвиняемого как основную базу для его осуждения. Даже в СССР периода Сталина, согласно писаному закону, признание вины обвиняемым не могло служить основанием для осуждения, если не было дополнительно прямых доказательств вины. В Советском Союзе нарушали собственные законы, но даже им не приходило в голову принимать такие несправедливые законы, как в Израиле. В демократическом Израиле достаточно выбить из подозреваемого признание побоями, пытками, той или иной формой давления, и все – следствие закончено, вина доказана. Большинство израильских судей принимают эти признания как основное доказательство вины.

Та же несправедливость, от которой страдают выходцы из бывшего СССР, применяется и ко многим другим в Израиле. И это началось давно. С того момента, когда израильское общество молчало по поводу дискриминации и предрассудков по отношению к арабскому населению Израиля, и сейчас оно продолжает молчать или даже одобрять беззаконие по отношению к евреям из бывшего СССР, такое же отношение и к новоприбывшим из Эфиопии. И не надо удивляться, когда та же система правосудия ударит и по старожилам Израиля, цвету нации. Но с небольшой разницей: у старожилов есть сила, связи и влияние, которых нет у новоприбывших. Одним из примеров этого – случай с Авигдором Кахалани. Кахалани и еще нескольким бывшим офицерам предъявили те же самые обвинения. Всем было предложено пойти на сделку с обвинением, но Кахалани был другого характера, чем остальные. Не зря он был удостоен звания Героя Израиля. Он сказал: «Я продам дом, распродам все имущество, но не сдамся, не сломаюсь и не пойду ни на какую сделку». И он выиграл дело. А все остальные пошли на сделку с обвинением и были осуждены по тому же самому обвинению. Они оказались слабее, у них не хватило мужества, и система их сломала. Так что выстоять против израильской системы правосудия надо быть или чрезвычайно богатым или Героем Израиля! Это то, что я могу сегодня сказать о системе правосудия Израиля.

К сказкам о «русской мафии» и о «русской» преступности полиция Израиля возвращается раз за разом. Подразделение по борьбе с отмыванием денег организовало громко разрекламированный налет-обыск на отделение банка Хапоалим на улице Яркон в Тель-Авиве. Уже прошло более 4 лет с того обыска, и никакого результата: только несколько десятков евреев из бывшего СССР втихую договорились заплатить отступные Израилю. Ведь что сделала полиция? Арестовывала или допрашивала с пристрастием этих людей. Что было основанием для подозрений полиции? Основным признаком, и это я говорю на основе информации, было то, что владелец счета был из бывшего Советского Союза. И деньги, вложенные или переведенные владельцем счета, новоприбывшим или туристом, тут же превращали его в подозреваемого. Люди, виной которых было то, что по глупой наивности они решили вложить свои деньги в банк в Израиле, стали подозреваемыми. И полиция угрожала им: или заплатите отступные, и мы закроем дело или начнем международное расследование. А что значит такое расследование полицией Израиля? Полиция Израиля разошлет письма полициям по всему миру, в которых укажет: «Мы, полиция Израиля, проводим расследование по подозрению такого-то в принадлежности к преступному сообществу, в наркоторговле, торговле живым товаром, проституции, в организации или участии в убийствах, в рэкете и прочая. Может, у вас имеется какая-либо информация о подобной деятельности такого-то?» Что должна думать какая-либо полиция в мире, получив такое письмо? Если полиция еврейского государства пишет такое по отношению к еврею, значит, вероятно, есть что-то за этим. И имя человека запятнано на всю жизнь во всех полициях мира, получивших такое письмо. Какой человек, ведущий дела в мире, захочет этого? И люди платили, я это знаю, откупаясь и забрав оставшиеся деньги, чтобы никогда больше не появляться в Израиле. Из этой разрекламированной операции, из десятков дел, сфабрикованных полицией и подразделением по борьбе с отмыванием денег, чтобы оправдать свое существование, ни одно не дошло до суда, кроме дела Гайдамака. Но это уже совершенно другой случай. Если это не рэкет под сенью и от имени закона, то что тогда рэкет?

Подразделение по борьбе с международной преступностью поглотило подразделение по борьбе с особо опасными преступлениями. Почти сотня полицейских, несколько десятков офицеров полиции, и это в полиции, которая страдает от острейшей нехватки кадров! Десятки миллионов шекелей, потраченных на годы тайного прослушивания, и никакого результата! За 15 лет почти никакого серьезного дела, которое оправдало бы существование этого подразделения. Нет русской преступности в Израиле. Есть несколько новоприбывших из бывшего СССР, которые успешно влились в преступный мир Израиля. Но полиция Израиля не может справиться с ними ни в Натании, ни в Ашдоде, ни в Ашкелоне. Нет русской мафии в Израиле. Есть мафиозные структуры в России. Но им дела нет до Израиля. Русская мафия в Израиле – это вымысел полиции Израиля.

Мне пришлось столкнуться с одним случаем, который характеризует «серьезность» отношения полиции к этой теме. Ко мне обратился один из офицеров российского МВД, подполковник, который в течение многих лет был начальником отдела по борьбе с особо опасными преступлениями в одном из городов России, не раз награжденный орденами за успехи в борьбе с преступностью. Он обладал огромным опытом в раскрытии многих преступлений, таких как убийства, вооруженный грабеж, торговля наркотиками и организованная преступность. Он был также автором нескольких теоретических работ по борьбе с особо опасной и организованной преступностью. У всей полиции Израиля не было и процента его знаний и опыта, особенно в связи с преступностью в постсоветском пространстве. Он пришел ко мне в сопровождении представителя полиции Израиля в Москве. Этот человек рассказал, что ему предложили приехать в Израиль и поступить на службу в полицию Израиля. На мой вопрос, кто предложил ему, он ответил: начальник Отдела по борьбе с международной преступностью во время их встречи. Я ответил ему, что я не хочу ни на что намекать, но я бы не полагался на обещание израильской полиции. Но он возразил: «Мне же обещал генерал полиции Израиля!» На это я заметил ему, что я свое сказал, а он может действовать, как ему угодно. В продолжение беседы мой собеседник высказал сомнения, что ему могут не разрешить выехать из России в Израиль из-за его службы. Мы договорились, что он приедет с семьей в качестве туриста, а по приезде поменяет статус на новоприбывшего, как многие другие.